– У меня в Москве жена, – признался наконец кумир.

– Как жена? А я беременна, – с трудом вымолвила обманутая Василиса.

– Это меняет дело. – Роман произнес эти слова настолько искренне, что девушка поверила. Не знала она, что такую сцену ему приходилось играть неоднократно.

Столица встретила их пасмурной погодой и проливным дождем. У девушки, в спешке покидавшей город, не было с собой теплых вещей. А по правде, и взять-то нечего. Стыдно было перед великим актером за скудные пожитки. Но как только она сыграет первую роль, то сразу купит себе и модные ботики, и широкое пальто, а может, даже и шляпу. Юная провинциалка верила в Лиханова и в свою восходящую звезду. В столице у нее должна начаться новая жизнь!

Из речного порта Роман долго вез ее куда-то на «Победе». Они пронеслись через центр, который удивил Василису широкими улицами, высокими домами, магазинами с огромными стеклянными витринами. В витринах она впервые увидела манекены.

– А на метро мы поедем? – спросила Василиса, рассматривая через окна город, о котором столько слышала и мечтала.

– Нет, – хмуро отозвался Роман. – Туда метро еще не провели.

Василиса была настолько зачарована столицей, даже позабыла, что тут у Романа семья, жена.

Автомобиль остановилось возле дома с небольшим частоколом.

– Вылезай, – сказал Роман и, пройдя по тропинке, перегнулся через ограду, открыв калитку изнутри.

Поискав под ковриком проваленного крыльца ключи, Роман, чертыхаясь, долго возился с висячим замком. Наконец они вошли в покосившийся деревянный дом.

– А правда, что в Москве есть лифты? – оглядывая почти деревенский палисадник через оконце, спросила Василиса.

– Правда, – мрачно отозвался он.

– Покатаемся?

Роман не ответил. Он молча достал из скрипучего шифоньера вафельное полотенце и показал на рукомойник с ведром в кухне:

– Можешь умыться с дороги.

– Я вы? – Василиса огляделась.

– Я уеду, ненадолго. Ты останешься здесь и будешь меня ждать, – строго приказал он.

– А вы куда? – Здесь, в Москве, Лиханов казался ей вновь недосягаемым настолько, что она невольно обращалась к нему на вы.

– Я же сказал, меня ждет жена.

– Но вы не говорили мне раньше…

– Детка, если ты и дальше будешь капризничать, то… пропадешь.

Василиса смахнула слезу. Он потрепал ее по щеке.

– Все будет хорошо! – Роман попробовал улыбнуться. – Прощай. – Он помахал Василисе рукой, а она, присев у небольшого оконца, смотрела, как «Победа» с великим режиссером уезжала прочь.

Не думала она, что так встретит ее Москва. Через полчаса в дом ворвалась какая-то девушка.

– Привет, русская краса – девичья коса! – прокричала она с порога и оглядела Василису со всех сторон. – У-у, действительно ты какая!

– Какая?

– Рома не соврал, красивая! Я Леля. Поживешь пока со мной, а потом…

– Как с тобой? Когда потом? – испуганно переспросила Василиса.

– Ой, как ты смешно разговариваешь! С таким акцентом…

– Меня в артистки не возьмут? – испугалась Василиса.

– А ты в артистки собралась?

– Да-а.

– Роман наболтал?

– Почему наболтал?

– С таким ростом! – Она покачала головой. – Хорошо, что не толстая. В артистки с таким ростом никак! Любовь Орлову видела? А Зою Федорову? Тебя только в манекенщицы можно… постричь, конечно, покрасить, перманент… – Леля размышляла, обходя вокруг Василису, как скульптуру.

– Не хочу перманент. Не хочу стричься и краситься не хочу.

– Не хочешь? Ты в Москву приехала, – разозлилась Леля. – Тогда в дворники. Фартук на шею, метлу в руки – и вперед. Ты ведь больше ничего не умеешь?

– Я умею детей учить, на пианино играть, петь и танцевать.

– Танцевать и петь каждый может. А вот учить детей и на пианино играть? Об этом можно подумать! Ладно, отдыхай с дороги, мы что-нибудь придумаем.

– Кто это мы?

– Я и Роман Лиханов. Он тебе разве не сказал, я у него помрежем работаю. Знаешь, что это?

– Ну, когда кино снимают, у режиссера есть помощник.

– Точно.

– Он помогает сцены ставить.

