Вскоре Кирилл Петрович объявил в школе, что женится на Оле. Известие было проглочено коллективами и учителей, и лицеистов с неудовольствием.

Они подали заявление в загс, после чего Оля представила жениха родителям.

Не понравиться Кирилл Петрович не мог. Даже требовательная мама осталась довольна выбором дочери.

После ужина бабушка, затянув Кирилла в свою комнату, долго беседовала с ним.

– Ты о чем его допрашивала? – позже поинтересовалась Оля.

Бабушка покачала головой.

– Что-нибудь плохое узнала?

– Нет, все хорошее, – успокоила ее бабушка.

– Значит...

– Значит, тебе будет с ним трудно.

– Почему?

– Потому что ты...

– Я его не стою, да?

– Что ты, девочка моя! Никогда так не говори. Ты достойна самого хорошего в жизни. Я вовсе не об этом. Придет время, поймешь. – Бабушка вздохнула.

– А сейчас?

– Живи, наслаждайся.

– Что ты, ба, загадочная такая?

– Просто я многое повидала, не хочу думать о плохом. Тем более что действительно он... – Бабушка задумалась.

– Бабушка, мне кажется, он такой... такой, в общем, золотой! – в восторге от своего выбора воскликнула Оля.

– Золото, детка, тоже разное бывает, и не всем оно приносит радость.

– Что ты, ба? Ты как в детских сказках: «От золота все несчастья», – страшным голосом прогудела Оля. – Однако все хотят «жить, поживать да добра наживать»!

– Так-то оно так, но...

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, но он не такой. Он не то золото, что поражает блеском. В нем ни капельки показухи!

– А какой он, детка?

– Он самый-самый, в общем – высшей пробы!

– Значит, мужчина высшей пробы?

Оля, зажмурившись, обняла бабушку.

Свадьбу назначили на май.

– Везет же тебе, Олька, – по-хорошему завидовала ей Лелька. – А у меня...

– Где же твой олигарх? – подтрунивала над подругой счастливая невеста.

– Не говори, – махнула рукой Лелька, – сама не знаю, куда меня несет!

На дне рождения Дениса Лелька познакомилась с белокурым голубоглазым мальчиком, приятелем именинника. В тот день они до умопомрачения накупались в бассейне, а потом толпой поехали на ночную дискотеку. Светловолосый ангелочек покорил сердце Лельки. Звали его Ванечка. Лелька рассказала подруге, как, затянув его в ресторан, поплатилась за свою корысть. История выглядела так:

«– Что будете пить? – спросил официант.

– Что желает дама? – поинтересовался голубоглазый ангел.

– Дама желает бутылку вина, – беспечно произнесла Лелька.

– Какого?

– Самого вкусного, – пожелала Лелька.

Официант перестарался. Когда по окончании пиршества им принесли счет, ангел захлопал глазами...»

– Как же так? – возмутилась Оля. – Ты же сама меня учила смотреть в меню. Вино за сто баксов!

– Я думала, он богатый. Я его в Турцию пригласила с компанией, как тебя. А он сказал, что не может, видите ли, ему в Париж нужно. Представляешь, в Париж? Я и размечталась! Когда спросила зачем, он ответил, что по делу. Ну, я решила, деловой, и шмотки на нем дорогие, как у Дениса.

– Понятно.

– Позже выясняется, что он вообще детдомовский. Его просто так Ванечкой назвали, похож на образ. Ванечку одна женщина усыновила, а потом умерла. Спасибо, квартирку скромную оставила, и отец Дениса его содержание в вузе оплачивает. Он вообще меценат. Директор детдома его в качестве спонсора нашла. Иначе Ванечка бы после школы пропал. Денис с ним через отца и познакомился. Он же ему и все шмотки свои отдает.

– А как же Париж?

– Ой, с Парижем вообще трагическая история. В детдоме у Ванечки маленькая подружка была по имени Мадлен. Отец у нее темнокожий француз, мать вообще неизвестна. Так вот француз этот несколько раз в детдом приезжал, хотел ее с собой на свою родину забрать. Но там, в детдоме, волокита, документов кучу нужно было собрать, не удалось ему, в общем, а может, и не очень старался. Девочку эту чернокожую какие-то подонки вечером в подворотне до полусмерти избили. Мой голубоглазый ангел к ней в больницу приезжал и поклялся, что обязательно в Париж выберется и отца ее найдет.

– Когда?

– Как только, так сразу.

– Как только чего?

– Как только деньги появятся.

– А-а! Еще не появились?

– Нет.

– А девочка?

– Девочка, слава Богу, поправилась. Ванечка ее навещать в детдом ходит. Иногда на воскресенье к себе берет. Теперь вместо ресторана они у меня обедают. Девочка эта с Дашкой и Машкой мне весь дом вверх дном переворачивают. А мой голубоглазый «олигарх» на них любуется. Говорит: «Давай для компании еще одного мальчика им родим. Веселее будет».

– Ой, – застонала Оля, – тебе на всех денег, наверное, не хватает?

– Конечно, мои родители подкидывают. Девчонку эту, Мадлен, очень любят и жалеют.

– А «олигарха»?

– А «олигарха» я сама...

– Что?

– Кажется, я в него влюбилась. Он, знаешь, какой парень добрый. Стипендию получит и тут же бежит Машке с Дашкой конфеты покупать. Ему скоро диплом защищать. Работать пойдет. Знаешь, Олька, иногда мне кажется, что мы должны были с ним встретиться, будто судьба или предсказание какое-то нас свело.

– Конечно, ты ведь именно о таком мечтала!

– Я про олигарха просто так говорила.

– Догадываюсь.

– Вот он защитится, и мы тоже заявление подадим, как ты.

В лицее все текло своим чередом. На майские праздники выпускники получили приглашение от своих сверстников с далекого Севера посетить их край.

Кирилл Петрович, историк по специальности, много рассказывал ребятам о деревянном зодчестве, кружевных церквях, построенных руками русских умельцев.

Дружба столичных ребят с северянами поддерживалась через Интернет.

Оля, занятая приготовлениями к свадьбе, отпустила Кирилла с ребятами одного. Он собирался пробыть с ними неделю и прилететь за день до свадьбы, а на оставшиеся четыре дня его должна была подменить та самая немолодая и заслуженная учительница истории, которая «уличила» Олю во взяточничестве. Она сама вызвалась приехать директору на смену.

– На десять дней мне многовато, за сердце опасаюсь, а вот на несколько дней... На северные красоты посмотреть очень хочется. Ведь так и умру, не увидев воочию, только на картинках.

Кирилл звонил Оле каждый день.

– К расставаниям не привык, – гудел его бас в трубку. – Скучаю по тебе, Светлячок. – Так он называл светловолосую Ольку с синими, как озера, глазами.

– Я свадебное платье без тебя купила. Не могу ждать до последнего.

– Слышал, отец рассказывал. Он мне уже все уши прожужжал, чтобы я пораньше приехал. Не хотел тебя огорчать, но в связи с изменением расписания рейс на один день отложили, так что я прямо накануне ночью прибуду.

– Не выспишься, – огорчалась Ольга, – пока из аэропорта доберешься, пока себя в порядок приведешь.

– Я в полном порядке.

– Кто так считает?

– Девочки мои, старшеклассницы, – подтрунивал Кирилл.

– Как там твоя пассия?

– Кто? Они все мои пассии.

– Катя Земцова. Не очень докучает?

– Если тебя интересует, не пристает ли ко мне, то отвечу, что ведет себя идеально, даже лучше, чем при тебе.

– Смирилась со мной?

– Если я смирился, то что ей остается?

– Кирюш, я тебя увидеть хочу.

– Насмотришься, Светлячок, еще надоем.

– Ни-ко-гда!

– Уже два дня осталось.

– Я крестики на календаре ставлю.

– А у нас тут нет календарей. Одна тайга. Я целую тебя.

– Кирюш, постой-постой, а у вас погода летная?

– Все в порядке, я узнавал, до самого конца недели. Тут, по их северным меркам, жара.

– А у нас в Москве дождь. Хочу, чтобы в день нашей свадьбы светило солнце.

– Будет. Я обещаю.

С утра в день свадьбы лил дождь. Оля никак не могла взять в толк, почему телефон Кирилла молчал. Его отец, приехав в загс, сообщил, что ночью, перед самым отлетом, сын звонил, его самолет через полчаса поднимался в воздух, уже объявили посадку. Поскольку рейс задержали на несколько часов, он просил отца, чтобы тот не дожидался его утром дома, а ехал в загс. «Олечке так спокойнее будет. Ты – вместо меня».