Вероятно не случайно и то, что эта реорганизация Парижской армии совпадает по времени с продвижением Луарской армии. Генерал Трошю и генерал д'Орель несомненно попытались при помощи воздушных шаров и почтовых голубей условиться о согласованных передвижениях в заранее назначенное время; и если только немцы не нападут на Луарскую армию раньше, то мы можем ожидать вылазки из Парижа в крупном масштабе одновременно или почти в то же самое время, когда д'Орель снова двинется вперед. Эта вылазка, вероятно, будет произведена, по крайней мере, силами всех трех корпусов Дюкро, с южной стороны города, где в случае успеха могла бы быть установлена связь с Луарской армией. В то же время на северо-восточной и северо-западной сторонах «Третья армия» Трошю предприняла бы ложные атаки и отвлекающие нападения, поддерживаемые огнем из фортов, чтобы помешать армии обложения послать подкрепления на юг.
Вместе с тем, мы можем быть уверены, что генерал Мольтке все это учитывает и он не будет застигнут врасплох. Несмотря на значительное численное превосходство войск, которые французы будут в состоянии выставить на поле сражения, мы твердо убеждены, что разница в их качестве и в командовании ими скажется в еще большей мере.
Чтобы такая попытка освободить Париж из тисков, в которых его держат «варвары», могла вообще иметь какие-либо шансы на успех, ее надо предпринять как можно скорее. Кроме пяти пехотных дивизий, противостоящих Луарской армии, под Парижем в настоящее время находится шестнадцать дивизий пехоты (2-й, 4-й, 5-й, 6-й, 12-й корпуса, гвардия, 2-й баварский корпус, 21-я дивизия и гвардейская дивизия ландвера). Этих сил, по мнению Мольтке, должно быть совершенно достаточно для поддержания действенной блокады Парижа; в противном случае из армии, освободившейся после сдачи Меца, он подтянул бы к Парижу больше войск, а не только 2-й корпус. Если же учесть, что немецкие позиции у Парижа везде сильно укреплены и вскоре окажутся под прикрытием мощных осадных батарей, то не остается сомнений, что это мнение правильно. Сейчас, однако, мы начинаем получать известия о принце Фридрихе-Карле, который с тремя армейскими корпусами (3-м, 9-м и 10-м) после капитуляции Меца исчез из поля зрения. Первое известие, полученное с тех пор нами о его войсках, представляло собой короткое сообщение о том, что 7 ноября произошло столкновение между «9-м полком» и мобилями непосредственно за Шомоном в Верхней Марне. 9-й полк принадлежит к 7-й бригаде корпуса (2-го), который уже прибыл к Парижу, поэтому все сообщение становится непонятным. После этого было установлено, что 9-й полк в телеграмме был указан по ошибке вместо 9-й бригады. И это разъясняет дело: 9-я бригада является первой в 3-м армейском корпусе, следовательно, принадлежит к армии принца Фридриха-Карла. Место, где произошло столкновение, а также сообщение, считающееся в военных кругах Берлина в целом достоверным, о том, что принц двигался к Тру а, куда он, как сообщают, прибыл 7-го или 8-го, не оставляют почти никаких сомнений, что он избрал путь, по которому, согласно нашему предположению, должны были пойти его главные силы, то есть «направиться от Меца через Шомон и Осер и устремиться в направлении Бордо, очистив предварительно линию Луары от Тура до Невера» [См. настоящий том, стр. 156. Ред.]. Теперь мы узнаем, что эта армия заняла линию реки Йонны у Санса, приблизительно в 50 милях от Жьен на Луаре и лишь в 30 милях от Монтаржи, откуда после одного полного суточного перехода можно выйти во фланг любой французской позиции к северу от Орлеана. Отряды, находящиеся, согласно полученным сообщениям, в Мальзербе и Немуре, возможно посланы принцем Фридрихом-Карлом для установления связи с левым флангом фон дер Танна; или же это могут быть отряды, находящиеся на крайнем левом фланге линии марша 13-го корпуса. Во всяком случае теперь мы можем ожидать, что принц при помощи летучих отрядов очень скоро установит связь, с одной стороны, с фон дер Танном в Тури и, с другой, с Вердером в Дижоне. Если Луарская армия промедлит с наступлением до тех пор, пока подойдет принц Фридрих-Карл, то кроме 70000 человек, находящихся непосредственно перед ней, еще 75000 окажутся у ее правого крыла и в тылу, и тогда придется оставить всякую мысль об освобождении Парижа. У нее будет достаточно забот о своей собственной безопасности, и ей ничего другого не останется, как отступать перед этим широким потоком вторгшихся войск, который распространится на Центральную Францию фронтом протяженностью от Шартра до Дижона.
