– Да, богатой станет и счастливой!

– Тогда вперед? – сразу же завелась Лелька.

– Куда это ты собралась?

– Не я, а мы. Ты к отцу Дениса, Олегу Сергеевичу, за деньгами для Кати. А я к Ванечке. Попробуем отыскать адрес отца Мадлен. Заодно и матери. Так-то оно вернее будет. С усыновлением, да еще за рубеж, намаемся. И денег кучу сдерут.

Оля тяжело вздохнула:

– Мне еще в больницу, к отцу Кирилла, Петру Романовичу. И Кириллу передачу нести.

– Ой, Оля, извини, я забыла! Вернее, я настолько не верю в эту чушь, что все остальное кажется неправдоподобным. Будто ничего такого не произошло. Будто кто-то дурацкую грязную сплетню рассказал.

Распрощавшись с Лелькой, Ольга помчалась собирать передачу.

В следственный изолятор разрешалось приносить предметы, строго обозначенные по списку, вывешенному на стене.

– Письмо только с разрешения начальства, – строго сказала женщина в погонах, вытаскивая из пакета коротенькую и хорошо продуманную Олей записку для Кирилла. Медвежонка, подаренного Кириллом ей на Новый год, Оля завернула в тот самый новогодний пакетик в звездочках. Он должен был означать, что она все поняла, верит ему и ждет.

– Это будет наш с тобой талисман, – сказал тогда Кирилл.

– Если наступят совсем плохие времена, он принесет нам счастье? – спросила Оля.

– У нас с тобой такого не случится никогда.

– Я ждал вашего звонка с нетерпением! – радостно воскликнул Олег Сергеевич, отец Дениса. Оля назначила ему встречу сразу же после посещения тюрьмы.

Ее невеселый взгляд огорчил Олега Сергеевича.

– Вы не носите мой подарок? – Он внимательно посмотрел Оле в глаза. – Почему?

Они сидели в небольшом ресторанчике, вынесенном на улицу по случаю разразившейся в Москве жары. Бутылка вина, охлажденного чуть больше, чем полагается, покрылась капельками испарины.

Несмотря на немолодой возраст и уж совсем не атлетическую фигуру, Олег Сергеевич обладал определенным шармом, который наверняка привлекал женщин. Умение вести себя тактично, с достоинством, так, как требуют обстоятельства, было его главным козырем.

– Надеюсь все неприятности, связанные с вашим внезапным отъездом с отдыха, уже позади? Нет? Очень жаль!

– Вы что, не слышали про скандал, связанный с автомобильной аварией? – осторожно поинтересовалась Оля.

– Да-да. Мне говорили, что ваш директор Заломов... – Видимо, сам этого неприятного для Оли разговора он затевать не хотел. – Знаете, мне не хочется верить в такую дикость. Я его знаю и очень уважаю.

– Все не так просто, – сказала Оля и замолчала, обдумывая, не рассказать ли ему все начистоту. Но тут же сама отвергла эту мысль. Она пришла с ним на встречу не за этим. Обращаться с просьбой о деньгах к кому бы то ни было Оле не приходилось никогда.

– Об этом я догадываюсь, – словно ожидая объяснений, протянул Олег Сергеевич.

Официант разлил вино по бокалам.

Вид обшарпанной приемной следственного изолятора стоял перед глазами. Олю даже слегка подташнивало от воспоминаний, а потому еда на столах вызывала неприязненные чувства. Она не могла себе представить Кирилла, оборванного, голодного, на нарах среди бандитов.

– Может, холодной закусочки? – спросил Олег Сергеевич. – Семужка слабого посола?

– Нет, – резче, чем хотелось бы, произнесла Ольга. И тут же, осознавая, что ее собеседник ни при чем и ничего не знает, поспешила исправить оплошность: – Извините, не хочу есть.

– Мороженого?

– Да, спасибо, с удовольствием!

Круглые шарики, посыпанные орехами и политые ликером, сами по себе проскальзывали внутрь и холодили. Их не нужно было разжевывать, думая о том, как Кирилл голодает в тюрьме.

– Так вы хотели меня о чем-то попросить?

– Да. Речь идет о моей ученице, девочке, которая после этой аварии получила травму головы и находится в коме. Она лежит в обычной больнице. Я там была.

– Она нуждается в специальном лечении? – догадался Олег Сергеевич. – Вы меня хотели попросить о помощи?

– Вы... вы необыкновенно чуткий человек, – растроганно произнесла Оля, понимая, что он избавил ее от унижения просить денег.

– Полноте, – снисходительно произнес он, – столько людей обращается ко мне с этим. Перевести насчет больницы? – Оля помотала головой. – Оплатить дорогостоящее исследование? – Оля не отозвалась. – Операцию?

– Нет. Я хочу ее отправить в медицинский центр во Францию. Нужно только оплатить санитарный самолет.

– Высоко летаете, Ольга Алексеевна.

– Девочка в коме. Я была в больнице.

– Мрак? – спросил Олег Сергеевич.

Оля кивнула.

– Врачи ждут, что организм сам решит, сражаться ему с болезнью или...

– Понимаю. Вы хотите помочь ей выкарабкаться из комы?

– Да.

– Тогда она сможет давать показания на суде?

– Вы в курсе? – хмуро вздохнула Оля.

– Не хотел вас травмировать. Понимаю, все, что случилось, – нелепое стечение обстоятельств.

– Не совсем.

– Хотите хорошего адвоката?

– Дорогого?

– Пусть это вас не заботит.

– Вы хороший человек. Я вас...

– Только не говорите, что вы меня уважаете.

– Почему? Я бы хотела, чтобы мне кто-нибудь так сказал. Все только и знают, что попрекают молодостью.

– Когда сам человек ничего собой не представляет, ему остается только унижать другого, придумывая поводы. Самый плохой и последний – упрекать в молодости!

– Я действительно отношусь к вам с большим уважением.

– Хоть это!

– Вы зря! Я считаю, что даже такое чувство, как любовь, не приходит внезапно.

– Странно слышать от молодой особы. А как же любовь с первого взгляда?

– Конечно, флюиды вещь допустимая. Но они мимолетны и не всегда подтверждаются со временем.

– Это вы по собственному опыту знаете?

Оля покраснела.

– К сожалению, мой собственный опыт... – Она вспомнила, как первый раз Кирилл пришел на ее урок, как она возненавидела его. – У меня такого опыта нет.

– Значит, я все еще могу надеяться?

Оля ничего не ответила.

Мороженое и хорошее вино растопили напряжение дня. Разговоры с главврачом, надзирательницей и даже с тетей Сабриной и Сьюзен стали отступать куда-то в глубь сознания. Хотелось сидеть вот так, в тени деревьев, просто наслаждаться жизнью и ни о чем не думать.

Олег Сергеевич, милый, симпатичный и очень чуткий мужчина, угадывающий каждое ее желание, даже желание спасти Кирилла от позора, от тюрьмы вопреки собственной выгоде, то есть не опасаясь потерять ее, Ольгу, в случае освобождения Кирилла, представлял ей такую возможность. И что самое важное – свободу выбора. Это дорогого стоит!

– Значит, договорились: санитарный самолет и адвокат для Заломова.

Оля с благодарностью кивнула.

– Когда? – спросил он и сам себе ответил: – Адвокат завтра, а вот самолет...

– Знаете, с французами я договорилась, Катю примут.

Олег Сергеевич высоко поднял брови:

– А вы, оказывается, не такая уж и молодая, как прикидываетесь, коль у вас такие связи, которые люди веками наживают.

– Мои связи, можно сказать, тоже наживались веками. Они еще от дедушки.

– Это как?

– По наследству от бабушки достались.

– Хочу вам сказать, что это самое ценное наследство, какое только можно получить.

Оля улыбнулась.

– Я не шучу. Конечно, в денежном эквиваленте тоже не плохо, но! Я вам по опыту в бизнесе скажу: ничего так дорого не стоит, как доверие между партнерами. А что такое доверие? Это и есть тесные связи, возможно, наследуемые. Никакая предстоящая сделка, даже подкрепленная печатями, письмами на самом высоком уровне, так не гарантируется, как крепкое и надежное обещание человека, которому ты доверяешь. А уж которому доверяли твои родители и бабушки... Снимаю шляпу.

– Не такая уж я крутая, как вам кажется. Вот с французами вопрос решили, а с нашим главврачом никак... – пожаловалась Ольга.