— Как провели утро? — поинтересовалась Сара, с облегчением плюхнувшись на раскладной стул.

— Все данные у Сэнди, — сообщил Фаулер. — Мы проверили крупную колонию на восточном берегу. Все выглядят здоровыми и толстенькими. Я нашел один труп, однако, судя по его внешнему виду, бедолага скончался от старости. На всякий случай взял образцы тканей для лабораторного анализа, — Продолжая докладывать, он одновременно подсоединил газовый баллон к переносной плитке и зажег горелку, вспыхнувшую голубым пламенем с характерным «пу-уф-ф».

— У меня аналогичная картинка, — кивнула доктор Мэтсон, окинув взглядом окружающий лагерь зеленый ландшафт, — Из чего следует, что до морских львов очаровательной Юнаски зараза еще не добралась.

— После полудня не мешало бы осмотреть лежбище на западном побережье острова, — предложил Ирвин, — Все равно самолет за нами прилетит только завтра утром.

— Топать далековато, — покачала головой Сара, — Правда, можно будет по пути заглянуть на метеостанцию и поболтать с персоналом. Пилот говорил, что в это время года там уже работают люди, а не автоматика.

— Ну а теперь, — торжественно объявил Ирвин, водружая на конфорку объемистый котелок, — настало время заняться фирменным блюдом.

— Твое фирменное блюдо только пожирателям огня лопать! — успела вякнуть ехидная Сэнди, прежде чем ее бесцеремонно оборвали.

— Молчи, женщина! Ничего ты не понимаешь в настоящем луизианском чили, — ухмыльнулся Ирвин, вываливая в закипающую воду буро-коричневое содержимое большой консервной банки.

— Laissez le bon temps rouler,[6] как говаривают в Новом Орлеане, — хихикнула Сэнди.

Эд Стимсон напряженно всматривался в монитор атмосферного радара, наблюдая в верхней части зеленоватого экрана постепенное разрастание скопления белых электронных облаков. Типичный штормовой фронт среднего уровня, разворачивающийся где-то в паре сотен миль к юго-западу. Опытному метеорологу нетрудно было предсказать последствия этого шторма для островитян: минимум несколько дней сырой, ненастной погоды. От картинки на экране его отвлек резкий скрежет над головой — Варне все еще торчал на крыше, занимаясь сломавшимся анемометром.

Из радиоприемника в дальнем углу послышались чьи-то оживленные голоса, перемежаемые треском электростатических помех. Обычная трепотня о погоде и всякой ерунде шкиперов рыбачьих судов, промышляющих в близлежащих водах. Слушать их переговоры также входило в обязанности обслуживающих метеостанцию людей. Стимсон покрутил ручку настройки, пытаясь добиться более отчетливого приема, и не сразу обратил внимание на доносящийся снаружи странный воющий звук. Лишь когда радио на мгновение умолкло, метеоролог услышал его: низкий нарастающий гул, как от заходящего на посадку реактивного самолета. Это продолжалось несколько томительных секунд, затем интенсивность пошла на убыль и шум оборвался с громким хлопком.

Решив поначалу, что слышал раскат грома, Эд уменьшил границу захвата радара до двадцати миль и обозрел окрестности, но экран монитора показывал в непосредственной близости от Юнаски лишь обыкновенные кучевые и перистые облака и ничего, даже отдаленно напоминающего грозовую тучу. «Должно быть, военные летчики озорничают», — подумал с усмешкой Стимсон, припомнив небо над Аляской в далекие уже времена холодной войны. Но все мысли о воздушных хулиганах вылетели у него из головы, когда за дверью жалобно и как-то взахлеб заскулил Макс, тот самый сибиряк-хаски, еще несколько минут назад мирно спавший у порога хижины.

— Что с тобой, Максик?! — встревоженно воскликнул ученый, распахнув дверь и выскочив наружу.

Пес испустил в ответ исполненный смертной тоски вой и, дрожа всем телом, повернулся к хозяину. Стимсона ужаснули безумный взгляд закатившихся глаз и густая белая пена, сочащаяся из полураскрытой пасти. Секунду-другую Макс стоял, пьяно покачиваясь из стороны в сторону, потом лапы его подогнулись, и он тяжело рухнул наземь.

