Пользуясь практически неисчерпаемыми средствами Кана, Саргов без шума оборудовал для себя высокотехнологичную исследовательскую лабораторию для работы с ДНК. Он собрал там все необходимое оборудование и инструменты, при помощи которых умелый биоинженер может сращивать, нарезать, разделять или, наоборот, комбинировать генетический материал различных микроорганизмов. В глубинах лаборатории Саргова было создано множество опасных бактериальных и вирусных материалов — семян, из которых он надеялся вырастить сад смерти. Но все это было не то, а хотелось быть всесильным. Работать приходилось только с самыми обычными, доступными любому микробиологу материалами, такими, как вирус гепатита В или туберкулезная палочка. Несущие в себе летальную угрозу, эти культуры все же не могли идти ни в какое сравнение со вирусами-убийцами лихорадки Эбола, оспы или марбургской лихорадки, с которыми он имел дело, работая на предприятии в Оболенске. Лихорадочные попытки Саргова создать идеальный вирус-убийцу из имеющихся под рукой материалов ни к чему не привели. Он чувствовал себя боксером, у которого одна рука привязана за спиной. В чем он нуждался и что страстно желал получить, — так это какой-нибудь действительно смертоносный болезнетворный микроорганизм из списка «А».

Долгожданная возможность пришла с неожиданной стороны. Некий северокорейский агент в Токио проник в центр по уничтожению правительственных документов и добыл некоторое количество секретных японских бумаг. Пхеньянское начальство агента, рассчитывавшее получить уйму сведений о современных секретах японских служб безопасности, было сильно разгневано, обнаружив, что агенту в руки попали старые секретные документы времен Второй мировой войны. Среди украденного оказались и рапорты, имевшие отношение к экспериментам императорской армии с биологическим оружием, которые подлежали уничтожению, чтобы в случае чего не поставить правительство в неловкое положение. Некий внимательный аналитик разведслужбы, скрупулезно изучая бумаги, наткнулся на информацию об участии императорской армии в подготовке последних походов И-403 и И-411. Вот так получилось, что перед Сарговым открылась перспектива стать в недалеком будущем обладателем собственного запаса Variola major.

В франкенштейновском мире генной инженерии биологам пока так и не удалось создать с нуля совершенно новый организм. Другое дело способность менять существующие микроорганизмы посредством направленных мутаций, а затем стимулировать их размножение до нужных количеств. Этот процесс непрерывно развивался начиная с семидесятых годов. Крупнейшим общественно значимым достижением биоинженерии стали разработанные в лабораториях сорта сельскохозяйственных культур, устойчивые к заболеваниям и засухе, как и более спорный успех — создание сверхпродуктивных пород скота. Обратной стороной генной инженерии всегда оставалась потенциальная возможность создания нового штамма вирусов или бактерий с непредсказуемыми и, вполне вероятно, катастрофически опасными свойствами.

Саргову, человеку тщеславному, было недостаточно просто оживить имеющееся количество вируса оспы. Он был уверен, что способен на большее, гораздо большее. С помощью ассистента-финна Саргов добыл образец вируса ВИЧ-1 — наиболее распространенного вируса иммунодефицита человека. Тщательно изучив спиралеобразное строение ВИЧ-1, Саргов синтезировал ключевой генетический элемент вируса СПИДа. Взяв вновь восстановленный штамм вируса оспы, он попытался создать новый мутированный микроорганизм, включив в него чрезвычайно нестабильный вирус ВИЧ-1. При помощи синтетического вещества, стимулирующего рекомбинацию, вирусы-мутанты были вскоре получены, а затем и воспроизведены в значительном количестве. Результатом стал новый микроорганизм, совместивший в себе признаки обоих вирусов. Микробиологи иногда называют такой процесс «созданием Химеры». «Химера» Саргова соединила высокую заразность и летальность оспы со способностью ВИЧ-1 разрушать иммунитет в одном смертоносном супервирусе.

