Тут заговорили девушки, к ним присоединились пассажиры из соседних купе, и все начали обсуждать вопрос, можно ли доверять ночью в вагоне незнакомому человеку. И все они расспрашивали Конникова так придирчиво, будто Володя здесь не случайный попутчик, а близкий человек. Нет, не похоже что-то на сон.

Володя открыл глаза. Нет, определенно сон!

В проходе между диванами стоял такой необыкновенный человек, каких в жизни не бывает. Такой может только присниться. И Володя уже встречал где-то этого человека или видел во сне. Он был великан. У него загорелое лицо, большой румяный нос и такая красная борода, перед которой побледнели бы даже Васькины волосы.

А как он одет! На нем старая зеленая шляпа. Куртка кожаная, желтая, подпоясан он не каким-нибудь ремнем, а патронташем, набитым патронами. И сбоку у него висел кинжал в черных ножнах. На ногах болотные сапоги, подтянутые к поясу ремнями. За плечами мешок и ружье в чехле.

И все это такое потертое, поцарапанное, пожухлое оттого, что мокло под дождем и снегом, сохло у костров. Сразу видно: побывал человек в переделках. Прошел он через болота и леса; грозы гремели над ним своими громами; веселые костры согревали его своим жгучим огнем; а дикие звери, почуяв его, кидались в темноту, завывая от ужаса.

Ох, какой человек красивый! Какой человек бесстрашный и надежный! Разве такому можно не доверять?

— Почему же вы мне не доверяете? — как-то даже недоумевающе спросил Конников.

— А потому, — отозвался скрипучий голос, — видно, каков пришел человек…

— Кому видно?

— Всем видно, — продолжал сосед и, обращаясь ко всем собравшимся, коротко хрюкнул смешком. — Вы, граждане, на его украшение обратите внимание. Да пусть он шляпу свою сымет, коли не стыдно. Буйный этот человек, выпивающий.

Конников сорвал свою шляпу и, подставляя лицо под свет лампочки, спросил:

— Вот это?

Володя только сейчас заметил розовые рубцы, которые протянулись от виска через щеку и скрывались под бородой.

— Это, это самое! — торжествовал сосед. — Вот как устаканили!

— И все-то ты врешь да на людей наговариваешь! — вспылила розовая старушка. — Мишкина это расписка!

— Какой такой Мишка? — опешил сосед и вдруг сообразил, какую сказал глупость, отвернулся к стене и в разговоры уж больше не ввязывался.

Девчонки сразу всполошились, заахали:

— Медведь! Ах-ах!..

И тут Володя вспомнил, где он видел этого человека. На картине Снежкова «Художники».

Старушка бесстрашно спросила:

— Это как же тебя угораздило?

— Здоровый попался, — смутился Конников, — ну и смазал слегка лапой…

— Вижу, что слегка.

— Бородой теперь прикрываю.

Володя часто задышал:

— А медведь? Он что?

— Ага, ты проснулся? Медведя убили. Будем на кордоне — шкуру покажу. Пойдешь со мной?

— Пойду! — восторженно и с безграничным доверием сказал Володя. — А собака у вас есть?

— Есть. Она на кордоне. У объездчика.

Ох, какие слова замечательные, какие необыкновенные слова!

Володя повторил:

— На кордоне! У объездчика.

— Ну, до свидания, товарищи, — сказал Конников, взмахивая своей зеленой шляпой.

Со всех сторон послышалось:

— Счастливо! Счастливо!

Старушка сказала:

— Иди, иди, парнишечка, ничего не бойся. Видишь, какой тебе человек попался. А худому мы тебя и не отдали бы.

Вот так и началось это полное приключений путешествие по неизведанной стране, которую Володя по праву первооткрывателя назвал Землей Снежкова. Как в географии. Земля Санникова или Огненная Земля. Что его там ждет? Какие встречи, какие приключения?

Конников спрыгнул с подножки вагона вниз, как в черную пропасть сорвался. Володя хотел испугаться, но не успел: могучие руки подхватили его.

Почувствовав под ногами землю, Володя покрепче ухватился за ремень Конникова, и в это время светлые прямоугольники вагонных окон поплыли в сторону, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, и вот они уже мелькают так, что Володя видит одну сплошную сверкающую линию.

