Официанты разнесли традиционные национальные блюда — сасими и лапшу соба, — а по подмосткам плавно заскользили гейши-танцовщицы в ярко расписанных всеми цветами радуги кимоно и с непрерывно порхающими в их ловких ручках бамбуковыми веерами. Бриджес первым делом опрокинул чашечку горячего сакэ, что несколько притупило восприятие, помогло отвлечься от нудного бормотания под ухом французского посла, возмущающегося низким качеством производимых японцами вин, и позволило целиком сосредоточиться на демонстрируемом очаровательными девушками танце.

После первой перемены эстрада опустела: гейши уступили место нескончаемой череде ораторов, желающих произнести речь, а заодно привлечь внимание к собственной персоне и возглавляемой ею фирме. Бриджес воспользовался моментом, чтобы посетить туалетную комнату, куда отправился, предшествуемый здоровяком телохранителем. Миновав боковой коридор, они остановились перед дверью с соответствующей табличкой. Бодигард вошел первым, просканировал профессиональным взглядом помещение и не обнаружил ничего и никого подозрительного, если не считать умывающегося под краном официанта. Проводив босса к писсуарам, секьюрити закрыл за ним дверь, а сам остался снаружи, не сводя глаз с входа.

Лысый официант закончил омовение, повернулся спиной к охраннику, оторвал кусок от ролика бумажного полотенца, тщательно вытерся и направился к выходу. Откуда у него в руке возник, словно по волшебству, автоматический пистолет двадцать пятого калибра с глушителем, так и осталось загадкой для ошарашенного телохранителя. Выходное отверстие насаженного на ствол цилиндра смотрело прямо ему в лицо, и бодигард рефлекторно потянулся к кобуре за своим оружием. То было последнее движение в его жизни. Пистолет киллера глухо кашлянул, и над левой бровью американца образовалась аккуратная красная дырочка. Массивное тело убитого беззвучно выгнулось в предсмертной судороге и тяжело осело на кафельный пол. Из раны во лбу засочилась тоненькая струйка крови.

Бриджес не слышал выстрела, но уловил звук падения. Обернувшись к двери и увидев направленный на него ствол, он успел лишь изумленно воскликнуть:

— Эй, какого черта?!

Лысый убийца в официантском костюме с бабочкой окинул жертву равнодушным холодным взглядом угольно-черных глаз и оскалил в издевательской садистской ухмылке два ряда неровных, желтых от никотина зубов. Не произнеся ни слова, он дважды нажал на спусковой крючок. Схватившись за простреленную грудь, Бриджес завалился набок. Киллер выхватил из кармана листок бумаги с отпечатанным на машинке текстом, скатал его в трубочку, нагнулся над трупом и засунул свиток в рот мертвому дипломату. Затем отвинтил глушитель, спрятал его в карман, осторожно переступил через оба тела, вышел в коридор и бесследно исчез где-то в окрестностях кухни.

Фиберглассовый форштевень двадцатипятифутового моторного катера не без труда преодолевал высокую волну. Судно тяжело переваливалось с одного пенного гребня на другой, то стремительно ухая вниз, то натужно выбираясь наверх из промежутка между валами. Несмотря на малые, по сравнению с собратьями из флотилии НУМА, размеры, «Грюнион» был безотказной рабочей лошадкой, незаменимой при картографировании внутренних и прибрежных водных путей и проведении водолазных работ на мелководье.

Лео Дельгадо закрутил штурвал вправо, и «Грюнион», послушно накренившись на правый борт, проскочил прямо под носом идущего встречным курсом большого сухогруза, направляющегося к входу в пролив Хуана-де-Фука.

— Далеко еще до места? — бросил Лео отрывисто, ожесточенно крутя колесо в обратном направлении, чтобы не угодить под кильватерную струю гиганта.

Скрючившись в три погибели в тесной кабинке, Питт и Далгрен изучали разложенную на столике карту. В настоящий момент они находились в открытом море приблизительно в ста двадцати пяти милях от Сиэтла.

— Двенадцать миль к юго-западу от мыса Флэттери, — ответил Дирк и продиктовал Дельгадо координаты. Помощник капитана «Глубинного старателя» защелкал клавишами, вводя данные в оперативную память компьютеризованной навигационной системы. Спустя несколько секунд в левом верхнем углу экрана монитора возник маленький белый квадратик, а в нижней его части появился равномерно пульсирующий треугольничек, обозначавший собственное положение «Грюниона» относительно цели. Благодаря интерфейсу, связывавшему бортовой компьютер со спутниковой системой глобального позиционирования, Дельгадо мог спокойно вывести судно прямиком в заданную точку.

