– У Столбриджа нет причин опускаться до взлома сейфов и грабежа, – продолжал он, рассуждая вслух. – За последние несколько лет его семья разбогатела баснословно… И даже если допустить мысль о его причастности – где, черт возьми, джентльмен из высшего общества мог бы изучить ремесло медвежатника?

– Хороший вопрос, – кивнул Куинби. – Думаю, в Оксфорде и Кембридже этому действительно не учат.

Гастингс заскрипел зубами. Злость на телохранителя отвлекала его и мешала мыслить ясно.

– Прошу прощения, сэр, – опять раздался тягучий голос Ройса.

– Что еще?

– А вот если его зовут Столбридж… этого джентльмена, который тут вчера был… так, может, он имеет какое-то отношение к мистеру Маркусу Столбриджу, ну, который создал этот самый «Аполло»?

Элвин Гастингс замер посреди кабинета как громом пораженный. Медленно повернулся и уставился на телохранителя.

– Что ты сказал? Маркус Столбридж создал этот сейф?

– Эй, Ройс, ты что выдумываешь? – хмыкнул Куинби, с удивлением поглядев на напарника.

– Да я ничего, – нервно дернулся тот. – У меня это… брат двоюродный в сейфах немножко понимает.

– Берт, что ли? – переспросил Куинби. – Точно, он же взломщик! Еще бы ему не понимать в сейфах!

Да он уж сейчас и не работает, – поспешно сказал Ройс. – Так, вспоминает порой…

Продолжай, – велел Гастингс.

Да, сэр. – Ройс переступил с ноги на ногу, сглотнул и приступил к нелегкой для него задаче – рассказу: – Я просто слышал, как Берт рассказывал о сейфах, ну, какие они бывают и все такое. Так вот, он не раз повторял, что единственный способ добраться до содержимого «Аполло» – это сделать в нем дыру. С помощью пороха или чего-то подобного.

И что? – Гастингс понимал, что торопить тугодума бесполезно, но терпение его было на пределе.

Ну, взрывчатка создает много шума, а этого-то взломщики стараются избегать, особенно ежели это не банк, а частный дом, вот как ваш… потому что тут люди всегда и все такое.

– Мне неинтересно знать про то, как медвежатник вскрывает сейфы, – медленно и раздельно, как говорят с идиотами, произнес Гастингс. – Расскажи мне, что ты знаешь о Маркусе Столбридже.

– Да, сэр. – Ройс опять переступил с ноги на ногу и продолжил: – Мой брат и его подельники… в смысле друзья, они все очень восхищаются мистером Маркусом Столбриджем, потому как это он придумал такой неприступный сейф. У него и патент есть. На «Аполло», сэр.

– Проклятие! – Гастингс так сжал спинку кресла, что заболели пальцы. – Значит, Энтони Столбридж вырос в доме человека, который создал самый надежный сейф! И я именно этот сейф и купил! И если кто-то и знает, как открыть чертов «Аполло», то именно Энтони – сын изобретателя.

– Папаша тоже, небось, знает, – добавил Ройс, желая помочь хозяину в рассуждениях.

– Маркуса Столбриджа не было вчера в этом доме. А вот его сын был!

А что насчет этой женщины, миссис Брайс? – спросил Куинби.

Она меня не интересует, – отмахнулся Гастингс. – Совершенно ничего собой не представляет, мышь серая… Думаю, Столбридж использует ее как прикрытие. Например, чтобы оправдать свое присутствие в коридоре рядом со спальней, если его застанут в этом неподходящем месте… как и случилось.

– Мне кажется, вы делаете слишком поспешные выводы, – сказал Куинби.

Не думаешь же ты, что эта миссис Брайс могла вскрыть сейф, – фыркнул Гастингс.

Я думаю, что нельзя недооценивать женщин, – произнес телохранитель назидательно.

Чушь! Надо быть полным идиотом, чтобы представить это ничтожество в роли взломщицы сейфов! Но факт остается фактом – кто-то вчера влез в мой «Аполло». И сделано все было очень профессионально. Ничто в спальне не указывало на визит постороннего. Если бы я не заглянул в сейф сегодня утром, то мог бы и дальше оставаться в неведении о том, что пропало несколько весьма ценных вещей.

Куинби присел на угол стола и непринужденно сказал:

– Успокойтесь, мистер Гастингс. Мы во всем разберемся.

Такого Гастингс уже не мог вынести.

