Прежде чем повесить трубку, она призналась:

— Мне даже не с кем поговорить о нем, понимаете?

Кровь у Арта текла очень сильно. Миа была зла на себя. Она могла догадаться с самого начала, что парень пьян. Он пришел в студию воинственно настроенный, и от него несло «Листерином».[40] Обычно это бы ее насторожило, и она бы не приблизила к нему «Анжелику» ни на йоту. Алкоголь в крови может спровоцировать обильное кровотечение, а работать в таких условиях для мастера татуировки очень трудно. Но почему-то она не заметила признаков того, что парень накачался, а теперь уже было поздно. Промокнув кровавые подтеки бумажным полотенцем, она снова включила машинку.

— Миа…

Миа подняла глаза. Лайза стояла на пороге, держа сумку под мышкой. Слегка склонив голову, она дала понять, что хочет поговорить наедине. Миа выпрямилась на стуле.

— Я сейчас приду, — сказала она и, сдернув перчатки, вышла, оставив Арта созерцать потолок наедине с собой.

— Ты домой? — спросила она Лайзу, выйдя за дверь.

— Я встречаюсь с Руфусом у кинотеатра. У нас билеты на последний сеанс. Но мне не хочется оставлять тебя с этим парнем.

— Все будет нормально. Я почти закончила.

— Я не знаю, Миа, но у меня какое-то нехорошее предчувствие. Он — опасный мужик, уголовник.

Лайза намекала на то, что у Арта были татуировки на руках и на сгибах пальцев, сделанные шариковой ручкой. Это был явный признак того, что нанесли их ему в тюрьме. Но если бы они с Лайзой отказывали каждому парню, отмотавшему срок, — потеряли бы значительную часть клиентов.

— Со мной все будет в порядке. — Миа ободряюще кивнула головой. — Ты можешь идти развлекаться. Давай.

Она помахала Лайзе рукой, когда та вышла за калитку.

Вернувшись обратно в комнату, она увидела, что Арт сидит, вытянувшись в струнку, и рассматривает свою грудь.

— Что за хрень ты мне здесь наделала? — Он ткнул себя в плечо похожим на обрубок указательным пальцем.

Краска смешалась с кровью, и вместо четко очерченной татуировки получилась клякса, похожая на неумелый детский рисунок. Миа присела на корточки и вытащила из нижнего ящика передвижного столика новую пару перчаток.

— Не надо паниковать, — сказала она, не оборачиваясь, — это только на поверхности. Все, что мне нужно сейчас сделать, — убрать излишки краски и крови. Почему бы вам снова не прилечь?

Она улыбнулась ему в надежде, что это его успокоит, а потом снова склонилась над ящиком. Очень глупо с ее стороны было поворачиваться к нему спиной. С поразительной скоростью он сорвался со стула и, оказавшись сзади, ударил ее головой о тележку.

— Не ври мне, сука!

Боль, которую она ощутила, стукнувшись лбом об острый край своего столика, была сильной и резкой. Когда он толкнул ее, она сидела на корточках и от удара потеряла равновесие. Как только она упала на бок, он сильно пнул ее ногой и бросил на пол лицом вниз. В следующий момент он уперся коленом ей в спину и схватил ее за волосы.

Неожиданность нападения словно оглушила ее. Она сопротивлялась и отталкивалась руками, стараясь вырваться из-под него, но он был очень тяжелый. Тогда она забросила одну руку назад и схватила его за руку, впившись ногтями в мягкую кожу на запястье. В ответ он так резко рванул ее за волосы, что чуть не свернул ей шею, отчего у нее на глаза навернулись слезы. Охватив свободной рукой ее горло, он сжал его. Конечно, ему было не очень удобно, но он был настолько силен, что скоро перед ее глазами вспышки света смешались с темными пятнами, мутнея. Она даже не могла вскрикнуть. Она надеялась, что он повернет ее к себе — тогда у нее бы появилось куда больше возможностей для маневров, она могла бы ударить его коленом или локтем, или хлопнуть его по носу ладонью, или выцарапать глаза. Но он явно дожидался, пока она отключится.

И казалось, это вот-вот случится. В ушах у нее зашумело, она чувствовала, что куда-то проваливается…

Но вдруг давление на горло прекратилось, и тяжесть, давившая ей на спину, исчезла. Арт издал какой-то странный блеющий звук. Так быстро, как только могла, Миа бросилась от него прочь, уползая на руках, точно змея. Достигнув стены, она, затаив дыхание, обернулась. Приподнявшись на локтях, она, не веря своим глазам, уставилась на сцену, которая открылась перед ней.

Арт стоял прямо, но ноги его вздрагивали. Голова низко висела, так что подбородок касался груди, он тяжело дышал — глубокими, ужасными всхлипами, — как будто ему отчаянно не хватало воздуха. За его спиной стоял Эдриан Эштон. Он держал руку Арта, вывернув ее за спину. Эштон посмотрел на нее.

— Хотите, чтобы я вызвал полицию?

Она мгновение колебалась. Потом покачала головой.

— Нет, не нужно.

— Уверены?

Она утвердительно кивнула.

Эштон схватил Арта за плечо и потащил его к выходу. Доведя до двери, он толкнул его в спину и выставил на улицу. Когда он закрыл за Артом дверь, Миа уже поднялась на ноги.

— Ушел? — спросила она.

— Ушел.

— С ним все в порядке?

— Наверняка. Ну, пропоносится в ближайшие часов двенадцать, но не более того.

Она посмотрела на него с сомнением. Не то чтобы ей не нравилась мысль о том, что в ближайшее время Арт не слезет с горшка, но парень выглядел так, словно вот-вот скончается. И эти звуки, которые он издавал…

— А что вы с ним сделали?

— Я соединил зажим запястья с нажимом на точку дим чинг на его предплечье. Это очень больно, человек начинает задыхаться, его ноги немеют, — улыбнулся он, — а потом возникают проблемы с желудком.

— Но вы уверены, что ничего страшного с ним не случится?

— Не волнуйтесь, Миа. Это техника поражения уязвимых точек, которой обучают в полиции Токио. Она отлично работает, но совершенно безвредна.

Она вдруг почувствовала, что у нее нестерпимо болит горло. Она закашлялась, чувствуя жжение. Он подошел к ней, лицо его было сосредоточенно.

— Что сейчас гораздо важнее — в порядке ли вы, Миа?

— Со мной все хорошо.

Если под «хорошо» понимать приступ тошноты и озноб. Она начала ощупывать голову в поисках лысин. Ей казалось, что этот козел вырвал у нее целые клоки волос.

— Почему вы не хотите, чтобы я позвонил в полицию?

— Мне не нужна огласка. Представьте, сколько клиентов решатся прийти ко мне, если этот парень начнет болтать в газетах, что он разозлился на меня потому, что я сделала ему плохую татуировку.

— Так и было?

Она выразительно на него посмотрела. Он усмехнулся.

— Ну хорошо. Но вы не можете обижаться на меня за этот вопрос. Ведь я пришел сюда сегодня, чтобы дать вам работу, мисс Локхарт. Но мы поговорим об этом позже. Сейчас неподходящий момент.

— Нет, отчего же.

На ватных ногах она направилась к рабочей кушетке.

— Вы здесь. Давайте поговорим. Что вы придумали?

Несколько мгновений он пристально смотрел на нее.

— Пару лет назад, — начал он, — я посетил монастырь Ват Пхо в Бангкоке. Там я обнаружил группу монахов, которые делали гостям татуировки. Эти татуировки должны были обеспечить защиту тем, кто их носил, помочь им успешней осуществить их путешествие по жизни. Я надеюсь, мы сможем сделать нечто подобное — нечто уникальное и эксклюзивное.

— А почему вы не попросили одного из тех монахов сделать вам такую татуировку, когда представлялся случай? Они мастера боди-арта.

— Мысль о том, что какой-то мускулистый монах будет атаковать меня трехфутовой палочкой для еды, как-то не привлекала. И потом, я все-таки вполне западный человек и полон соответствующих предрассудков — мне нужно быть уверенным в том, что инструмент должным образом простерилизован.

— А что, по-вашему, вам даст эта татуировка?

— Защиту, что же еще? — Его голос сделался почти прозрачным.

— Защита зависит от человека, который делает татуировку, а не от самого рисунка. Смотрите. — Она указала на эскиз, который висел на одной из стен студии.