— Пора, давно пора Корее опять стать единой, — прошептал он чуть слышно.

Кван направился к выходу, но на пороге задержался и снова обратился к хозяину:

— Прошу прощения, господин, я забыл поставить вас в известность о некоторых обстоятельствах, имеющих косвенное отношение к проекту «Химера».

— Слушаю тебя, Кван, — насторожился магнат.

— Тот геликоптер, что подбили наши люди в ходе алеутской операции, принадлежал американскому Агентству подводных и морских исследований. Мне доложили, что экипаж вертолета разбился вместе с машиной. О том же сообщалось в СМИ Аляски. Однако наши агенты, наблюдающие за реакцией американцев на результаты тестирования, сообщили, что оба пилота выжили в катастрофе. Один из них занимает в НУМА высокий пост директора департамента специальных проектов. Его имя Дирк Питт, а второго пилота — Джек Далгрен.

— Не стоит обращать внимание на такие мелочи, — равнодушно бросил Кан. — У тебя все?

Кван нервно откашлялся.

— К сожалению, не все, господин. На всякий случай я поручил наблюдателям проследить за пилотами после их возвращения в Сиэтл. И что же? Через два дня они вышли в море на небольшом катере и направились прямиком к месту гибели И-403!

— Что?! — вскинулся, как ужаленный, Кан; жилка у него на лбу налилась кровью и запульсировала, что говорило о крайней степени раздражения, — Этого не может быть! Откуда они могли узнать, чем мы занимаемся?

— Сам ничего не понимаю, господин, — пожал плечами помощник, — Но вот что любопытно: эти двое опытные пловцы и водолазы. Возможно, это простое совпадение и они проводили какие-то археологические или научные изыскания в том же квадрате.

— Возможно. Но мы не имеем права подвергать риску «Химеру». Пусть о них позаботятся, — приказал Кан.

— Будет сделано, господин, — заверил Кван, пятясь спиной к двери. — Я немедленно распоряжусь.

Ацтеки, населявшие когда-то территорию современной Мексики, называли ее Великой проказой. Эпидемия разразилась через некоторое время после высадки в 1518 году отряда испанских конкистадоров во главе с Фернандо Кортесом. Некоторые историки считают, правда, что заразу занесли солдаты Нарваэса, еще одного авантюриста той же эпохи и соперника Кортеса. Но кто бы ни был повинен в этом страшном бедствии, последствия его ужасают даже в наши дни. Когда испанцы вошли в столицу империи Монтесумы Теночтитлан[19] после четырехмесячной осады, взорам их открылось кошмарное зрелище. Уложенные штабелями мертвые, разлагающиеся тела заполняли дома и улицы по всему городу. Никто из них не погиб в бою с оружием в руках, все пали жертвами завезенной европейцами и неведомой индейцам инфекции.

Происхождение возбудителя Variola major до сих пор остается загадкой, но эта смертельно опасная болезнь, более известная как оспа, оставила глубокий след в человеческой истории. Хотя первые документальные свидетельства об эпидемиях оспы относятся к временам Древнего Египта, самый большой урон от нее понесло коренное население Америки. Индейцы не знали оспы и не имели против нее никаких иммунных барьеров. Попавший в Новый Свет с каравеллами Христофора Колумба, вирус-убийца почти поголовно истребил аборигенов на островах Вест-Индии, в том числе индейцев-карибов, оказавших столь радушный прием Колумбу и его команде в ходе исторической экспедиции 1492 года.

