Первым язвительно уколол Корня Саша Жохов. Почему это он, не занимался "эти-ми концами", когда был заместителем председателя колќхоза по механизации?.. Саша уже не помнил, как пресекал всякие "замашки" Корня, идущие "вразрез". Смысла тогда не было перечить Саше парторгу. Это все равно, что от дождя решетом укрываться. Но Саша и тут мнил себя влиятельным лицом, сек под корень Корня-лесника. И опять же "казенной секирой".
— Теперь-то что не строить планы, инициативу проявлять. Не самому ковырять-корчевать… Но вот не туда новоявленный лесник глаза поверќнул. Пустоши заросли, тыся-чи гектаров под лес ушли, их и рекомендовано в порядок приводить…
Это был выпад против всех Кориных. Данило Игнатьич — дедушка, долгие годы председательствовал в колхозе. При нем пустоши и заросли. Сам Дмитрий Данилович в заместителях ходил. Тоже этого не видел. Теќперь на должности отца Иван. Все беды, так выходит, при них, Кориных.
Дмитрия Даниловича удивили не сами выпады Саши Жохова, а то, что он все еще выступает как парторг. Только на этот раз подыгрывает не Горяшину, заву райкома, а председателю колхоза, Николаю Петровичу. Сам Николай Петрович отмалчивался, вроде чего-то выжидая.
— Почему это на самому "ковырять", — ответил вопросом на выпад Саќши Жохова подчеркнуто спокойно. Но скорее это было сказано председаќтелю в ответ на его мол-чание. — Я и буду корчевать заросли. И распашу раскорчеванные клинья сам. Прямой отпор бывшему парторгу и вчерашнему леснику дал Старик Соќколов Яков Филиппович. Спросил его будто при шутливом разговоре:
— А ты, Александр Ильич, когда, в рот те уши, последний раз в нашем Каверзине был?.. Небось парнем, когда за девками бегал. Вот и виноват, что дал покосам лесом за-расти… А поля, знамо, не на карюхах пашем. Кривули на тракторе не с руки выделывать. Раньше не сделали, так никогда уж что ли не делать…
Саша в ответ буркнул:
— Я колхозом не руководил, в председателях и заместителях не ходил.
Секретарь партбюро учитель Климов выслушивал всех внимательно. Склонив го-лову к блокноту, что-то в нем чирикал. Похоже, как и преќдседатель, не знал, как посту-пить. Из нерешительности вывел бригаќдир Фомич, сказав, что надо поддержать мнение Якова Филипповича. Тоќже схитрил: не план лесника, а вот мнение Старика Соколова. Оторвав взгляд от блокнота, парторг кивнул, обвел взглядом присутствующих. — И как бы усмотрев "поддержку масс", решиќлся поддержать нового лесника. Усвоенный прием "партруководов". У одних это маскировка, заигрывание с "массой", а у кого-то прятанье своей нерешительности "за общим мнением". Учитель Климов был нереќшителен по не-опытности. Хотел поступить по правде, но не мог эту правду нащупать. Она таилась в молчаливых взглядах зараженного неоќбремененностью люда. И как вот парторгу из учи-телей понять такое поведение "массы"?.. Старик Соколов с Фомичем вот и подсказаќли. Помолчав в размышлении, учитель Климов высказал:
— Почему бы нам и не поддержать предложение Дмитрия Даниловича!?.
Высказав это, очувствовал свою роль парторга. Обретя мнение, выпќрямил спину, взгляд поосмелел… Высокий, русоволосый. В сером косќтюме, в рубашке в клеточку. Сельский интеллигент из нынешних. Из тех, кто приучен всегда выжидать и этим навле-кать на себя полуотношение: "Вроде бы и ничего парнюга… но кто его знаќет?.."
Бросалось в глаза, что заседают враз три парторга: два бывших — Старик Соколов и Саша Жохов, и теперешний, учитель Климов. Было в этом что-то несвойственное партий-ному порядку. Парторгов, и особенно колхозных, или выдвигают, пестуя из них местных демиургынов, или уж совсем вытряхивают "из номенклатурного мешка". А тут оба быв-ших с голосом… У тех, кто "не повысился" — черная зависть к новым. В Саќше она и выпирала… Старик Соколов Яков Филиппович — дело особое. Он в почетной отставке, охраняемый светлыми силами. А Саша Хохов под властью демиургызма.
