Миа принадлежала к «танцорам», но ее всегда неодолимо влекло к «драчунам». Ее привлекал не столько сам бой на ринге, сколько процесс тренировки мужчин, наблюдая за которым она получала глубокое, искреннее удовольствие.

Вообще, мужчины привлекали ее. Ей нравилось наблюдать за ними в действии — их грубоватая дружба, нередко полудетская дурашливость, неожиданная нежность, с которой они обнимались после того, как отчаянно колотили друг друга в спарринге. Она была очарована языком их тел, выражающим превосходство и жажду власти, с чем женщине трудно соперничать. Конечно, в стенах «Скорпио» царствовала совершенно иная система ценностей. Здесь социальный статус и величина дохода растворялись в дымке влажных испарений и напряженных усилий. Если тебе приходится уткнуться носом в подмышку другого парня, пока тот пытается побороть тебя, не имеет значения, кто он такой, банкир или сантехник. Здесь все решают смелость и отвага. У одних они есть, у других нет.

В дальнем конце зала она заметила Ника. Он был обильно покрыт потом, и хотя его лицо скрывала защитная каска, она заметила, что он расстроен. О причине догадаться было нетрудно. Джей Си стоял перед ним и отчаянно жестикулировал, размахивая своими толстыми руками. Она не могла разобрать слов, но грозный тон голоса уловила безошибочно.

Никто не знал, что значит «Джей Си». Сам Джей Си всегда говорил новичкам, что его имя имеет особый смысл и расшифровывается как «абсолютный ужас». Его ни с кем нельзя было спутать. От ударов, которых он пережил за эти годы немало, вокруг глаз у него образовались утолщения.

— Привет, Миа.

Кто-то коснулся ее локтя. Оки стоял у нее за спиной с виноватой улыбкой на лице. На нем была футболка с надписью «Опасный, черный, красивый». Оки никогда не отличался скромностью.

— Оки! Что ты здесь делаешь? Если Джей Си тебя увидит…

— Да, я знаю.

Оки тряхнул головой и помахал ключом от шкафчика.

— Он сказал, что сотрет меня в порошок, если я появлюсь здесь до того, как ребро срастется. Но я забыл книгу у себя в шкафчике, а хотелось бы узнать, чем там кончится.

Оки был помешан на любовных романах. На обложке книги, которую он держал в руке, мускулистый мужчина, одетый в клетчатую шотландскую юбку, склонился над женщиной с необъятным бюстом. Сначала Миа показалось, что женщина выглядит изумленной, но потом она решила, что, видимо, ей просто не удается уловить разницу между удивлением и горячей страстью.

Она заставила себя улыбнуться. Оки не раз попадал под огонь критики за свои литературные пристрастия, но над ним насмехались бы еще больше, если бы не весьма опасный левый хук, которым он владел.

Оки многозначительно взглянул на нее.

— Я слышал, Ник бегал с тобой сегодня утром. Как все прошло?

— Мучительно.

— Ага. Наш юноша потребляет слишком много сладостей. Какого черта он не держит себя в форме? Всякий раз, когда он выходит драться, такое впечатление, что он вынужден танцевать от печки. Ему необходимо соблюдать режим. Я же соблюдаю, — добавил Оки со скромным достоинством.

— Корона не давит? — Миа стукнула его кулаком в плечо.

Ник и Оки были добрыми друзьями, но между ними существовало здоровое соперничество, поскольку они выступали в одной весовой категории. По технике Оки превосходил Ника, но Ник… Ник был упорным. Спокойная манера, едва заметная улыбка — за ними скрывалась неумолимая целеустремленность, которая могла свернуть горы. Ник был способен держать удар — его подбородку позавидовал бы сам Джейк Ламотта.[14] Для бойца это имело огромную ценность.

Оки нахмурился.

— Я серьезно, Миа. Нику нужен партнер для тренировок на следующие три месяца. Кто-то, кто сможет каждое утро заниматься с ним черновой работой. Если мое ребро придет в норму, я бы как следует его погонял, но если…

— Может быть, Джей Си подыщет для него кого-нибудь.

— Может быть. Но в любом случае я исчезаю, пока Джей Си меня не засек.

