– Э-э-э нет, голубчик. Раз пошла такая пьянка, я тоже хочу получить роль, – заявила та.

– Тогда вы будете нашей горячо любимой бабушкой.

– Чего ты сейчас вякнул? Да я на сорок пять лет выгляжу! Как только твой язык повернулся назвать меня бабкой?

– Тогда тетей.

– А не пошел бы ты в дальний путь? Бабушкой… тетей… ну и урод! Короче, представишь меня своей мочалке как старшую сестру. Иначе я не согласна.

Схватив яблоко, Кирилл вскочил из-за стола.

– Значится, договорились. Кат, ключики дать не забудь.

Розалия Станиславовна зазмеилась улыбкой.

– Хороший мальчик, только идиот конченый!

Вечером Кирилл припарковался у поликлиники и, закурив сигарету, то и дело бросал взгляд на вход.

Ирина вышла из здания в начале девятого.

– Как и обещал, сегодня я на колесах, – браво выкрикнул Кирилл, целуя девушку в щеку. – А ты чего такая вялая?

– Устала.

– Сейчас рванем в клуб, пропустим по коктейлю, усталость вмиг слетит.

– Сначала мне надо заехать домой, переодеться.

– Так чего ждем? Запрыгивай.

Расположившись на переднем сиденье, Ирина хранила гробовое молчание. Пару раз Кирилл хотел нарушить затянувшуюся тишину, но, покосившись на хмурую спутницу, решил приберечь свежие шутки на вечер.

Когда они застряли в очередной пробке, Ира тихо спросила:

– Кирилл, скажи, только предельно откровенно, я тебе нравлюсь?

– Что за вопрос, конечно, нравишься.

– Ты не понял, я имею в виду совсем другое.

– Что другое? – Соколов выключил радио.

– Ну например, ты мог бы на мне жениться?

– Вау!

– Это твой ответ?

Кирилл молчал.

– Почему не отвечаешь? – допытывалась Ирина.

– Думаю, что сказать.

– Скажи правду.

– Теоретически да, – начал парень.

– А практически?

– Ириш, ну к чему эти провокационные вопросы? Мы с тобой знакомы без году неделя, а ты уже о свадьбе заговорила. Тебе со мной хорошо?

– Угу.

– И мне с тобой комфортно, так зачем забивать голову ненужными мыслями.

– Значит, не смог бы, – с грустью констатировала Ира.

– Я этого не сказал.

– Мне и без твоего ответа все ясно. Конечно, так и должно быть, мы решительно не подходим друг другу. Вращаемся в разный кругах – ты имеешь стабильное положение в обществе, занимаешь весомую должность в банке, а я бедная медсестра, у которой порой не хватает денег на приличные колготки.

– Немедленно перестань хандрить. Все, что ты говоришь, – полный бред. Материальное и социальное положение здесь ни при чем.

– Еще как при чем, – Ирина сморщила носик от проникших в салон выхлопов бензина и закрыла окно. – Знаешь, когда я впервые увидела тебя в баре, у меня внутри что-то всколыхнулось. Не смейся, раньше со мной подобного не случалось. Ты мне понравился… понравился с первого взгляда. Но, к моему глубокому сожалению, я сразу поняла: мы из противоположных миров.

Кирилл натянуто улыбался.

«Господи, когда она наконец заткнется? Невыносимо слушать ее романтические бредни. Честное слово, когда Ирка навеселе, с ней во сто крат прикольней общаться».

– О чем задумался?

– О тебе, куколка.

– А угадай с трех раз, о чем я мечтаю?

– Здесь и гадать нечего – о свадьбе.

– Нет. Я мечтаю, чтобы ты вдруг оказался простым парнем со средним финансовым достатком, не обремененным всепоглощающей работой и делами. Мы бы начали встречаться по-настоящему… по-серьезному, и возможно, у нас что-нибудь склеилось бы. Понимаю, подобные разговоры после нескольких дней знакомства нелепы, но, как любила повторять моя покойная бабушка, мечтать не вредно.

Кирилл подавил вздох.

– А если я в действительности не богат? Как ты отреагируешь, узнав, что я совсем не тот, за кого себя выдаю?

Ира хмыкнула.

– Намекаешь, что ты шпион или секретный агент?

– Пятьдесят на пятьдесят, – уклончиво ответил Соколов.

