– Патриция, – представилась она, протянув длинную руку с браслетами на тонких запястьях. – Сокращенно просто Патя. Моя мама русская, а папа итальянец.

Она говорила по-русски очень смешно, была грациозна и сексуальна: шатенка, с рыжеватым отливом длинных кудрявых волос, тоненькой талией, влажным, просящим взглядом.

– Вы настоящая красавица, – обольщал иностранку Влад. Если бы не итальянский нос, то Патриция действительно могла бы сойти за красавицу.

– У нас в Италии семейная фирма по пошиву изделий из кожи: куртки, пальто, обувь, сумки.

– Да, – подтвердил Влад, – я видел, все улет, Гуччи отдыхает.

– Именно Гуччи. – Девушка хитро улыбнулась. – Мы чуть меняем рисунок, например, если сейчас в коллекции Гуччи моден на белой коже синий цветок, мы делаем голубой. Цена соответственно в десять раз дешевле. Идет нарасхват.

– Ну да, понимаю, вы просто все крадете и, чуть изменив дизайн или рисунок, продаете.

– Ну зачем ты так? – толкнул меня Влад. – Они просто заимствуют.

– Да-да, крадем, – не очень-то разбираясь в тонкостях русского языка, запросто подтвердила Патриция. – Если вам надо, можем клеймо Гуччи поставить.

– А у вас не преследуется законом?

– У нас преследуется, а в России – нет. Мы с Владом ходили у вас по торговым точкам. Подделок полно.

– Однако вы ошибаетесь, законом это преследуется. – Запивая обиду шампанским, которое разносил на подносе официант, я посмотрела на обманщика-партнера. Влад не сообщил, что познакомился с итальянкой раньше и успел походить по торговым точкам. Он делал вид, что впервые встретил ее тут. Гостья пригласила нас приехать к ним в Италию на производство и отобрать для продажи то, что понравится.

– Где ваше производство?

– Недалеко от Неаполя. Небольшой городок, называется Сорренто. Не слышали?

Как мы будем реализовывать подделку, ее не волновало.

– Откроем свой бутик, – резво предложил Влад.

– А как же, и назовем его «Гуччи»! – В тот момент я ревновала Влада и ненавидела рыжеволосую итальянку.

– Тогда съездим на пару рынков и договоримся.

– Нет-нет, – запротестовала Патриция. – Наш товар очень качественный, он не для рынков, а для приличных магазинов. Увидите сами.

– Рыжик, – гипнотизируя меня своим обаянием, Влад пощекотал меня за шею, – я думаю, тебе не стоит оставлять фирму, я съезжу в Италию сам, отберу товар, потом здесь с таможней договорюсь...

– Ну уж нет, – разозлилась я. – В Испанию ты ездил, а я офис ремонтировала...

– Но это же на отдых. Мне в таможне три года отпуска не давали.

– Приезжайте вдвоем, – примирительно сказала новая знакомая. – У нас можно, как это говорят, приятное с...

– С полезным, – подсказал Влад.

– Вы отдохнете и поработаете.

Вечером дома, а мы теперь жили с Владом вместе на съемной квартире, я впервые устроила ему сцену ревности.

В Италию мы поехали вместе. Втроем.

Небольшой городок Сорренто, недалеко от Неаполя, встретил нас ярким и жарким до изнеможения солнцем.

Городок на скалах вознесся высоко к небу, утопая в зелени. Спуск к морю – только на лифтах, прорубленных в этих самых скалах, высотой не менее сорока метров. Страх! Пара крутых лестниц, бесконечных. Вниз прошагать может каждый. Вверх – только тренированные. Крохотные пляжи граничили с портом, где жужжали, гудели, грохотали трудяги-баржи. Небольшие отели, оккупировавшие право спуска к воде, казались прекрасными сказочными замками в ярких южных цветах. Желающих отдохнуть местных жителей немного. Море не привлекает чистотой и прозрачностью. Отходы строительного мусора из порта покрывали морскую гладь. Я, не видевшая море много лет, рвалась искупаться во что бы то ни стало в первый же день приезда.

– Будешь купаться? – Влад прочитал объявление, что вход на пляж и обшарпанный лежак стоили восемь евро.

– Если боишься сгореть, плати еще и за зонт. – Влад присвистнул.

