— Нет, сэр! — Голос сержанта звучал отчетливо. — Я проверял, причина не в этом. Скорее всего, наш "маячок" отскочил, либо они его обнаружили. Какие будут указания, сэр?

— О'кей, сержант, слушайте меня внимательно. Я уверен, они едут в Малинди. Гоните туда же. Предупредите Управление национального морского заповедника, что нам придется действовать в охраняемой ими акватории. Потом покружите по Малинди — может, наткнетесь на них. Почаще выходите на связь. Ясно?

— Так точно, сэр.

Я повесил микрофон на крючок и оглядел палубу. Ньяле и Камерон поставили еще два табурета на корму, потом притащили из каюты удочки и банку с наживкой.

— Это и есть рыболовная снасть, ребята, — зычным голосом давал пояснения Камерон. — Удилища сделаны из бамбука, хотя теперь появились синтетические. А это катушка с леской, леску продевают в кольца на удилище, затем привязывают крючок и на него насаживают червей из банки.

— Это блесны, — уточнил я. — Из чего они сделаны?

— Пластмасса, напоминающая по цвету и форме корм для рыб. А вот маленькая рыбешка, тоже из пластмассы, на нее идут хищные рыбины.

Я кивнул, как понятливый ученик.

— Теперь покажу вам, как крепится катушка к удилищу и как закидывается блесна. Скажите капитану, чтобы сбавил ход.

К тому времени, когда лодка достигла нужной точки, мы с Ньяле уже чувствовали себя заядлыми рыбаками. В квадрате 401 320 "Джульетта" легла на якорь. Мы продолжали увлеченно рыбачить, а капитан осматривал в бинокль весь прилегающий район, ожидая появления судна. К половине седьмого улов Камерона состоял уже из трех увесистых марлинов, я же вытащил только рыбу-собаку. Ньяле пока ничего не поймал, но продолжал удить с завидной настойчивостью.

— Вижу судно, сэр. Курс тридцать градусов, — закричал с мостика капитан.

Вооружившись биноклем, я направил его на северо-восток. Сначала ничего не увидел, но, покрутив окуляры, я сфокусировал бинокль, и моему взору предстал средних размеров корабль с серыми надстройками и черными бортами.

— Расстояние до него примерно шесть миль, — сообщил шкипер.

— Вижу цель! — откликнулся я, силясь прочесть в бинокль название судна. Во мне нарастало волнение.

— По местам! — закричал я в люк, ведущий в каюту. Портовые полицейские, побросав карты, прильнули к иллюминаторам, сжимая автоматические винтовки. Инспектор Мбуви отдавал распоряжения, самозванно приняв командование над теми, кто находился в каюте. Все они вглядывались в горизонт, но на таком расстоянии судна без бинокля не увидишь.

Мы притворились, что по-прежнему заняты рыбной ловлей. Судно подошло совсем близко и бросило якорь в полумиле от нас. Теперь можно было без труда прочесть его название: "Палмуотер". Через минуту на верхней палубе появились матросы, а затем и капитан, они уставились на нашу посудину, гадая, что мы тут делаем. Капитан, поглядев в бинокль, решил, что нас нечего опасаться. В другой стране "Джульетта" непременно насторожила бы контрабандистов, но в наших краях европейцы считают африканских полицейских безмозглыми болванами, неспособными устроить западню. Так что они поверили, будто мы обычные рыболовы. Приближался час свидания — 19.30. Я до рези в глазах вглядывался в горизонт — ведь на море можно видеть предметы и после наступления темноты, но никакой лодки пока не было.

Выходит, преступники что-то пронюхали и наша операция провалилась.

— Вон они, сэр! — крикнул наш капитан. Я посмотрел в указанном направлении — и действительно: в трех милях от нас тускло посвечивал керосиновый фонарь. Его то поднимали, то опускали с интервалом в пять секунд.

— Судно, сэр, взгляните на судно! — закричал шкипер.

— Потише, капитан, — заворчал я. На "Палмуотере" кто-то сигналил таким же образом, что и на лодке: вверх-вниз.

— Ребята, они подходят, — объявил я тем, кто был в каюте, но они и сами должны были увидеть контрабандистов в иллюминаторы. — Ян, теперь уходите с палубы.

