– Не вижу бокала, – сказал Энтони, глядя на пустой стол. – Откуда вы знаете, что она угощала его вином?

– Любовники всегда пьют вино. Ну, они делают это вместе, перед тем как… пойти в спальню, – немного смутившись, пояснила Ханна.

– Да, я должен был догадаться, – кивнул он.

– А потом произошла ужасная ссора, – трагическим шепотом сообщила Ханна.

– Вы это тоже сами сочинили, да?

– Ну, так же должно было быть, – терпеливо пояснила девушка. – Как же иначе? Ведь из-за чего-то она его убила?

– Действительно. А кто-нибудь слышал крики?

– Нет. В то время соседний дом пустовал.

– И из-за чего же они поссорились?

– В газетах писали, что они поссорились, потому что лорд Гэвин сообщил мисс Баркли, что собирается оставить ее ради другой женщины.

– Почему?

– Почему? – Ханна растерялась, помедлила и неуверенно сказала: – Наверное, она ему надоела. Ведь она была его любовницей, а все знают, что джентльмены часто меняют любовниц, потому что они им надоедают.

– Продолжайте, прошу вас.

– Ну вот. – Ханна выпрямилась и драматическим жестом указала на закрытый портьерами дверной проем.

– И тогда Джоанна Баркли пригласила элегантного лорда Гэвина в спальню, чтобы еще раз – последний – предаться страсти. И он пошел за ней, не ведая, что уже не выйдет оттуда живым.

Энтони подошел и отдернул портьеры. Спальню трудно было назвать роскошной. И на любовное гнездышко она тоже не слишком походила. Здесь имелся маленький туалетный столик и гардероб. Простыни и покрывало на постели были смяты – видимо, чтобы посетителям было понятно, как страстно здесь занимались любовью. На ковре заметны бурые пятна.

– После их страстных объятий лорд Гэвин заснул, – вдохновенно вещала Ханна. – И тогда Джоанна Баркли поднялась с кровати, взяла каминные щипцы – вот они, лежат здесь же – и изо всех сил ударила своего прекрасного, но ветреного любовника по голове.

Энтони задумчиво разглядывал миленькую, батистовую с кружевами, ночную сорочку, живописно расположенную в изножье кровати.

– Вы поменяли постельное белье? – спросил он.

– Нет, сэр. Здесь все в точности в том виде, как было. Папа открыл музей, чтобы люди могли увидеть все своими глазами. Я вытряхиваю простыни и протираю пыль, но это все, сэр.

– Но простыни чистые. На них нет крови. Значит, их стирали. Или поменяли. На старых простынях была кровь?

– Нет, сэр. Пятен никаких не было, и простыни те самые.

– Наверное, вся кровь попала на ковер, – быстро кивнул Энтони, видя, как девушка мучительно хмурит брови, и не желая расстраивать ее.

– Да! – Ханна явно прочитала за свою жизнь не одну книжку про убийства, потому что тут же придумала прекрасное объяснение отсутствию улик: – Знаете, сэр, я думаю, что лорд Гэвин в последнюю минуту проснулся и скатился с кровати на ковер. Ну, пытался избежать удара, но не смог.

– Прекрасное объяснение и очень правдоподобное.

Энтони открыл гардероб. Внутри висели два поношенных платья и стояла пара туфель. Подумав, он вернулся в гостиную и присел на корточки рядом с сундуком. Замок солидный, но цел, не взломан. Он откинул крышку. Сундук был пуст.

– Что было в сундуке? – спросил он Ханну.

– Если там что и было, то все пропало до того, как папа снял этот дом. А почему вы спрашиваете?

– Из любопытства. Да это и не важно.

– Так вот, – продолжала Ханна, – после того как Джоанна Баркли убила лорда Гэвина, ей стало страшно. Сердце ее разрывалось от горя, и она горько рыдала.

«Джоанна Баркли снабдила этот сундук довольно дорогим и надежным замком, – думал Энтони. – Должно ныть, его содержимое представляло для нее значительную ценность. И замок не был взломан. Его открыл либо тот, у кого был ключ, либо человек, который обладает навыками взломщика».

– Говорят, она покончила с собой, – сказал Энтони выпрямляясь.