Патриция улыбнулась:

– Страна дорогая, особенно для туристов.

– А как же вы? – удивилась я.

Патриция не ответила. Но все же я окунулась, пока мои спутники оставались секретничать на берегу.

Остановились мы у Патриции в большой и некогда роскошной квартире. Я возражала.

– Зачем обременять итальянку? – По правде я ревновала к ней Влада, хотя признаться в этом даже самой себе не хотела.

Однако подкупало ее радушие, а также упорство Влада.

– Рыжик, не стесняйся! С нее не убудет. Это в счет нашего совместного бизнеса.

Огромная квартира с тремя спальнями, гостиной, комнатой для прислуги, широкой верандой на последнем этаже дома, выходящей на море.

– Квартира осталась от родителей, – пояснила итальянка, – надо бы обновить, сделать ремонт, но я ничем тут не занимаюсь.

Когда Патриция в своей ванной, готовясь ко сну, распустила длинные золотистые волосы и Влад, якобы перепутав, забрел к ней, она позвала меня. Итальянка была хороша. Ее волнительная ночнушка с множеством кружевных воланов привлекала моего возлюбленного и вызывала во мне слепую ярость. Она нарочно расчесывала при нас густым гребнем свою роскошную гриву. На самом деле я заметила, что она крашеная брюнетка, а вовсе не золотистая шатенка.

Патриция уступила нам широкую кровать с резной металлической спинкой, а сама спала в гостиной на мягком диване. Всю ночь я невольно сторожила Влада. Когда на рассвете солнце стало пробиваться сквозь деревянные ставни, разбудив нас, я увидела, что любимого рядом нет. Словно фурия я вылетела из спальни и наткнулась на него. Он потягивался на веранде, словно кот, слизавший сметану.

– С добрым утром. – Он уткнулся носом в мою грудь. Я сразу же его простила, хотя сама не знала за что. – Приготовить дамам кофе?

– Даме, – поправила его я, но он сделал целых пять чашек.

Патриция за завтраком была в прекрасном настроении. Понять, что произошло ночью между ними, и произошло ли вообще, а может, это плод моего воображения, я не могла.

Патриция по-деловому рвалась показать свое производство:

– Поедем побыстрее, а вечером пройдемся по городу.

Днем Сорренто оказался не менее шумным, чем Москва, с газующими автомобилями и ревущими мотоциклами. Тротуары для пешеходов узкие, люди жались к домам, пугаясь и отлетая всякий раз, когда лихач-мотоциклист делал крутой вираж.

Минуя шумные улицы, автомобиль Патриции вывез нас за город, где находилась небольшая фабрика. Хозяйка водила нас по цеху, а затем в специальном офисном помещении, предназначенном для переговоров с клиентами, показывала образцы изделий. Влад всем восхищался и наобещал ей того, что мы при всем желании выполнить не смогли бы.

– Зачем? – упрекнула его я, когда мы возвращались назад.

– Но это же предварительные договоренности, Рыжик. Пусть думает, что мы солидная фирма.

Я вспомнила слова отца: «Нельзя путать личное с работой». В том, что Влад старался ей понравиться, у меня не было сомнений.

Итальянка осталась довольна. Мы вернулись в город.

– Вот теперь я могу провести экскурсию по Сорренто. Вы полюбите его навсегда.

И действительно вечером, когда кончилась сиеста и спала жара, Сорренто преобразился. Совсем не богатая местная публика наряжалась, выползала после дневного зноя на проезжую часть, которая превращалась в пешеходную зону, и развлекалась, как могла. В многочисленных увеселительных заведениях на открытом воздухе пели и играли музыканты. Мы зашли в одно из них. Родина знаменитого певца Карузо, чей памятник стоял в центре города, обаяла нас музыкой шестидесятых. Вот что Влад умел делать хорошо и с душой, так это на полную катушку отдыхать.

Растаяв от душещипательных мелодий и итальянского вина, он старался прикоснуться к загорелой итальянке. Зная все уловки, я замечала каждое его движение. Патриция не возражала. Я поинтересовалась, есть ли у нее бойфренд.

– У меня есть муж, – просто, как само собой разумеющееся, ответила она.

– Ты нас с ним познакомишь?

Итальянка не отозвалась.

– Рыжик, – вступился за нее Влад, – ну зачем нам муж? Нам так хорошо втроем.