— Идет.

Он стал искать в холодильнике, потом в буфете, а жена делала вид, будто увлечена чтением. Наконец Вакири, сердито глянув на нее, спросил:

— Где она?

— Ты о чем? — Женщина вскинула глаза, недовольная тем, что ее оторвали.

— Бутылка виски, которую я вчера принес.

— Я ее в глаза не видела, какое мне дело до твоего виски!

— Я поставил ее на нижнюю полку. Может, ты ее переставила куда?

— Говорят тебе, в глаза ее не видала! — отрезала супруга, и Вакири, сгорая от стыда, вернулся к столу.

— Джо, пожалуй, я пойду. Ведь я предупреждал, что тороплюсь.

— Я тебя не отпущу, пока не поужинаем. Ты впервые в моем доме, это событие надо отметить. Роузмери, собери-ка нам.

Жена притворилась, что не слышит, листала по-прежнему журнал, сосредоточенно разглядывая картинки, потом наконец поднялась и ушла на кухню. Мы молчали, потому как сказать друг другу и в самом деле было нечего. Я думал о том, что бы я сделал, поведи моя супруга себя таким образом.

Хозяйка принесла один прибор: тарелку, ложку и вилку — и поставила перед своим благоверным. Намек был достаточно прозрачен. Кормить она собирается только муженька, остальные могут убираться ко всем чертям. Бедный Вакири отодвинул тарелку на середину, протянул мне вилку и стал умолять меня разделить с ним трапезу. Я хотел одного — выкатиться оттуда ко всем чертям, но боялся уподобиться этой женщине и тоже обидеть Джо и для виду поковырял в тарелке.

— Вернусь и задам ей жару, — пригрозил Джо, когда мы вышли вместе на улицу. — Это ведь она спрятала бутылку. Бабы все-таки безмозглые созданья.

Я промолчал, а про себя подумал, что женщина — глупая ли, умная — не должна так унижать мужа и отравлять ему существование.

— Кип, извини, она против тебя лично ничего не имеет, злится на меня за то, что явился поздно. А бутылку я отыщу, и мы с тобой ее раздавим.

Однако с той поры я ни разу не переступал порога его дома, да он и не звал к себе. Мы продолжали часто видеться на нейтральной территории — в пивных барах.

— Кип, ты меня слышишь?

— Да, конечно.

— Я буду где обычно — в отеле "Нгонг Хиллз". Около шести.

— Постараюсь вырваться, держи для меня местечко.

Нетерпеливо перекладывая на столе бумажки, я не мог дождаться возвращения инспектора Мбуви и сержанта Мачарии. Удалось ли им напасть на след, войти в контакт с нужными людьми, трудное ли это оказалось дело и как они с ним справились?

Они появились в управлении лишь в четыре часа и сразу ввалились в мой кабинет. По их виду я понял: изрядно намаялись, бедняги, набегались по солнцепеку. Ничего, иногда полезно вспомнить, как несладко приходится простым полисменам, ежедневно вышагивающим по улицам многие километры.

— Чем порадуете, джентльмены?

Вместо ответа инспектор Мбуви выложил на стол маленький, размером с теннисный мяч, бумажный кулечек. Я сразу понял, что в нем. Так оно и есть: крошечные зернышки с отростками и листиками. Бханг, или, по-научному, каннабис сатива, — наркотик, извлекаемый из конопли.

— Удалось достать всего за десять шиллингов, — сказал инспектор.

— Выкладывайте все по-порядку, — азартно велел я.

— Стали мы в городе узнавать, где бы раздобыть травки, — приступил к докладу инспектор. — Сержант Мачария вспомнил про своего земляка, тот из школы вылетел и слоняется по улицам, никак работы не найдет.

Я медленно повернул голову и впился глазами в сержанта, тот сразу подхватил рассказ.

— Шеф, я подумал, что быстрее всего мы получим необходимые сведения от парня по имени Курия, который вечно околачивается в Истлендс.

— Почему вы так решили?

— Видите ли, он состоит в шайке "Сичеки", в нее входят главным образом подростки, кое-кому, однако, уже перевалило за двадцать. При вступлении они дают дурацкий обет не смеяться от восхода до заката.

— В самом деле?

— Ей-богу, шеф, расскажи им потрясающий анекдот — они не хмыкнут даже!

— А чем эта шайка промышляет?

