Об этом зрелище знали очень немногие, и плата были чрезвычайно высока, но желающие находились всегда. Мадам Феникс прошла по полутемному коридору, спустилась по ступеням, потом опять коридор, и вот она остановилась и приникла глазом к отверстию в стене.

Комната по ту сторону освещалась газовой лампой, которой едва теплилось пламя. Стены и потолок обтянуты черным бархатом. В центре комнаты возвышается просторное ложе, застеленное черными шелковыми простынями. Витые столбики по углам кровати обвязаны бархатными, черными же, лентами, концы которых свободно свисают до пола.

У стены стоит шкаф с застекленными дверцами, где размешено множество необычных предметов, включая хлысты самых разных форм и размеров.

Дверь распахнулась, и одна из хорошеньких горничных впустила клиента.

– Мисс Жюстина велела вам раздеться, – зачастила она, – сложить одежду, лечь на кровать и ждать ее.

– Хорошо, – с готовностью кивнул клиент.

Служанка вышла, и было слышно, как она заперла за собой дверь. Мужчина торопливо разделся. Он аккуратно сложил вещи на комод. Мадам видела, насколько клиент возбужден. Затем он лег на кровать лицом вниз. Вскоре в замке опять заскрежетал ключ. Дверь открылась, и в комнату вошла женщина, одетая в строгое черное платье. Больше всего она походила на гувернантку.

– Можешь встать около кровати. – Голос у нее был равнодушный и слегка недовольный.

– Да, мисс Жюстина.

Клиент послушно встал.

– Ступай к шкафу, где содержатся исправительные инструменты, и выбери хлыст. В этот раз, я думаю, нам потребуется большой. Вижу, ты плохо сложил одежду. Это нехорошо, и ты должен быть наказан.

– Да, мисс Жюстина.

Клиент подошел к шкафу, открыл дверцу и достал хлыст.

– Поцелуй хлыст… так, теперь отдай его мне. Надень не глаза повязку.

– Да, мисс Жюстина.

Мужчина подошел к столу, взял полоску черной шелковой ткани и завязал себе глаза.

– Ложись на кровать. Лицом вниз.

– Да, мисс Жюстина.

Клиент ощупью добрался до кровати и вытянулся на черных простынях. Тогда мисс Жюстина, не спеша, обошла кровать кругом, привязав руки и ноги мужчины лентами к столбам, затем она взяла в руки хлыст.

Мадам Феникс отвернулась от отверстия в стене и пошла обратно. У нее не было никакого желания смотреть, как мисс Жюстина будет наказывать Элвина Гастингса. Пусть этот урод получает то, что хочет, раз щедро за это платит.

Мадам вернулась в свой кабинет, и мысли ее опять обратились к делам заведения. Все идет прекрасно с финансовой точки зрения, но вот в плане безопасности есть некоторые пробелы. Нужно что-то делать с этой миссис Брайс. Она задает слишком много вопросов и все ближе подбирается к истине. Покинув кабинет, мадам Феникс прошла в собственные апартаменты. Мужчина уже ждал ее.

– Дорогой. – Она с улыбкой протянула к нему руки.

Высокий сильный мужчина с холодными глазами целовал ее жадно, одновременно расстегивая платье. И вскоре он увлек мадам Феникс на широкое ложе.

Они нашли этот ресторанчик чуть больше года назад, когда понадобилось место для тайных встреч. Здесь были частные кабинки, и они всегда занимали самую дальнюю. Отсюда Фаулер и Столбридж могли наблюдать за входом в заведение, оставаясь почти невидимыми.

Рестораном владел повар-француз, и готовил он прекрасно. Его петух в красном вине был поистине неподражаем. Кроме того, в заведении имелся очень неплохой выбор вин. Но самым большим достоинством ресторанчика была его уединенность: маленькая неприметная улочка располагавшаяся далеко от Скотленд-Ярда, где Фаулера не могли приметить коллеги.

– Я еще в прошлом году сказал вам, что убийство лорда Гэвина и самоубийство мисс Баркли не связаны с делами мисс Ризби и миссис Гастингс, – говорил Фаулер расправляясь с порцией цыпленка.