Тот же вирус, занесенный то ли Кортесом, то ли Нарваэсом, по самым скромным подсчетам ополовинил население Теночтитлана, составлявшее в 1521 году более трехсот тысяч человек. Вслед за столицей пандемия охватила всю страну. Счет погибшим перевалил семизначный рубеж. Та же картина наблюдалась и в Южной Америке. Когда Писарро высадился в Перу и начал свой знаменитый поход за золотом инков, оспа уже свирепствовала в тех краях, стирая с лица земли целые племена и опустошая густонаселенные провинции империи Великого Инки Атауальпы. Имея под началом всего две сотни солдат, Писарро никогда бы не смог завоевать такое большое и мощное государство, как Тауантинсуйу,[20] не будь его правители и народ поглощены безуспешной борьбой с распространявшейся, как лесной пожар, эпидемией. Оспа унесла более пяти миллионов жизней, что привело к падению империи инков и краху их цивилизации с уникальной культурой и высочайшим по тем временам уровнем развития науки, архитектуры и искусства.

Краснокожие Северной Америки тоже не обладали иммунитетом к чужеземной заразе. В Новой Англии оспа под корень выкосила многие процветающие и многочисленные племена, чьи названия теперь уже никто не помнит. Среди наррангасетов и массачусетсов в живых осталась десятая часть. Современные ученые подсчитали, что всего за сто лет после первой экспедиции Колумба от разных причин погибло порядка девяноста пяти процентов коренного населения обеих Америк; при этом подавляющее большинство аборигенов стали жертвами оспы.

Справедливости ради заметим, что вирус-убийца с одинаковой безнаказанностью хозяйничал на всех континентах. В Европе, к примеру, эпидемические вспышки оспы возникали вплоть до конца восемнадцатого века, каждый раз унося тысячи и тысячи жизней и навсегда обезображивая лица выживших. Кому из военачальников пришла в голову эта дьявольская мысль, можно только гадать, но достоверно известно, что в 1760 году некоторые воинственные племена североамериканских индейцев получили от англичан щедрые дары, в том числе одеяла, которыми укрывались в госпиталях и лазаретах заболевшие оспой солдаты и офицеры британской армии. Ту же тактику англичане применяли против белых американцев в ходе Войны за независимость.

Первые примитивные методы вакцинации от оспы появились в Европе во второй половине восемнадцатого века. Сыворотку из крови переболевших так называемой коровьей оспой животных, содержавшую вирус с ослабленными свойствами, прививали людям. Однако даже самые эффективные вакцины и сыворотки, созданные в медицинских лабораториях в позднейшие времена, позволяли осуществить лишь ограниченный контроль за распространением этого заболевания, что привело к введению всеобщей вакцинации в США и других странах. Только в 1977 году Всемирная организация здравоохранения объявила об окончательной победе над оспой, и обязательные прививки были отменены. За исключением незначительного количества зараженного вирусом биоматериала в научно-исследовательском центре ЦКЭ и неизвестно какого объема в российских хранилищах бактериологического оружия, созданного еще до распада СССР, все остальные мировые запасы вирусосодержащих препаратов были уничтожены. К началу нового тысячелетия об оспе успели прочно забыть, поэтому террористическая атака с применением биологического оружия на основе ее возбудителя могла привести к очень серьезным последствиям для всего человечества.

Печально знаменитые и вошедшие в анналы эпидемии оспы мало волновали Ирвина Фаулера, затратившего остаток сил, чтобы доехать до приемного отделения госпиталя, из которого его выпустили несколько дней назад, признав абсолютно здоровым. Сейчас он мечтал лишь о тихой палате и симпатичной сиделке, которая поможет ему справиться с чертовым гриппом невесть какого штамма, так некстати свалившего его с ног. Даже после того, как мимо его каталки с единственной целью просто взглянуть на необычного пациента продефилировал добрый взвод медицинских светил; даже после того, как его поместили в карантин, не слушая возражений и уклоняясь от объяснений, Фаулер не заподозрил неладное. Глаза ему открыли два врача в марлевых масках, популярно объяснившие, что у него никакой не грипп, а самая настоящая оспа. Вот тогда он запаниковал по-настоящему. Уже проваливаясь в беспамятство, Ирвин никак не мог отрешиться от двух назойливо вертевшихся в голове вопросов: сумеет ли он обмануть тридцатипроцентную вероятность летального исхода и кто еще мог от него заразиться?