– Я как раз до этого дошла. – Ханна добавила в голос еще трагизма, и теперь он звучал даже с некоторым подвыванием: – И вот, как я вам уже говорила, после того как убила своего красивого любовника, Джоанной Баркли овладело отчаяние. И она пошла к реке, бросилась с моста и утопилась. Они нашли ее шляпку – такую с перьями. Видно, зацепилась за какую-то деревяшку.

– Но тела не нашли.

– Нет, сэр.

– Благодарю вас, мисс Таннингтон, ваша экскурсия была весьма познавательной.

– Я рада, что вам понравилось, сэр. – Девушка зарделась от его похвалы и сделала книксен.

Через несколько минутой покинул музей, но всю дорогу продолжал размышлять, что именно было в том сундуке и почему женщина, которая собиралась свести счеты с жизнью, взяла с собой его содержимое.

Весь последний год он мучился вопросами о смерти Фионы. И вот еще одна женщина и новые вопросы. И пусть он не готов еще себе в этом признаться, но новые загадки – связанные с Джоанной Баркли – занимали его гораздо больше прошлых тайн.

Мадам Феникс удовлетворенно улыбнулась, глядя на колонки цифр. Она подводила итоги, просматривала счета и подсчитывала прибыль за месяц. И прибыль получилась вполне солидная. Мадам отложила ручку и закрыла бухгалтерские книги. Расчет не подвел: усовершенствования, которые она внесла в работу борделя, принесли свои плоды. Часы показывают почти полночь. Из большого зала на первом этаже доносится мужской смех. Там джентльменам подают отличное шампанское и бренди, канапе с лобстером, жареную утку и массу других изысканных закусок. Она сумела превратить «Феникс-Хаус» в самый элегантный бордель в Лондоне.

Впрочем, не только вкусная еда и хорошие напитки привлекают в ее заведение богатых клиентов. Главным достоинством и приманкой заведения мадам Феникс являются женщины, телами которых она торгует. О, это не девчонки с улицы. Только леди, воспитанные в приличных семьях, получившие образование, с прекрасными манерами, умеющие одеваться и вести светскую беседу. Большинство из них попали в публичный дом из вполне респектабельных семейств. Это были вдовы, оставленные мужьями без средств к существованию; дочери, чьи отцы ушли в мир иной, не оставив ничего, кроме долгов; разведенные женщины, которых не пожелали содержать бывшие мужья. Они все столкнулись с призраком нищеты и с тем, что у них нет будущего. Фактически им пришлось выбирать между работным домом и борделем. Впрочем, всегда оставалась еще река.

В дверь трижды постучали.

– Входи, – сказала она, оборачиваясь.

Дверь открылась, и хорошенькая молодая служанка, одетая в платье со шнуровкой, выгодно подчеркивающее ее формы, сделала книксен.

– Клиент прибыл, мадам, и его проводили в спальню, как вы велели.

– Спасибо, Бетси. Иди к гостям.

– Да, мадам. – Девушка опять сделала книксен и убежала.

Мадам Феникс подождала, пока за служанкой закроется дверь, прислушалась к удаляющимся шагам и лишь затем направилась к стоящему у стены книжному шкафу. Она потянула за бронзовую ручку, которая выглядела обычным украшением, но на самом деле приводила в действие механизм поворотной двери. Шкаф отошел от стены, открывая узкий коридор, скудно освещенный слабыми светильниками на стенах. Мадам Феникс вошла в коридор и закрыла за собой дверь.

Этот дом построен был эксцентричным богачом, который терпеть не мог, когда на лестнице или в коридоре ему навстречу попадались слуги. И тогда он приказал проложить в стенах коридоры, которые шли по всему дому и позволяли слугам передвигаться по комнатам, оставаясь невидимыми для хозяина и гостей.

Когда дом был продан и превращен в бордель, для этих тайных проходов нашлось другое применение. И мадам Феникс, устранив свою предшественницу и заняв ее место, продолжила традицию. В каждой комнате мадам приказала проделать в стенах небольшие отверстия на уровне глаз. Их замаскировали картинами, и клиенты совершенно не подозревали, что порой сами служат объектом наблюдения. Сперва за ними приглядывала мадам, чтобы знать, с кем имеет дело. А иногда зрителями становились люди, которые любили подсматривать за другими, и платили большие деньги за подобные развлечения.