– Эх ты! Ничего не смыслишь. Помреж делает всю грязную и тяжелую работу. Собирает актеров, тащит их на съемки, выписывает гонорар, следит, чтобы реквизит не растащили и не слопали.

– А зачем его лопать?

– Массовка голодная, а, к примеру, съемка в ресторане. Все покупаем настоящее: яблоки, апельсины, икру.

– Даже икру?

– А ты как думала? Не гвоздями же главный герой свою девушку угощать будет? Так куда решаешь? У дедушки Романа большие связи.

– Почему у дедушки? – не поняла Василиса.

– Ромчик – Дон Жуан и наш дедушка…

– Ты его внучка? – Василиса с недоверием посмотрела на девушку. Ей было столько же лет, сколько Василисе. А Роману? Она так в него влюбилась, что не представляла возраст великого артиста. Только припомнила, что смотрела фильмы с его участием, когда была еще ребенком.

– Нет. У него, конечно, есть внучка, но не я! Он всех своих девочек внучками называет.

– Ты тоже его девочка?

– Была, – махнула Леля.

– Была? – снова не поняла Василиса.

– Да он ничего не может, наш Ромчик старенький стал, пьет много. Так, побаловаться…

– Что ты такое говоришь? Он меня полюбил по-настоящему. Я беременна.

– Случайно, – Леля пожала плечами, – кровь взыграла, ты новенькая, свеженькая и красивая. Ишь, глазища и вправду, как у василька, синие. А может, это вообще не он? А? У тебя кто-нибудь до него был?

Василиса кивнула:

– Федор, учитель немецкого.

– Видишь, а ты на дедушку грешишь, – усовестила Леля новую знакомую.

– Так я с Федором только целовалась.

– Значит, этот старый козел еще и первый у тебя?

– Да.

– А ты ему сказала?

– Нет, – удивилась Василиса, – а надо было? – И, не дождавшись ответа, добавила: – А разве может быть иначе, если влюбилась?

– Ой, какая же ты дурочка! Совсем провинциалка.

Василиса заплакала. Леля обняла ее за плечи:

– Не расстраивайся, беру тебя на воспитание. Всем помогу. Ромчик деньги даст. Он порядочный мужик, добрый, так просто не бросит.

– Зачем деньги?

– Ты же беременна, у тебя ни прописки, ни направления на аборт. У нас в Москве с этим строго!

– Знаю. Я ничего такого делать не собираюсь.

– У него есть знакомая акушерка, – не обращая внимания на лепет Василисы, продолжила по-деловому помреж. – Она на дому тебе чистку сделает. Освободишься, пойдешь в манекенщицы. У Ромы там свои люди.

– Где?

– На Кузнецком мосту в Доме моделей, знаешь, что это такое? Шмотки модные будешь демонстрировать, шляпки. С таким ростом только туда. Знаешь, какие там красивые девушки? Известные. Их в журнале мод печатают. Тебя там научат носить вещи, ходить по подиуму.

– Я и так умею.

– Ага, вразвалку, как лесоруб.

Василиса вспомнила свою маму Мадлен, ее грациозную походку.

– Любовника заведешь. Он тебе дорогие подарки будет делать. Все манекенщицы заводят любовников.

– А артисты? Леля промолчала.

– Ты про подарки говорила.

– Да.

– Какие дарят подарки?

– Конфеты в больших коробках, – воодушевленно начала перечислять Леля. – В витринах магазинов видела? Вку-сны-е! Из шоколада. Наверное, ты таких еще и не пробовала?

– Нет, и не пробовала, и не видела. Я еще по Москве не гуляла. Он меня сразу к тебе привез.

– Вот избавишься от этого, – Леля показала на живот Василисы, – мы с тобой по Москве походим. Пройдемся по магазинам. Духи «Белая сирень» в огромной коробке увидишь. Или, к примеру, – Леля мечтательно закрыла глаза, – «Голубой ларец»! Я тебе сейчас покажу. – Леля притащила красивую коробку, изнутри обитую белым шелком. В ней лежали две пустые бутылочки.

– Понюхай.

– Вкусный запах. Я только «Красную Москву» знаю.

– Тоже хорошие. А я «Лель» люблю. Тонкий аромат. Эту, – девушка нежно погладила коробку, – мне один настоящий мужчина подарил. А Ромчик, ну какой он муж? Даже его жена Маровская серьезно к нему не относится. У нее любовник, знаешь, кто был? Алонов.