— Ни за что на свете, дружище! — воскликнул Камерон. — Если я спущусь вниз, то ничего не увижу. Шотландцу, да к тому же бывшему полицейскому, это было бы непростительно. С тех пор как мы разбили англичан в битве при Бэннокбэрне, шотландцы от опасности не бегали.

— А если начнется стрельба и вас ранят?

— Я принял решение, дружище, никакая сила не заставит меня сойти в каюту, в то время как вы тут сражаетесь. Я не красная девица и буду вам полезен. — Он не сводил с меня глаз. — Поймите же, не могу я бежать с поля боя, поджав хвост!

— Ну как хотите. Теперь надо выбрать лески, чтобы не буксировать марлина, когда понадобится развить предельную скорость.

Я сходил в каюту за своим карабином, прихватил пять запасных магазинов к нему.

— Они опускают с борта сеть, — доложил мне инспектор Мбуви, глядя в бинокль.

— Чтобы поднять в ней товар с лодки. — Мне нравилось, что дисциплинированные сотрудники портовой полиции спокойно смотрят в иллюминаторы и не выскакивают на палубу. — Дожидайтесь моей команды!

— Сава сава афанде, — отозвался один из них. — Кама налета ньоко ньоко, сиси тачапа вао! — На суахили это означало, что они готовы проучить злоумышленников, пусть только те позволят себе что-нибудь противозаконное.

— Что это? — спросил инспектор Мбуви. Мы все напрягли слух и услышали нарастающий гул.

— "Палмуотер" разводит пары, — ответил я равнодушно. — Как только примут груз, они сразу снимутся с якоря. Ну что, видно уже лодку?

— Да, я ее вижу, — объявил Мбуви. — Вот, взгляните туда.

Я поднял бинокль и увидел скоростную лодку, имевшую примерно двадцать пять футов в длину. С потушенными огнями она шла прямо на "Палмуотер". Мне показалось, что белый мужчина в плаще смотрит в нашу сторону, впрочем, могло и померещиться в потемках.

— Ну, господа, с богом! — Я побежал на нос катера. — Капитан, полный вперед! Постарайтесь отрезать их от судна. — Я увидел, что Ньяле сжимает в руке винтовку, а Камерон, перегнувшись через поручень, вглядывается в вырастающую из темноты лодку. Неожиданно в правой его руке оказался пистолет.

— Где вы взяли оружие, Ян?

— Трудный вопрос, старина! — Старый шотландец добродушно осклабился. Я прослужил в полиции не год и не два, так что сразу почувствовал: предстоит заварушка. Я начинал еще в Лондоне простым "бобби", потом Малайзия, Гонконг, Нигерия и, наконец, Кения.

Взревел мотор нашего катера, его гул становился все громче, по мере того как нарастала скорость; за кормой пенилась фосфоресцирующая вода. Я заметил, что на лодке возникло замешательство и они сбросили скорость. Дослав патрон в ствол, я снял карабин с предохранителя. Когда расстояние между нами сократилось до ста метров, я закричал в мегафон:

— Стопорите машины! Полиция.

Эхо разнесло мою команду во все стороны, вслед за этим на их лодке взревел мотор, она повернула в северном направлении, и через несколько секунд мы увидели ее корму и языки пламени, вырывающиеся из сопла. Затрещал стеклопластиковый корпус нашего катера, устремившегося в погоню. Упав на палубу, я открыл огонь из карабина, мне вторили все, кто был на катере. Мы шли зигзагами, уворачиваясь от ответного огня.

— Капитан ранен, — выкрикнул я. — Прекратить огонь!

Когда мои люди перестали стрелять, я без труда установил, что контрабандисты вооружены тремя автоматическими винтовками. Их лодка предприняла новый маневр — развернулась на сто восемьдесят градусов и устремилась в том направлении, откуда пришла. Взлетев на мостик, я увидел, что Ян Камерон уже занял место у штурвала.

— Помогите раненому, старина. Не беспокойтесь, я не первый раз стою за штурвалом.

— Преследуйте их, Ян! — Опустившись на корточки рядом с распростертым на полу капитаном, в тусклом свете я разглядел легкое пулевое ранение на левом плече, скорее царапину, на которую другой бы и внимания не обратил.

— Я умру? — простонал Салим. Его трясло от страха, он не сомневался в том, что смертельно ранен и ему осталось жить считанные минуты.