— Между прочим, парни, вы уверены, что шкипер Берч не станет возникать? Все-таки мы без спроса позаимствовали его вспомогательное плавсредство и переводим казенное топливо только потому, что кое-кому вздумалось понырять в свое удовольствие? — осведомился Лео, томимый смутным предчувствием грядущих неприятностей.

— Уж не намекаешь ли ты, что «Грюнион» с некоторых пор перешел в частную собственность шкипера Берча? — язвительно парировал Дирк.

— А если старик начнет вопить, — подхватил Далгрен, — мы ему скажем, что сам Билл Гейтс завернул к нам на огонек и предложил пару миллионов акций своей компании за морскую прогулку на катере.

— Все, парни, ваши аргументы меня убедили, — кротко согласился с друзьями Дельгадо, продолжая, однако, неодобрительно качать головой и что-то бормотать себе под нос, — Кстати, насколько точны координаты места гибели субмарины?

— Указаны в служебном рапорте командира потопившего ее корабля, — пожал плечами Дирк, — Перлмуттер прислал мне копию по факсу. — Катер угрожающе накренился, столкнувшись с особенно крупной волной, и он был вынужден уцепиться за дверную ручку, чтобы не упасть. — Как бы то ни было, придется принять их за отправную точку в начале поиска.

— Жаль, что в сорок пятом наш флот еще не был оснащен СГП, — посетовал Лео.

— Да, досадно. В те времена широту и долготу определяли по старинке, поэтому даже официальным данным не следует безоговорочно доверять. С другой стороны, к моменту столкновения с И-403 эсминец еще не успел отойти далеко от берега, так что вероятность ошибки, думаю, невелика.

Когда «Грюнион» добрался, наконец, до места, Дельгадо с облегчением заглушил двигатель и выбросил за борт буек с подвязанным к нему двухсотфутовым линем. Оба ныряльщика в черных гидрокостюмах синхронно спрыгнули с кормовой платформы ластами вперед и начали погружение.

Обжигающе холодная океанская вода шарахнула по кожным рецепторам Дирка Питта похлеще электрического разряда. Пришлось задержаться близ поверхности и подождать, пока тонкая прослойка воды между телом и прорезиненной, но — увы! — проницаемой оболочкой не прогреется в достаточной степени, чтобы в дальнейшем не испытывать дискомфорта.

— Чуяло мое сердце, что надо было брать костюмы с гидроизоляцией! — затрещал в наушниках раздраженный голос Джека Далгрена: прозрачные водонепроницаемые шлемы модели «AGA МК-II» обеспечивали надежную двустороннюю радиосвязь между аквалангистами.

— О чем это ты, старина? — картинно удивился Дирк, — По мне, так здесь ничуть не прохладней, чем во Флориде.

— А мне сдается, что ты переел копченого лосося, — сердито проворчал Джек.

Дирк вытравил воздух из компенсатора плавучести и несколько раз сглотнул, прочищая уши. Затем перевернулся вниз головой и ушел на глубину, перебирая руками тонкий тросик. Джек нырнул следом, держась в нескольких футах от напарника. Слабое течение отклоняло их в восточном направлении; чтобы удержаться строго над целью, приходилось по-лягушачьи загребать ластами не только вперед, но и вбок. Сразу за линией термораздела ощутимо похолодало, а на глубине ста десяти футов — потемнело. Погрузившись на сто двадцать футов, Дирк и Джек включили закрепленные наподобие шахтерских надшлемные фонари. Еще несколько футов, и из придонного мрака выплыла, постепенно обретая четкие очертания, сигарообразная громада японской субмарины.

Черный стальной корпус подлодки, ставший последним пристанищем для ушедших вместе с ней на дно членов экипажа, покоился на океанском ложе, опираясь на киль, в исполненной величавого достоинства строго вертикальной позиции. Казалось, она готова в любой момент ожить и снова отправиться в плавание. Приблизившись вплотную, Дирк и Джек были потрясены ее поистине исполинскими размерами. Лучи их мини-прожекторов, направленные от носа к корме, освещали не более четверти длины всей субмарины. Все остальное терялось в мглистой толще темноты. Дирк ненадолго задержался в носовой части палубы, откровенно восхищаясь внушительными габаритами подводного корабля, затем переместился ближе к центру, где занялся осмотром катапультирующего устройства.