— Господи Иисусе! — вскричал Эд, — Майк! Майк! Скорее сюда!

Варне уже оседлал прислоненную к крыше лестницу, но чем ниже он опускался, тем больше испытывал трудностей, нашаривая ногой нижнюю перекладину. С последней вообще ничего не вышло: он сорвался с лестницы и удержался от падения лишь потому, что успел вцепиться в нее руками.

— Майк, с нашим псом… — взволнованно начал Стимсон, но тут же проглотил окончание фразы и пристально вгляделся в побледневшее лицо напарника. — Эй, парень, у тебя все в порядке? — спросил он автоматически, уже осознав, что у того не только не все в порядке, а даже еще хуже, чем показалось с первого взгляда. Дышал Варне неровно и прерывисто, глаза его остекленели и стали почти такими же пустыми и безумными, как у Макса. Обхватив его за плечи, метеоролог втащил теряющего сознание Майка в комнату и усадил в кресло.

Секунду спустя того вывернуло наизнанку. Когда Барнса отпустило, он ухватил Стимсона за руку и чуть слышно прохрипел:

— Там дрянь какая-то… в воздухе…

Последнее слово едва успело сорваться с губ Барнса, как глаза его закатились, по телу прошла судорога, и он безжизненно повалился на пол.

Метеоролог оцепенел от неожиданности, но уже в следующее мгновение все завертелось перед его глазами, пол и потолок поменялись местами, в голове запульсировала жуткая боль, а легкие словно сдавило железными тисками, выжимая из них остатки воздуха. С трудом доковыляв до передатчика, он ухитрился послать сигнал бедствия, но и только: язык и губы отказались повиноваться дальше. В желудке все жарче полыхал невидимый костер, пожиравший его внутренности. Задыхаясь и потеряв всякую ориентировку в пространстве, Эдуард Стимсон зашатался и упал, испустив дух раньше, чем голова его коснулась пола.

В четырех милях к востоку от станции трое ученых как раз заканчивали свой ланч, когда и до них докатилась волна незримой смерти. Сара первой почуяла что-то неладное, обратив внимание на пару птичек, внезапно оборвавших полет и упавших с высоты на землю трепещущими пестрыми тушками. Следом схватилась за живот и согнулась в приступе неудержимой рвоты Сэнди.

— Хорош притворяться, мой чили не настолько плох, — успел по привычке пошутить Ирвин, прежде чем его тоже скрутило.

Сара бросилась к холодильнику за минеральной водой, но сделала всего несколько шагов: ноги ее будто огнем загорелись, а бедренные мышцы перехватило жесточайшей судорогой.

— Что… происходит? — астматически выдохнул Фаулер; он попытался помочь Сэнди, но кончилось тем, что он сам повалился без сил рядом с ней.

Время для Сары замедлилось, все чувства разом притупились, мускулы ослабли, не подчиняясь больше командам центральной нервной системы, и она беспомощно осела на землю. Стенки легких стянуло стальными обручами, и каждый вдох или выдох отдавался в груди мучительной болью. В ушах забухало набатным колоколом; лежа на спине и уставясь в серенькое небо мутнеющим взором, она не могла пошевелить и пальцем, но почему-то ощущала под собой короткие жесткие стебли травы.

Мозг заволокло туманом, перед глазами поплыла чернота, но в этот момент произошло что-то странное и неожиданное, на миг вернувшее мисс Мэтсон прежнюю остроту чувств. Из тускнеющей пелены внезапно вынырнуло чье-то призрачное лицо, окаймленное сверху густой черной шевелюрой и обтянутое жесткой бугристой кожей, напоминающей то ли резину, то ли пластмассу. Огромные, в три дюйма диаметром, хрустальные глаза инопланетянина уставились на нее в упор. Сара не сразу заметила за прозрачными линзами вторую пару глаз — темно-зеленых и бездонных, — разглядывающих ее с теплотой и состраданием. А потом все закружилось по новой, и она провалилась в черную пустоту.