– Не беспокойтесь, капитан, – отвечал ему пират по прозвищу Нос. – Восемь штук первоклассных бездельников! Тут пахнет десятком золотых.

– А с чего это вы отпустили восвояси их посудину?

– Ничего нельзя было поделать, капитан. Там внутри кто-то остался. Он и увёл галошу на всех парах.

О том, что в «Стрекозу» успели залезть ещё несколько коротышек, Нос счел благоразумным умолчать.

– Эй, вы там, пошевеливайтесь! – прикрикнул он на пиратов, накачивавших резиновую лодку.

– Так сколько, ты говоришь, их там всего получилось? – продолжал расспросы капитан.

– Ровно восемь душ, – отвечал Нос.

– Ты говоришь, восемь? – Это число капитана отчего-то рассмешило. – Вот это по-нашему, ха-ха-ха! Аккурат на чёртово колесо. Я так думаю, что цирики с восемью душами тоже бы справились, а? Ха-ха-ха! Карманы у них обшарили?

– Так точно, капитан, – ничего интересного. У двоих карманы набиты каким-то железом, зря только руки перепачкали… (Очевидно, речь шла о Шпунтике и Буравчике, карманы у которых всегда были набиты разнообразными инструментами и деталями.)

– Да, уж это точно, помыться бы вам всем не помешало, – снова захохотал капитан и шумно поскреб ногтями свою бороду.

Лодку тем временем накачали и спустили на воду. Это была даже не лодка, а большой спасательный плот, в котором свободно могли поместиться десятка два коротышек. Плот стащили в воду и, раскачав за руки и за ноги, побросали на резиновое днище пленных. Четверо пиратов взяли по коротенькому веслу и принялись энергично грести в сторону подводной лодки, на которой было выведено название «Медуза».

Пленников по одному затолкали в люк и заперли в тесном, совершенно пустом железном отсеке. Затарахтел мотор, и «Медуза», набирая скорость, двинулась в неизвестном направлении.

Понемногу пленники пришли в себя и стали переговариваться.

– Слушай, Пилюлькин, – сказал Шпунтик, – там у меня в кармане есть пилка, попробуй достать.

Пилюлькин повернулся к Шпунтику и связанными за спиной руками, извиваясь как червяк, принялся доставать из многочисленных карманов кожаной куртки Шпунтика всевозможные инструменты. На пол загремели клещи, отвертки, плоскогубцы, гаечные ключи и даже паяльник. Обнаружив наконец пилку, Пилюлькин кое-как перепилил верёвку, которой Шпунтик был связан. Тот в свою очередь развязал Пилюлькина, а затем и все остальные быстро помогли друг другу освободиться.

После этого пленники немного приободрились, только Пулька всё ворчал, горюя об оставшемся на берегу Бульке.

Прежде всего друзья осмотрели помещение, в котором их заперли. Порядком проржавевший металлический пол и стены, тусклая лампа на низком потолке. Дверь с мутным окошком, за которым угадывался узенький коридор.

Но не успели друзья поделиться первыми впечатлениями и соображениями, как за дверью послышались голоса.

– Поговаривают, что надвигается шторм, – сказал первый.

– Стало быть, снова придется целый день париться под водой, – отвечал второй. – Загляни в камеру, Ушан, а то мои иллюминаторы давно потрескались. Посмотри, что там видно.

Знайка приложил палец к губам и сделал друзьям знак лечь на пол.

Пираты заглянули в дверное окошечко, но через мутное стекло в слабоосвещённом отсеке трудно было что-либо хорошенько разглядеть. Буравчик подмигнул Знайке, застонал и пошевелился так, будто он по рукам и ногам крепко связан.

– Эти посмирнее, – сказал первый. – Лежат как цуцики.

– Один вроде шевелится, – заметил второй.

– Вот мы его и возьмем, раз он шевелится, – сказал первый. – Раз шевелится, значит, и говорить может. Капитан любит разговорчивых допрашивать.

Пираты стали возиться с проржавевшим засовом, а Знайка подскочил к Буравчику и моментально связал его веревкой. Остальные пленники, поняв, в чем дело, тоже помогли друг другу кое-как накинуть для видимости веревки, а сам Знайка откатился в тёмный угол и замер.

Дверь с пронзительным скрипом отворилась, и оба пирата ввалились в отсек.

– Не видно здесь ни зги… – пробормотал первый. – Надо бы взять у Костыля другую лампу.