А поезд грохочет, и кажется, что все кругом грохочет и летит в желтых вспышках света. Володя оглянулся и увидел, как из темноты выскакивают мокрые елки и, взмахнув зелеными ветками, снова проваливаются в темноту. Это только так кажется, будто они выскакивают, а на самом деле стоят себе на месте. Смешно на них смотреть. От мелькания света и от грохота у него разболелась голова. Но вот последний вагон пронесся мимо и пропал в темноте. Сразу стало тихо, а от этого как-то страшновато.

— Пошли на станцию, — сказал Конников.

И они пошли в сторону, где виднелись какие-то желтые огни. Подошли к небольшому домику. Никто не догадался бы, что это станция. Просто избушка. Но Володя сразу понял, что избушка эта не простая. Это станция Таежная. Так написано на синей вывеске, освещенной единственным фонарем, который висит на высоком столбе. В лужах дрожит желтый свет. На избушке около двери медный колокол, над ним прибита доска, на ней написано: «Миру — мир». А над дверью тоже висит доска, поменьше: «Зал ожидания».

И еще можно рассмотреть садик, огороженный низкой оградкой, выкрашенной в зеленый цвет. В садике клумба, на которой торчат сухие стебли прошлогодних цветов, а посредине стоит футболист на одной ноге. А где другая — неизвестно. Наверное, отбита, или ее просто не видно в темноте. Володя хотел рассмотреть, но Конников очень быстро шел, так что даже иногда приходилось бежать, чтобы не отстать от него.

Они вошли в зал ожидания, плохо освещенный единственной лампочкой. Тут никто ничего не ожидал. Стояли четыре дивана, и в стене — закрытое окошечко: «Касса». На одном диване стояла тетка в красной фуражке, такая же, как на городском вокзале, до того похожая, что Володя сейчас же спрятался за Конникова. Тетка стояла на диване и вкручивала еще одну лампочку. Вдруг стало очень светло. Конников сказал:

— Здорово, начальница Рита!

Тетка обернулась, засмеялась и громко, как на улице, закричала:

— Ого! Обратно к нам? Здорово, Конников!

Она была молодая, краснощекая и, сразу видно, очень веселая. И нисколько не похожа на ту, городскую. Просто одеты они одинаково.

Рита легко спрыгнула с дивана и тут же увидела Володю. Она вновь залилась звонким смехом.

— Ах ты, Конников! Уже и мальчонку подцепил. Это у тебя откуда?

— Это у меня знакомый мальчик. Зовут Володя.

— Постой, постой. А фамилия у тебя как?

Помня Венкины наставления, Володя прошептал:

— Инаев…

— Врешь! — радостно закричала Рита. — Фамилия твоя Вечканов. И сумка у тебя зеленая, и пальтишко синее. Все приметы схожи. Только сейчас по всем станциям передавали, чтобы задержали и сообщили.

Вот и попался… Сейчас веселая начальница схватит его, и закончится его путешествие в самом начале!

Конников, этот ни на кого не похожий человек, сказал:

— Мы это дело решим так. Сейчас пошлем твоей маме телеграмму, чтобы не беспокоилась. А ты, — он широкой ладонью помахал перед красной Ритиной фуражкой, — ты нас не видела. Договорились?

Рита радостно закричала:

— Ты меня куда нацеливаешь, Конников?

— Договорились?

— Ты меня на преступление нацеливаешь. Не пройдет. Я сама, куда надо, пошлю телеграмму.

— Не пошлешь, — уверенно сказал Конников.

— Не надейся.

— А я как раз надеюсь…

— Наша станция передовая. Мы за переходящее знамя боремся. Знаешь, какие у нас показатели?

— Знаю, передовые.

— А ты их смазать хочешь?

Вот так решалась Володина судьба, а он стоял и думал: хорошо бы сейчас убежать. Это было бы самое верное дело. Дорогу на этот Ключевской кордон он сам как-нибудь нашел бы. Он убежал бы, если бы не такая черная тайга. И, наверное, рыщут там под елками разные звери и злобно щелкают зубами. А люди сейчас все спят, и никто не придет на помощь, никто не укажет дорогу.

Придется потерпеть до рассвета. Если они даже и пошлют свою телеграмму, то все равно до утра никто за ним не приедет. В городе тоже все спят. И мама, наверное, спит. А может быть, и не спит. Лежит, может быть, на своей кровати, смотрит на высокую вечкановскую звезду и думает про Володю: где он сейчас? Что делает?