Всякому парторгу положено делать то, что "велится". Не что велят, а именно что "велится". Он должен "улавливать" линию, которую слеќдует "проводить в жизнь". И какое-то время идет проверка парторга, может он следовать установкам, угадывать их "нутром", или же тому "не соответствует"… У колхозного парторга своя незавидная роль. Он — "говоритель", "разъяснитель", как и все. Но при этом должен подлаживаться под тех, кто "там", и под тех, кто ниже его. Иначе говоря под "рабсилу", по местному вы-сказу под "раб-отничей". И тем и другим угождать, как правило кривя душой… Кто вот они — парторги, с кем их сравнить. Может вот с опричниками Ивана Грозного, от которого что- то и перенято нынешними. Только вот не хватает таскать за собой кобыльего хвоста, знака карателя… Учитель Климов и держал экзамен на парторгову роль. Саша Жохов долго проходил испытания и вот выпал из круга. Для нынешнего времени уже не очень годился, гибкости должной не доставали, чаше тараном пер. Прочно застрял в нем прокурор. Это и вывело его из парторгов, как и из председателя Сельсовета, на которую его ранее подсунули… Старик Соколов в парторгах держался, на удивление всех, долго. В нем таилась внутренняя сиќла влияния на всех: и на верхи, и на низы. Его слову внимали и Пеќрвые". Он поддерживал и оберегал моховского председателя колхоза, Данила Игнатьича Корина — дедушку. Во всем следовал своей методе, называя ее "запротив"… "Знамо надо, говорил, как не надо. Оно и сделаем как разум велит". Учитель Климов, сменивший на должности парторга Сашу Жохова, не мог распознать какие "ЦУ" идут на пользу колхозу, какие в явный вред. Как ему было держаться мнения "запротив". И он, без Божьей правды в душе, коей жил Старик Соколов, Коммунист во Христе, раздваивался, половинился, порой не находя своего слова ни к тем, ни к другим.
Перед бывшими двумя парторгами и нынешним, учителем Климовым, ноќвый лес-ник и предстал со своими помыслами сбережения леса, а вернее, земли своей. Крестьяни-ну-мужику, кажись бы все и без слов ясно-поќнятно, и рассуждать-то не о чем. Но Сашу Жохова взяла ревность. Стаќрик Соколов и Фомич его осекли. Остальные сидели посто-ронне, выжиќдая слова председателя. А он медлил, раздумывая и гадая, а что об этом "там" скажут. Будут вот и противники.
Иван был уверен, что предложение отца будет принято. Но открыто выступать бы-ло ему не с руки. В голубоватой рубашке с закатанными рукавами, он сидел как бы гостем в ряду со всеми. На лице его таиќлась ироническая улыбка: чего воздух мять… Александра, главный агроном колхоза, тоже смирно восседала за длинным столом. В легком пестром платье, сидела без задора. Председателю уже внушена мысль Яковом Филипповичам, чего тут разговоры разводить. Но все же ее, агронома, председательское молчание толкнуло на слово. И она, как потом сама о том сказала, "вякнула":
— Дельное предложение, и надо одобрить, Николай Петрович…
За Николаем Петровичем, на спинке стула висел пиджак. Серый с леќгкой полосоч-кой. Он как бы прикрывал его должность с тыла своим цветом: ни то, ни се, а для разно-образия вот полосочки: щели для просвета из одинаковости в Божий мир. Дмитрий Дани-лович поглядывал то на Ивана, то на Александру. Понимал их "неактивность". Какой-то своей странностью привлек его и пиджак председателя. Вспомнились язќвительные разго-воры городских гостей о пиджаках начальства, что они, как вот святой дух апостолам, подсказывают, что и когда надо высказывать, а когда лучше в молчанку играть. Пиджак Николая Петроќвича внушал ему "смалчивать". Саша Жохов после слов Старика Соколоќва тоже молча выказывал свою куртку. Пиджак председателя и куртка парторга-прокурора завораживали позванных на совещание правления. Бригадиры ждали немо. Им-то чего говорить, как вот ""пиджак" решит, так и будет. Для них лес — как не своя держава. Николая Петрович, похоже, осмысливал в себе перебранку Саши Жохова с Корнем. Главным было высказывание Старика Соколова и Фомича. "Вяканье" Александры не в счет, как и молчание Ивана. Пиджак его не брал их во внимание. И вот председатель, получив "ЦУ" от своего пиджака, кашлянул, крякќнул, освидетельствовав этим, что пришел к важному мнению, поднял глаќза и тут же наткнулся на колючий взгляд Комму-ниста во Христе. И под диктовку пиджака вымолвил, обращаясь к "массе":