– Уверен, вы правы, – сказал Энтони. Он понимал о разговор нужно вести осторожно. Да, у них с Фаулером установились вполне дружеские отношения и имеются совместные интересы, потому что оба хотят узнать правду о смерти Фионы Ризби. Но, тем не менее, Фаулер остается детективом.

– Однако же, – продолжал Энтони, – я нахожу несколько странным, что менее чем за месяц три женщины покончили с собой одним и тем же способом, и в связи с этим хотел поинтересоваться: что вы знаете о лорде Гэвине?

– Честно говоря, я считаю, что мир без него стал лучше. Уверен, его вдова не знала, куда деваться от радости, когда этот мерзавец сдох.

Столбридж взглянул на полицейского с удивлением. Тот говорил совершенно искренне, с отвращением и негодованием, и это произвело на Энтони большое впечатление.

– Я не слышал от вас подобных оценок в прошлом ищу, когда мы обсуждали дело мисс Баркли, – заметил Энтони, откладывая вилку.

– Не обижайтесь, но в прошлом году мы были едва знакомы и я не мог доверить вам ту информацию, которой готов поделиться теперь. – Фаулер сделал глоток вина и продолжил: – Тогда я рассказал вам лишь то, что могло убедить вас, что между смертью мисс Ризби и самоубийством мисс Баркли нет никакой связи.

– Понимаю. Но теперь вы разбудили мое любопытство. Скажите же, почему вас так радует тот факт, что лорда Гэвина нет в живых?

– А вы были с ним знакомы, сэр?

– Видел пару раз в клубах, но близко знаком не был.

Фаулер обвел внимательным взглядом ближайшие кабинки, убедился, что там никого нет, и, понизив голос, принялся рассказывать:

– Лорд Гэвин был хорошо знаком тем детективам из Скотленд-Ярда, кто занимается расследованием убийств.

– Вот как? – Столбридж напрягся. – Я ничего, даже сплетен, по этому поводу не слышал.

– Ну, это-то как раз понятно. Начальство не разрешает болтать, когда дело касается господ из высшего общества. Узнай лорд Гэвин, что мы собираем факты против него, он мог бы устроить такое, что всем не поздоровилось бы. И многие потеряли бы работу. А потому все делалось втихую.

– Понимаю.

– И попрошу не повторять в ваших клубах те сведения, которыми я готов поделиться с вами.

– Клянусь, я не пророню ни слова.

Фаулер кивнул.

– Так вот. За несколько месяцев до убийства лорда Гэвина мы расследовали одно дело. Молодую женщину, хозяйку магазинчика, где продавали перчатки, изнасиловали и избили до полусмерти. Она была вдовой, вела дела сама после смерти мужа и жила одна, очень скромно. Ее обнаружила продавщица, утром, когда пришла на работу. Она же и вызвала полицию. Бедняжка была еле жива и в состоянии глубокого шока.

– И?..

– На нее напал лорд Гэвин.

– Я не видел в прессе отчетов об этом деле, – медленно произнес Столбридж.

– Какие отчеты? Какая пресса? – Фаулер фыркнул. – Все замяли. Кроме того, владелица лавки оказалась не самой надежной свидетельницей. Соседи показали, что у нее был роман с женатым мужчиной, и пару раз соседка слышала, как женщина ссорилась со своим любовником.

– То есть вы предположили, что любовник избил ее в приступе гнева, а она указала на лорда Гэвина, потому что не захотела выдавать любовника?

– Именно так. Ну а через некоторое время она и вовсе забрала свои обвинения. Сказала, что у нее случился нервный срыв или что-то в этом роде и она оговорила лорда.

– Но откуда-то она его имя узнала? Не выдумала же!

– Конечно, нет. Лорд Гэвин был одним из ее клиентов. За пару недель до этого он купил в магазинчике две пары перчаток.

– А вы беседовали с самим Гэвином?

– Он отказался разговаривать со мной, когда я попросил о встрече. Улик было мало, свидетельница меняла свои показания, и я больше ничего не мог сделать.

– Я чувствую, что это еще не конец истории.

– Вы правы. – Лицо Фаулера омрачилось. – Это далеко не конец. Спустя примерно месяц другую молодую женщину, которая жила одна, нашли мертвой в ее квартирке над магазином. Она была изнасилована, избита и заколота.

Столбридж с отвращением оттолкнул тарелку с превосходным цыпленком – у него совершенно пропал аппетит – и заметил: