Лежащий на пути сразу нескольких течений северного Тихоокеанского региона, Юнаска был идеальным местом для отслеживания морских и атмосферных кондиций, приводящих в дальнейшем к образованию полномасштабных погодных фронтов, перемещающихся, в свою очередь, к берегам Северной Америки. Помимо сбора чисто метеорологической информации, станция на острове также использовалась Береговой охраной как одно из звеньев Службы спасения и раннего предупреждения. В здешних водах, богатых рыбой и другими морепродуктами, нередко случалось, что незадачливые рыбаки попадали в критическую ситуацию.

Условия жизни персонала метеостанции, состоявшего из двух человек, едва ли можно было назвать райскими. До ближайшей деревни девяносто миль морем, а до главной базы в Анкоридже — вся тысяча, если не больше. Изолированные от цивилизации островитяне были предоставлены самим себе и варились в собственном соку. По истечении трех недель срок вахты заканчивался, и на смену им вертолетом доставляли другую пару наблюдателей. Пять месяцев в году станция не обслуживалась и работала в автоматическом режиме, но с мая по ноябрь Юнаска снова становился обитаемым.

Впрочем, трехнедельное добровольное заключение вполне устраивало пребывающих на острове в настоящий момент метеоролога Эда Стимсона и техника Майка Барнса. Влюбленный в свою профессию, Стимсон был рад любой возможности попрактиковаться в полевых условиях, а Варне заранее предвкушал, как проведет положенный по окончании смены отпуск. Он планировал побродить с рюкзаком за плечами по Аляске в надежде наткнуться на пропущенную предшественниками-золотоискателями россыпь.

— Еще раз повторяю, Эд: на следующую вахту ищи себе другого партнера! В прошлый раз я нашел в Чугакских горах такой офигенный выход кварца, что чуть из носков не выскочил. И что-то мне подсказывает, что прямо под ним тянется толстенькая, сочненькая и желтенькая такая жилочка…

— Ага, ты, помнится, уже утверждал однажды нечто подобное, только речь тогда шла о реке МакКинли, — насмешливо хмыкнул Стимсон; умудренного возрастом и жизненным опытом метеоролога изрядно забавлял наивный щенячий оптимизм молодого напарника.

— Посмотрим, что ты запоешь, когда увидишь меня рассекающим по Анкориджу на новеньком «хаммере»! — надулся Майк.

— Посмотрим, — покладисто согласился Эд. — А покамест будь любезен прогуляться ножками и проверить анемометр.[4] Самописец опять барахлит.

— Только посмей оформить заявку на мою золотую жилу, пока я буду ковыряться на крыше! — шутливо пригрозил техник, натягивая теплую куртку.

— Можешь не беспокоиться, дружище. Можешь не беспокоиться.

В двух милях к востоку Сара Мэтсон проклинала себя за рассеянность: она забыла в палатке перчатки. Хотя температура воздуха приближалась к пятидесяти,[5] свежий береговой бриз создавал ощущение чуть ли не январского холода. Руки ее промокли от лазанья по омываемым волнами прибрежным скалам, и кончики пальцев быстро теряли чувствительность. Пробираясь вдоль узкой расщелины, она старалась не вспоминать о коченеющих кистях и думать только о том, как подобраться поближе к объекту ее исследований. Бесшумно ступая по усеянной валунами тропинке, Сара добралась, наконец, до своего главного наблюдательного пункта, скрытого за нагромождением базальтовых обломков.

В каких-нибудь тридцати футах от нее нежилась у кромки прибоя колония северных морских львов. Около дюжины усатых толстяков лежали рядком, тесно прижимаясь друг к другу — точь-в-точь как туристы на пляже в Рио в разгар сезона. Еще пяток особей увлеченно ныряли и резвились в волнах неподалеку от берега. Два молодых самца злобно переругивались между собой, явно стремясь добиться расположения одинокой самки, не проявляющей ни малейших признаков интереса ни к одному из соискателей. Несколько детенышей безмятежно дремали под сенью необъятного брюха дородной мамаши.