– Костыль за лампу удавится, пока эта ещё горит, – заметил второй.

– Ладно, кто из них шевелился-то?

Первый шагнул вперед и споткнулся о Пилюлькина. Однако Пилюлькин не шелохнулся, а вот хорошенько связанный Буравчик громко застонал и заворочался.

– Кажется, этот, – сказал второй пират и слегка пнул Буравчика ногой. – Вот этот поживей, чем другие. Помоги-ка мне, Ушан.

– Слушай, Профессор, – сказал Ушан. – А чего это они все лежат так тихо? У нас таких ещё не было. Может, они больные?

– Если больные, не стоило и возиться, – рассудил Профессор. – Но я так думаю, что это наши с дубинками перестарались.

– Ладно, берем этого да пошли.

Пираты подхватили Буравчика под руки и выволокли за дверь. Заскрипели засовы, звуки шагов и голосов постепенно стихли.

Пленники отбросили веревки и снова принялись внимательно изучать помещение: осматривать, ощупывать и даже простукивать.

– Старьё, – проворчал Шпунтик. – Лодка тяжёлая, как утюг, вся насквозь ржавая. И где это они её только выкопали?..

– Скорее всего, нашли где-нибудь на мелководье и подремонтировали, – предположил Знайка. – Интересно, эти разбойники как-нибудь связаны с теми, на летающем блюдце?..

– Они сейчас что-то про шторм говорили, – вспомнил Пилюлькин. – Как вы считаете, это не опасно?

– Значит, скоро уйдём под воду, – сказал Шпунтик. – Под водой не опасно.

И действительно, как только лодку несколько раз сильно качнуло на волнах, послышался свист воздуха, бульканье воды где-то в утробе механизмов, и «Медуза» начала погружаться.

– Идите-ка сюда, братцы, – позвал Авоська. – Тут на стене что-то нацарапано.

– И у меня тоже! – крикнул Торопыжка. – Идите скорее, посмотрите.

Выяснилось, что окрашенные темно-зелёной масляной краской стены и даже потолок исцарапаны надписями.

– «Захвачены в плен», – стал читать вслух одну из надписей Небоська, – и подпись: «Горбушкин и Ватрушкин, Кленовый город».

– А у меня тут написано: «Катались на лодке, проглочены железным чудовищем, прощайте навеки! Рыбка и Бусинка», – прочёл Пулька.

– Смотрите, смотрите! – закричал Торопыжка. – Здесь и Огонёк побывала. Та самая, помните? Она еще Земляной город придумала.

Все столпились перед надписью, и Торопыжка, водя пальцем по неровным строчкам, прочитал довольно длинное послание Клюковки:

– «Товарищи по несчастью! Полагаю, что читающие эти строки, так же как и мы, захвачены шайкой трусливых хулиганов, именующих себя пиратами и властелинами морей. После разговора с отвратительным главарем этой шайки делаю следующие выводы:

– для каких-то целей пираты разыскивают повсюду старинные золотые украшения и драгоценные камни;

– пленные коротышки направляются на принудительные работы;

– центр этого пока еще непонятного заговора расположен на не отмеченном на картах острове;

– на острове есть коротышка, которого все называют «директором»;

– пираты отчего-то уверены, что никто не сможет отыскать их остров в океане.

Прощайте или до встречи… Огонёк».

Торопыжка не без труда закончил чтение нацарапанного вкривь и вкось послания.

– Ну, вот что, – решительно сказал Знайка. – Мы тут никаких посланий писать не будем. Потому что они больше никого не посмеют обидеть. Со «Стрекозы» уже наверняка послан сигнал бедствия, и к нам на помощь летит ракета. Посмотрим, как эти невежи совладают с прибором невесомости!

Увы! Знайка и не подозревал, что в это самое время астроном Стекляшкин ещё только движется в автомобиле на пути к Солнечному городу…

Тем временем инженера Буравчика доставили в каюту капитана.

Прежде всего пленник увидел оскалившуюся прямо на него зубастую пасть акулы и замер… Ушан и Профессор подтолкнули его вперёд, и Буравчик разглядел, что это не живая акула, а подвешенное к потолку высушенное чучело. По углам среди мусора и всевозможного хлама стояли ржавый якорь, подзорная труба и обитый железом сундук. На письменном столе были свалены ворохи географических карт, диковинные безделушки, раковины, глобус и секстант. Всё это было засижено мухами и заляпано жирными пятнами. Едва ли не половину каюты занимал облезлый диван, над которым висела карта.