– А ну ты, ублюдок криминальный, слезь со стола и не смей разговаривать со мной свысока! Ты кем себя вообразил?

Куинби замер на секунду, а потом медленно выпрямился, поднимаясь со стола. Его движения были плавными, как у змеи. И глаза сделались как у змеи – холодными и безжалостными. Элвину Гастингсу стало страшно. Он напомнил себе, что эти двое – Ройс и Куинби – приставлены к нему Клементом Корвусом и Корвус велел им охранять Гастингса. Они же не смогут ослушаться своего главаря, своего шефа. Да, это так, но ведь эти люди только называются телохранителями, а на самом деле они бандиты, способные на все.

Ройс хлопал глазами, его грубые черты выразили недоумение и нечто похожее на любопытство.

– Прошу прощения, сэр, – сказал он. – Вы ведь сами сказали, что мистер Столбридж богатый человек. Зачем же тогда ему лезть в ваш сейф?

Это, конечно, был вопрос, который мучил и самого Гастингса. Он сел за стол и попытался успокоиться. Только одно связывает его со Столбриджем – смерть Фионы Ризби. И ведь единственное, что пропало, – то самое ожерелье. Вряд ли это можно считать совпадением! Что, черт возьми, происходит?

Да, некоторое время, после того как Фиону вытащили из реки, в обществе поговаривали, что Столбридж не верит в самоубийство своей невесты. Но с другой стороны, даже если он подозревал, что дело нечисто и девушка умерла насильственной смертью, – ему-то что? Все знали, что он собирался разорвать помолвку. Ходили слухи, что он застал ее в постели с другим мужчиной. Тогда и речи быть не может о мести, с какой стати? И опять же почему он ждал так долго и начал действовать только теперь? И если именно Столбридж залез и сейф – зачем ему брать деловые бумаги? И те, другие бумаги – тоже?

Гастингс почувствовал, что голова у него идет кругом. Чем дольше он пытался понять, что именно происходит, тем больше запутывался. Что-то идет не так, но вот что именно и почему?

Он отошел к окну и невидящим взглядом уставился в сад. Хорошо бы обсудить эти проблемы с человеком, которому можно доверять. Но ни Ройсу, ни Куинби он до вериться не мог. В конце концов, он собирается обвести вокруг пальца их босса, самого Клемента Корвуса, а потому нужно держать язык за зубами, чтобы телохранители ничего не пронюхали и не донесли на него.

Раньше он попросил бы совета у Виктории. Что ни говори, женщина была умнейшая и прекрасно разбиралась в людях. Но теперь она мертва, и Грантли тоже, и поговорить ему не с кем, нет ни одного человека на всем свете, с кем он мог бы откровенно обсудить свои проблемы. Впрочем… Гастингс заколебался. Есть ведь еще Терлоу. Виктория сама выбрала его, чтобы он соблазнял женщин и потом их можно было компрометировать и шантажировать. У Терлоу несомненный талант. Виктория не раз повторяла, что он едва ли не самый красивый мужчина в Лондоне. Судя по количеству женщин, которых ему удалось соблазнить, многие так думали.

Но Терлоу был не только красавчиком. У него имелся огромный недостаток: пристрастие к азартным играм. Само собой, именно эта слабость позволяет держать его на крючке и пользоваться его талантом соблазнителя. Он всегда в долгах, всегда нуждается в деньгах, а потому отрабатывает свои гонорары. Но Виктория никогда не доверяла ему полностью. «Игрок верен только карточному столу», – говорила она.

Гастингс прижался лбом к холодному стеклу. Попытка мыслить логически вызывала тупую головную боль и ничего, кроме нерадостных мыслей. А ведь Терлоу знал Грантли. Что, если он сам и убил Грантли? Вдруг он решил, что не стоит больше делиться, и стал убирать остальных участников шантажа? Допустим, он убил посредника – Грантли. А потом что? Залез в сейф, чтобы забрать дневники юных леди? Но ведь он сам украл их у своих жертв, у девиц, очарованных его вздохами и красотой. Кроме того, он не смог бы вскрыть сейф. Хотя кто знает – вдруг красавчик обладает и другими талантами? Но тогда при чем тут Столбридж?

Проклятие, как все запутано! Чем больше пытаешься найти разгадку, тем больше вопросов возникает, и они затягивают, как зыбучий песок. Гастингс обернулся и уставился мутными от напряжения глазами на телохранителей.