Напечатано в «The Pall Mall Gazette» № 1797, 16 ноября 1870 г.
УКРЕПЛЕННЫЕ СТОЛИЦЫ
Если можно сказать, что благодаря опыту настоящей войны какой-либо военный вопрос был разрешен окончательно, то это относится именно к вопросу о целесообразности укрепления столицы большого государства. С того дня, когда было принято решение об укреплении Парижа, в военной литературе всех стран продолжается спор о целесообразности и даже просто о возможности оборонять такую огромную крепость. Этот вопрос мог быть разрешен только на практике, при действительной осаде Парижа — единственной существующей укреп ленной столицы, — и хотя настоящая осада Парижа еще не началась, укрепления Парижа уже оказали Франции такие огромные услуги, что этот вопрос можно считать решенным в положительном смысле.
Опасная близость Парижа к северо-восточной граница Франции — границе, совершенно лишенной к тому же какой-либо удобной для обороны линии в виде реки или гор, — повлекла за собой, во-первых, завоевание прилегающих к границе земель, во-вторых, сооружение тройного пояса крепостей, протянувшихся от Рейна до Северного моря и, в-третьих, постоянное неукротимое стремление овладеть всем левым берегом Рейна, которое, в конце концов, и привело Францию к ее теперешнему положению. Завоевания были урезаны и их границы определены договорами 1814 и 1815 годов[101]; крепости, — как доказали оба нашествия противника в те же годы, — оказались почти бесполезными и совершенно неспособными задержать крупные армии; наконец, призывы к захвату Рейна были в 1840 г. временно прекращены созданием европейской коалиции против Франции[102]. И тогда Франция, как и подобало великой нации, попыталась компенсировать опасное положение Парижа единственным средством, которое было ей доступно, а именно — его укреплением.
В теперешней войне Франция с ее наиболее уязвимой стороны была прикрыта благодаря нейтралитету Бельгии. И тем не менее всего одного месяца было достаточно, чтобы очистить поля сражений от всех ее организованных сил. Половина их сдалась в плен, другая оказалась запертой в безнадежном положении в Меце, причем ее сдача была вопросом недель. При обычных условиях война была бы окончена. Немцы заняли бы Париж и такую часть остальной Франции, какую они пожелали бы занять, и после капитуляции Меца, если не раньше, мир был бы заключен. Почти все крепости Франции находятся близко к границе; как только этот пояс укрепленных городов прорван на фронте, достаточно широком для обеспечения свободы движения, остальными крепостями на границе или на побережье можно было бы пренебречь и оккупировать всю центральную часть страны; после этого было бы легко принудить пограничные крепости к сдаче одну за другой. Между тем даже в партизанской войне крепости внутри страны в развитых странах необходимы как центры, обеспечивающие безопасность при отступлении. В войне на Пиренейском полуострове народное сопротивление испанцев оказалось возможным, главным образом, благодаря крепостям. В 1809 г. французы вытеснили английские войска сэра Джона Мура из Испании; в открытом бою они повсюду одерживали победы и все-таки не смогли покорить страну. Сравнительно небольшая англо-португальская армия не могла бы при своем вторичном появлении противостоять французам, если бы не бесчисленные испанские вооруженные отряды, которым было легко наносить поражение в открытом бою, но которые тревожили фланги и тыл каждой французской колонны и сковывали большую часть вторгнувшейся армии противника. А эти отряды не могли бы удержаться в течение сколько-нибудь длительного времени, если бы в стране не имелось большого количества крепостей, крепостей главным образом небольших и устарелых, но требующих для овладения ими правильной осады; и поэтому они служили надежными убежищами для этих отрядов, когда последние подвергались нападению в открытом поле. Так как во Франции такие крепости отсутствуют, то тут даже партизанская война не представляла бы очень большой опасности, если бы не было некоторых других обстоятельств, которые возмещают отсутствие крепостей. И одним из таких обстоятельств является укрепление Парижа.
