…Что же он, гад, задумал? Почему он сам, имея право распоряжаться счетом в любое время, не предпринял попытки вылететь в Цюрих?.. Во всяком случае, не потому, что досрочно покинул место заключения: с его-то миллионами можно раздобыть любые бумаги. Опасался Майвина?..

«Мне не нужна эта шавка, которую вы с Майвиным выдаете за мою дочь, — сказал он. — Мне нужна моя Илона, моя ПЯТАЯ СТЕПЕНЬ ЗАЩИТЫ»… Передо мной, как на киноленте, пронеслась вся его биография, которую я изучил по документам, но ни одного кадра, посвященного дочери, в этом фильме не было. И почему она — его степень защиты?.. И почему — пятая?.. Что это он так воспылал любовью к дочери, которую даже в Москву не вернул после того, как купил квартиру в Рижском проезде, а бросил одну, несовершеннолетнюю, в Кимрах?.. Как будто скрывал ее от кого-то…

Идти я еще мог хоть до дома на Первомайской, а думать устал. Все перепуталось в больной голове, как с похмелья.

— Стой! — приказал я впереди идущему, заметив знакомую «четверку», двигавшуюся по шоссе во встречном направлении. — Стой, урка! Притопали…

Дача № 2 находилась в Ясеневе. Майвин построил ее по собственному проекту. Замысловатая архитектура трехэтажного дома желтого кирпича (первый этаж с сауной и банкетным залом находился в подвальном помещении, обшитом деревом и оснащенном кондиционером) была под стать внутреннему убранству: мебель в стиле Людовика XV, изразцовое зеркало камина, светильники в виде свечей, изобилие посуды в антикварных шкафах и буфетах, стенные сейфы, спрятанные под дорогими картинами, удобные, хорошо продуманные комнаты для охраны и прислуги (Майвин держал уборщицу, садовника и повара) — все было плодом его фантазии, многотрудной работы и стоило немалых денег.

Третьи сутки он не появлялся в Москве, отсиживался здесь, на даче № 2, оформленной на подставное лицо и не известной никому, кроме особо приближенных лиц, зависимых от Майвина настолько, что доверять им он мог практически без опаски.

Одним из таких лиц был начальник службы безопасности АО «Земля» Пантелеймон Капитонов, в прошлом офицер МВД, сохранивший надежные связи с высшими чинами из министерства и контролировавший разветвленную сеть частных охранных структур и оружейных магазинов, входивших в «пирамиду» «Земли».

Телефонный звонок застал Майвина в предбаннике за чаепитием. Из парилки слышались покрякивание Капитонова и хлесткие удары дубового веника по телу.

— Через два часа я буду ждать в песчаном карьере между Лихачевом и Бусинкой, — сообщил Столетник. — В полутора километрах от кладбища. Так что если вы нарушите условия — нести недалеко.

— Не с того начинаешь, сыскарь! — обозлился Майвин и, рванув на себя тяжелую, набрякшую дверь парилки, поманил Капитонова.

— Что касается меня, то я уже заканчиваю. Или вы хотите предложить мне что-то еще?..

На дорогих настенных часах в предбаннике была половина пятого. Оттягивать не имело смысла: за это время до Лихачевского карьера можно добраться из любой точки.

— Сколько ты хочешь получить?

— Как договаривались. С учетом аванса и расходов — одиннадцать тысяч четыреста двадцать долларов. Пятьдесят центов, так и быть, оставьте себе.

— Не хами, сыскарь! — прикрикнул Майвин. — Деньги тебе привезет Джерри. Он же заберет Ямковецкого. Встречаемся в карьере в половине седьмого один на один. Все?

Столетник помолчал.

— Все. Привет кинг-чарлзу, — решил не настаивать на личной встрече и первым отключился.

Майвин налил в стеклянную кружку с медведем пива «Хольстен», протянул распаренному Капитонову, а сам закурил. Они сели на широкую дубовую лавку за дощатым столом.

— Согласился? — осторожно спросил Капитонов, чувствуя, что шеф психует всерьез.

— Согласился.

— Я же говорил, что он лох!..

Майвин захохотал — так неожиданно, что Капитонов, привыкший к перепадам в его настроении, вздрогнул и расплескал пиво.