Вытянув из кармана куртки небольшой блокнот, Сара принялась за подробное описание своих подопечных, скрупулезно отмечая все основные параметры каждого из наблюдаемых животных: пол, возраст, вес, размеры, общее состояние. Особое внимание она уделяла выявлению таких тревожных признаков, как мышечные спазмы, чрезмерно обильные носовые и глазные выделения, чихание и кашель. Час спустя, закончив наблюдения, она убрала блокнот, горячо надеясь, что сумеет потом разобрать собственные каракули, накорябанные онемевшими пальцами.

Уходила Сара так же бесшумно и осторожно, стараясь ступать по своим же следам, что, впрочем, не представляло особых трудностей — отпечатки ее ног на покрывающей пологий склон траве были отчетливо видны невооруженным глазом. Прохладный ветер с моря освежал легкие, а неброская красота расцветающей весенней тундры ласкала взор и наполняла все ее существо энергией и радостью жизни. Несмотря на хрупкое телосложение, этой стройной тридцатилетней женщине с высоко поднятой головой, увенчанной короной пышных и тонких, как кудель, льняного цвета волос, всегда нравилось работать на свежем воздухе. Так повелось еще с детских лет, когда родившаяся и выросшая в захолустном Вайоминге девчонка проводила летние каникулы в Тетонских горах, лазая по скалам или катаясь на лошадях в компании своих буйных братцев. Любовь к дикой природе привела ее на ветеринарный факультет университета соседнего штата Колорадо. Поучаствовав в нескольких научно-исследовательских программах на восточном побережье, она приняла предложение своего бывшего преподавателя поработать в ЦКЭ — Центре контроля за распространением эпидемических заболеваний, — но с условием, что ей не придется безвылазно торчать в лаборатории. Заняв должность полевого эпидемиолога, она получила возможность совмещать свою тягу к природе с конкретной деятельностью по специальности. В ее обязанности входило выявление и изучение опасных для человека заразных заболеваний животных.

Командировка на Алеутские острова стала для Сары Мэтсон чем-то вроде рождественского подарка, хотя вызвавшая ее причина отнюдь не радовала. На западе полуострова Аляска была отмечена неестественно высокая смертность в популяции морских львов. При этом не удалось обнаружить никаких признаков экологической или техногенной катастрофы, которая могла привести к эпизоотии. Сара и двое ее ассистентов срочно вылетели из Сиэтла с заданием установить характер заболевания и его масштабы. Они начали обследование с Any — самого дальнего из Алеутских островов, — постепенно продвигаясь все ближе к Аляске. Действуя таким образом, группа рассчитывала, в первую очередь, четко определить границы зоны распространения болезни. Каждые три дня за ними прилетал гидросамолет и перебрасывал на следующий остров. Сара следила за лежбищем на Юнаске вторые сутки, но ничего угрожающего состоянию здоровья местной колонии морских львов пока не заметила. Это радовало, хотя ни о чем пока не говорило.

Красивая, легкая, с высокими скулами и лучистым взглядом широко распахнутых светло-карих глаз, мисс Мэтсон никак не укладывалась в рамки общепринятого образа женщины-ученого. Шагая энергичной, упругой походкой, она быстро преодолела две мили до лагеря, если можно так назвать три небольшие ярко-красные палатки, разбитые в ложбинке между двумя холмами. Приземистый бородач в бейсболке и фланелевой рубашке ковырялся в содержимом большого морозильного ящика.

— А вот и Сара! — с улыбкой приветствовал руководителя экспедиции Ирвин Фаулер, жизнерадостный пятидесятилетний крепыш, которому никто не давал больше сорока, — А мы с Сэнди как раз подумывали сварганить что-нибудь вкусненькое на ланч.

Из крайней палатки выползла на четвереньках миниатюрная рыжеволосая женщина, держа в одной руке котелок с поварешкой.

— У Ирва с утра до вечера одно на уме — как бы сварганить что-нибудь вкусненькое. Половником тебе в лоб, а не ланч, бездельник! — сердито проворчала Сэнди Джонсон, но глаза ее смеялись, и никто не воспринял угрозу всерьез.