Пробка начала рассасываться. К дому Ирины они подъехали аккурат, когда с неба упала первая дождинка.

– Поднимешься?

– Здесь подожду. Ты особо не тяни, даю тебе пять минут на сборы.

Погладив Кирилла по гладко выбритой щеке, Ирина побежала к подъезду. В дверях она обернулась, и, как показалась Соколову, из глаз его новой знакомой катились слезы.

Выругавшись, Катарина саданула кулаком по металлическим воротам. И в следующую же секунду горько пожалела о содеянном. К машине она вернулась, растирая ушибленную руку. Поглядывая из салона «Фиата» на крышу особняка Прерина, Копейкина гадала, куда подевались хозяин и прислуга? Быть такого не может, чтобы дом пустовал, значит, не открывают намеренно. Несмотря на это, Катарина решила стоять до конца, она не сдвинется с места, пока не увидит Прерина. А если понадобится, будет ждать его хоть сутки напролет.

Время шло. Владимир покидать особняк не собирался. С наступлением сумерек Копейкина начала сдавать позиции – солнце садится, пора возвращаться в родные пенаты. Машина уже тронулась с места, когда из калитки вышла экономка Прериных – Инга.

Ката выскочила из «Фиата».

– Инга, постойте.

Женщина остановилась.

– Владимир дома? Я здесь три часа торчу, почему вы не открывали дверь? Звонок не работает?

Поправив на плече сумочку, Инга наморщила лоб.

– Звонок исправен, просто у меня приказ хозяина – никого не впускать и не подходить к телефону. Владимир Евгеньевич не в себе, ему необходимо побыть одному.

– Тогда сами расскажите, отчего умерла Лариса? Она же выглядела совершенно здоровой, и вдруг… как гром средь ясного неба.

– Здорова-то, здорова, да только это ни при чем. Ларису Анатольевну убили.

Копейкина отшатнулась от экономки.

– Не верю.

– Мне самой не верится, но факт остается фактом.

– Кто ее убил, как?

– Кто, сказать не могу, вопрос не по адресу, а вот как…

– Говорите!

Инга бросила взгляд на часы.

– Понимаете, я еду домой, а маршрутка ходит только до одиннадцати.

– Я на машине, довезу вас куда угодно, только прошу, расскажите, что у вас произошло?

– Если довезете до самого дома, тогда другое дело.

Пока Инга устраивалась на сиденье, Катка мяла в руках пачку жевательной резинки. Ей не терпелось узнать подробности убийства Прериной.

– Начинайте.

– Несчастье случилось в среду ночью. Во втором часу я проснулась от громкого голоса хозяина, он звал Ларису. Когда я вышла на улицу, растерянный Владимир бросился ко мне. Из его сбивчивой речи я поняла, что Лары нет дома. Забеспокоившись, я посоветовала позвонить ей на мобильный, но выяснилось, что телефон Ларисы лежит на журнальном столике в гостиной. Прерин метался по участку, не понимая, куда испарилась супруга, которая еще час назад собиралась ложиться спать? Не знаю, какая сила меня подтолкнула выйти за территорию участка.

Инга прерывисто задышала.

– Я вышла за калитку и сразу же наткнулась на лежащую недалеко от ворот Ларису Анатольевну. Решив, что она потеряла сознание, я нагнулась, осторожно потрепала ее за плечо и… Там стоял такой тошнотворный запах, меня до сих пор мутит, как вспомню.

– Не отвлекайтесь, – Катка кусала указательный палец.

– Когда я позвала Владимира Евгеньевича и он перевернул Лару лицом вверх, то… она… у нее… Лицо хозяйки напоминало маску из самых кошмарных фильмов ужаса, а если точнее, лица вообще не было.

– Как это не было?

– Одно сплошное месиво. Но это еще не все, из живота Прериной торчал длинный нож. Я уже ничего не соображала, держалась из последних сил. Уже утром, когда меня допрашивал следователь, я узнала, что в лицо Ларисе плеснули серной кислотой.

Катарина запрокинула голову и вслух сказала:

– Сначала зарезали, а потом пустили в ход кислоту. Как и в случае с Сабуровой, только теперь использовали не удавку, а нож.

– Простите?

– Девушка, которая приезжала к Ларе в марте, месяц назад была обнаружена мертвой в лесу с изуродованным кислотой лицом.