— Ничего серьезного за ней не числится. В каждом районе города есть такие группки, воюющие друг с другом. Изредка устраивают побоища, на танцах охраняют своих девчонок.

— И курят бханг?

— Скорее всего, шеф. Среди них немало недоучек, вылетевших из школы. Работы у таких нет, денег на развлечения тоже. Бханг помогает им забыться, убить время.

— Понимаю, хотя и жаль, что они так бездарно растрачивают жизнь. Ну, давайте дальше.

— Ну вот, отыскали мы Курию; угостили его обедом, поговорили. Он очень следил за тем, чтобы в разговоре ненароком не нарушить правила и не улыбнуться. Мне это, признаться, действовало на нервы. После еды, когда он подобрел, я сказал, что мы нуждаемся в его помощи.

— И тут он насторожился, — вставил инспектор, которого обижало, что докладывает мне об операции младший по чину.

— Я его успокоил, — продолжал сержант, — мы, мол, старинные друзья, и я его не подведу. Я пожаловался, что государственным чиновникам, а полицейским особенно, платят гроши, на жизнь не хватает, приходится подрабатывать на стороне. Он поверил и с готовностью согласился помочь.

— Молодец, сержант! — похвалил я. — Ну а дальше что?

— Я наплел ему, что есть у меня знакомый европеец, который готов закупать бханг оптом, крупными партиями на экспорт — в Европе и Америке наркотики на вес золота. Никакого риска, мне бы только отыскать поставщиков травки. Пусть Курия сведет меня с ними, от него ничего больше не требуется. Он сказал, что не знает таких людей, но справится о них у приятелей. Скорее всего, найти оптовиков будет нетрудно, а пока что он предложил купить одноразовую порцию товара, чтобы я мог показать своему европейцу образец. Я дал ему денег, и через десять минут он притащил вот это.

— Чисто сработано, — похвалил я обоих. — Теперь в течение недели продолжайте контакты с ним, войдите к нему в доверие. Не исключено, что он выведет нас на тех, кого мы ищем. Нам необходим осведомитель внутри подпольной индустрии наркотиков — с его помощью мы доберемся до главарей.

Мы обсудили все детали, потом я отпустил их, а бханг запер в ящике письменного стола. У меня были основания для оптимизма. Всегда так: сначала расследование продвигается медленно, пока случайно не наткнешься на важную улику, и тут все сразу становится на свои места.

Все оказалось проще, чем я ожидал. Курия подружился с моими ребятами, стал доверять им, познакомил с парнями из своей неулыбчивой шайки "Сичеки". Мы для них были чем-то вроде старших братьев, понимающих их заботы, всегда готовых угостить пивом в приличном баре. Это куда приятнее, чем хлестать самогонку чангаа в грязных пригородных забегаловках.

Тот факт, что Мачария и Мбуви из полиции, придавало Курии особый авторитет в глазах приятелей. Меня представили им как сотрудника нефтяной компании "Мобил". Я находил такую "крышу" весьма удобной, никто не мог разоблачить меня, в таких делах мало кто сведущ. Меня обычно спрашивали о повышении цен на бензин и затем утрачивали ко мне всякий интерес.

В пятницу нас пригласили на вечеринку шайки. "Сичеки" собрались в своей штаб-квартире, которую они окрестили "Кэмп Дэвид" — по аналогии с резиденцией американского президента. Нас известили, что их вожак проявил к нам интерес и, может быть, сведет нас с теми, кто торгует бхангом оптом.

Мы угощали Курию пивом в городе и в "Кэмп Дэвид" попали только к восьми вечера. На мне были старые джинсы и линялая майка, оба моих помощника тоже надели что попроще.

— Шухер! — закричал мальчишка, когда мы появились на пороге.

— Соло, не дури! — одернул его Курия. — Эти ребята со мной.

— Это ты, Курия?

— А кто же, братишка!

Несколько парней и девушек караулили "Кэмп Дэвид" снаружи, остальные дрыгались в танце, проигрыватель был запущен на полную катушку. В воздухе сизой тучей висел табачный дым; несмотря на распахнутые окна, до одури пахло потом. Какой-то умелец развесил по стенам разноцветные лампочки, они мигали в такт оглушающей монотонной музыке. Курия повел нас между танцующими к вожаку, никто даже не посмотрел в нашу сторону.