— Одиннадцать… одиннадцать тысяч… четыреста двадцать долларов!., — давясь смехом, раскачивался Майвин из стороны в сторону, и слезы текли из его глаз, а простыня сползла с накачанного, загорелого тела. — Нет, ты представляешь уровень, Пантелеймон?! А пятьдесят… ха-ха-ха-ха!.. пятьдесят центов я могу оставить себе!.. На чай!..

Тут и Капитонов не выдержал: примерно такую сумму Майвин платил ему в месяц, да еще по стольку он имел с подконтрольных предприятий. Без «бомбежек» китайских кварталов и перестрелок в окрестных лесах.

— Я ему не верю! — так же неожиданно оборвал смех Майвин.

— Почему?.. Он ведь не настаивал на вашем непосредственном участии. А если бы что-то задумал — непременно попытался бы выманить вас лично. Ему деньги нужны, деньги — и ничего кроме. Скуп до невозможности и ограничен до одиннадцати тысяч.

— Не скажи! — заиграл желваками Майвин. — Я его за эти трое суток хорошо изучил. Именно на такой эффект он и рассчитывает. И меня выдергивать не стал, чтобы я не заподозрил его намерений. Мне в Брюсселе мой старый друг Валя Пименов рассказывал, как этот Столетник его на центнер бриллиантов «раздел». Профи он, конечно, что надо — из-под земли может достать, но если вовремя не остановить…

— Из-под «Земли» — это точно, — усмехнулся Капитонов. — Только чего вы опасаетесь, не пойму. Он ведь никаких требований…

— Чего?! А того, Пантелеймон, что он займет место Ямковецкого.

— В тюрьме?

— В моей жизни!.. Он слишком много знает и уж если предъявит мне счет — придется платить.

Капитонов почувствовал решительный настрой босса.

— К тому же у него дискета. Так что эта пустяковая цена за Бориса, я думаю, не последняя.

Снова зазвонил телефон, приносивший в последние дни только лишь неприятности.

— Слушаю! — неохотно снял трубку Майвин.

— Здравствуйте, Анатолий Ильич, — раздался чей-то полузнакомый голос. — Это Решетников.

Майвин оживился, прикрыл ладонью микрофон.

— Решетников! — бросил Капитонову.

Тот метнулся в дальний угол, где стоял шкафчик с анализатором, прижал к уху наушник и включил цифровой индикатор.

— Чего ты хочешь? — не сумел скрыть раздражения Майвин.

— Хочу предложить обмен.

— Можешь забрать ее себе, понял?!

Капитонов покачал головой: «Не делай этого!»

— Мое дело предложить, ваше — отказаться, — выдвинул Решетников альтернативу. — Я сумею распорядиться кассетой, на которую она наговорила много интересного.

— Как?!

— Продам на «Мосфильм», они сделают по ее рассказу кассовую картину.

Майвин растерянно посмотрел на Капитонова, но тот лишь плечами пожал: анализатор не работал. Решетников говорил по сотовой связи с надежной защитой.

— Сколько? — тянул время Майвин.

— Думаю, двух миллионов будет достаточно.

— Двух… двух миллионов… чего?!

— Ну не рублей же, Анатолий Ильич.

Майвин раскрыл рот, словно намеревался перекусить трубку пополам, но Капитонов, в тактике подобных переговоров знавший толк, приложил палец к растянувшимся в улыбке губам и кивнул.

— У меня нет таких денег! — сказал Майвин.

— Найдите!

— Это невозможно! Наличными нет!

— «Риэлтер-Глобус» работает без выходных.

— Не валяй дурака, Решетников! За кого ты меня принимаешь?

— За ставленника сибирской преступной группировки, Майвин. И можешь не сомневаться, у меня есть доказательства!

Капитонов испуганно наблюдал, как с босса сползает загар, а кожа его покрывается пупырышками.

— Ку-да при-вез-ти? — звонким шепотом подсказал он следующий ход.

— Куда привезти? — машинально повторил Майвин.

— Привезите в одном автомобиле без сопровождения в Лихачевский песчаный карьер через час пятьдесят минут. Время пошло!..

Майвин зарычал как раненый зверь, изо всех сил стиснув в кулаке трубку:

— Ну, что?! Что, Пантелеймон?! Я говорил?! Я знал, знал, что одиннадцатью тысячами от него не отделаться! Я с самого начала подозревал, что они с этим «художником» заодно!

Он наполнил до краев стакан коньяком и выпил залпом до дна. Капитонов молчал, понимая, что теперь вся ответственность ложится на него и нескольких ребят из отдела, способных играть в смертельные игры.