На воспроизведение нового страшного вируса в больших количествах с нуля требовалось значительное время. А времени у Саргова как раз и не было — приходилось подчиняться графику Кана. Саргов изготовил столько вируса, сколько успел, а затем высушил замороженный вирус примерно так же, как это сделали японцы много лет назад. После этого кристаллизованный супервирус подмешали к большему количеству точно подготовленного вируса оспы из японских авиабомб и получили таким образом токсичную смесь двойного действия. Затем полученную смесь еще раз обработали и очистили при помощи бустеров, которые должны были впоследствии ускорить процесс восстановления вирусов.

Смесь, которую теперь очень несложно было распространять, осторожно упаковали в легкие цилиндрические контейнеры, внешне напоминавшие вставку из рулона туалетной бумаги, погрузили на тележку и вывезли из лаборатории. Расфасованную таким образом вирусную смесь доставили наверх в зал сборки коммерческих спутников. Там груз приняла группа инженеров-механиков. Они вставили легкие контейнеры в цилиндры несколько большего размера из нержавеющей стали с встроенными водными резервуарами для гидрогенизации и другими необходимыми устройствами. В свете ярких прожекторов этот процесс повторили несколько раз, пока все пять больших цилиндров не были собраны и уложены в большие транспортные ящики. Подъехал вилочный погрузчик и погрузил ящики все в тот же белый автофургон Кана, в котором на предприятие привезли японские боеприпасы. Теперь этим же боеприпасам в сильно усовершенствованном виде предстояло вернуться туда, откуда приехали, — в крытый док Кана.

Саргов довольно улыбался в ожидании великого дня получения гонорара. Его дошедшая до изнеможения команда ученых поддержала марку, доказав, что древний вирус оспы сохраняет свою убийственную силу, а затем многократно усилив его смертоносную мощь. Меньше чем за сорок восемь часов биологи Саргова превратили вирус шестидесятилетней давности в совершенно новый вирус-убийцу, подобного которому мир до сих пор не знал.

— Как это «корабль не установлен»?! — с недоумением воскликнул Ганн.

Начальник отдела по борьбе с международным терроризмом ФБР, немногословный человек по фамилии Тайлер открыл лежащую на столе папку и, не переставая говорить, стал просматривать ее содержимое.

— Мы не получили никакой информации о местонахождении кабельного судна «Бэкдже». Национальное полицейское агентство Японии контролирует в данный момент передвижение судов во всех портах страны. Они физически проверяют любое судно, которое хотя бы отдаленно подходит под описание, которое мы получили от членов экипажа НУМА. Пока что они ничего не нашли.

— А вы проверяли порты где-нибудь помимо Японии?

— По каналам Интерпола распространено международное уведомление. Кроме того, насколько мне известно, по запросу вице-президента к ЦРУ также обратились с просьбой поделиться информацией. Вплоть до настоящего момента никакой положительной информации не поступило. Существует миллион мест, где можно спрятать судно, Руди. Может, они сами его затопили.

— Как насчет спутниковых снимков района, где был потоплен «Морской скиталец»?

— К сожалению, время в этом отношении неудачное. В связи с недавней вспышкой политической напряженности в Иране Национальное управление спутниковой разведки перенацелило часть своих наблюдательных ресурсов высокого разрешения на Ближний Восток. В настоящий момент Восточно-Китайское море — одна из многочисленных мертвых точек, которую только изредка снимают негеосинхронные спутники. Все это означает, что в промежутке между пролетами спутников «Бэкдже» может пройти миль пятьсот. Я сейчас ожидаю архивные картинки за последние несколько дней, но, вообще-то, мне посоветовали слишком на них не надеяться.

Ганн немного смягчился. Он понял, что этот лысеющий мужчина в белой накрахмаленной рубашке — не только специальный агент по должности, но и компетентный профессионал и делает все возможное с теми ресурсами, которые имеются в его распоряжении.