Оки наклонился и чмокнул ее в щеку.

— Ты что-то бледная, радость моя, — заметил он.

— Да нет, я в порядке. Просто немного устала, с кем не бывает.

— Чилли приведет тебя в тонус.

— Да. Пойду-ка я переодеваться. Тренировка начинается в пять.

Когда он уже начал двигаться прочь, той особой походкой, которая свойственна большинству бойцов, она вдруг спросила:

— Оки, с тобой правда все в порядке? Кроме ребра, я имею в виду?

Он удивленно остановился и обернулся.

— Ты начинаешь меня беспокоить, Миа. Сначала утренний звонок, теперь это. Что случилось?

— Ничего, извини. Это глупо.

Он все еще смотрел на нее с тревогой, и она поспешила сменить тему.

— Заедешь ко мне на обед на следующей неделе?

— Если только ты запрешь где-нибудь эту отвратительную штучку, которая ползает по твоему дому.

Оки был со Свитпи в контрах. Их нелюбовь была взаимной — как только Оки оказывался рядом с ней, Свитпи раздувала щеки и становилась розовато-бесцветной. Миа кивнула.

— Не бойся. Я оставлю ее наверху.

— В таком случае можешь на меня рассчитывать.

— Ну, тогда до понедельника.

— Отлично, а пока — удачи, держись.

— Постараюсь, — вздохнула Миа.

Ник сдернул перчатки и переминался с ноги на ногу в углу, где висело его полотенце и стояла бутылка с водой. Джей Си был беспощаден. Слава богу, на сегодня все закончилось.

Он глотнул воды и посмотрел в зал, где Чилли занимался с группой «танцоров». Много лет назад, в нежном возрасте тринадцати лет, он посетил одно из занятий Чилли. Для него это была попытка стать хоть немного ближе к Миа. Она занималась у Чилли с шести лет. От того занятия у него остались смутные воспоминания о том, как Чилли предлагает ученикам «вытянуть энергию из золотой печи» и «вдохнуть ее мощь». Но что он хорошо запомнил, так это то, что дыхательные упражнения не вызвали у него особого восторга, ему не хватало воздуха, и он совершенно выпал из процесса. После такого конфуза он куда с большим энтузиазмом перешел на другую половину доджо.

Однако этим «танцорам» не удалось одурачить его. Их хваленая отрешенность была по большей части дутой. Никто не станет тратить сотни часов на то, чтобы довести до совершенства одно ката, если, конечно, его не подпирает эго, причем весьма сильно.

Но, наблюдая за учениками Чилли, одетыми во все белое, когда они оттачивали свои строгие, изящные движения, он вполне соглашался с тем, что «танцоры» — поистине короли невозмутимости. И ни у кого из них точно не было деформировавшихся от ударов ушей, как у тех парней, которые прямо перед ним колотили друг дружку на мате, стараясь освободиться от удушающих захватов и «ключей». «Танцоры» словно парили. Все, что от них требовалось, — это пробормотать правило Брюса Ли: «Никогда не отводи взгляд от противника, даже когда кланяешься».

И все девчонки падали перед ними на колени. Иногда ему даже было немного обидно.

В группе были только две женщины: Миа и еще одна девушка, сложенная как Лара Крофт.[15] Но именно Миа привлекала взор. От нее захватывало дух. В ней чувствовался стальной стержень, все ее движения свидетельствовали о той степени концентрации, которой можно добиться только в результате многолетних регулярных тренировок. Он знал, что Миа действительно верит и в путь, и в предназначение — в этот своеобразный коктейль физического и духовного, который должен привести мастера боевых искусств к просветлению.

— Ум и тело сходятся, — объясняла она ему однажды, — посредством сильного физического напряжения.

— А что ты хочешь получить от этого?

— По меньшей мере настроиться на собственную жизненную энергию, свою ци. В идеале — стать обладателем энергии Вселенной.

Он покачал головой, не в силах следовать за ней в ее эзотерические миры. Но его восхищала ее целеустремленность. И ему никогда не наскучит наблюдать за тем, как она занимается делом, которое любит больше всего на свете.