Виолетта отвела глаза, как будто ее поймали на месте преступления с оружием в руках. Шарлотта перевела разговор на другую тему.

— Ты знаешь, что твоего отца кто-то травит медленными ядами?

— Конечно, знаю. Это все мамочка. Она уже несколько раз пыталась отравить отца, но я узнавала, какой яд она будет использовать, и давала противоядие. Папочка, конечно, та еще свинья, но меня не устроит, чтобы он умер и все оставил мамочке. Она еще нас всех переживет и черта с два я от нее чего-нибудь дождусь. Я даже давала папочке мышьяк. Ты знаешь, что к мышьяку можно привыкнуть, и потом не отравиться, когда тебе его подсыплют?

— Знаю. Ртуть тоже она ему давала?

— Ртуть? Как ты догадалась? Да. У папеньки неаполитанская болезнь и я велела докторам лечить его ртутными препаратами. Болезнь, представь себе, проходит. Как ты думаешь, в каких дозах ртуть вредна, а в каких безвредна?

— Ртуть накапливается. Когда твой отец съест недостающее до смертельной дозы количество, он умрет.

— Ах! Лотти, спасибо тебе огромное! — встрепенулась Виолетта, — я и не знала! Прикажу, чтобы снизили дозу и вообще, может он еще сам как-нибудь выздоровеет. Сказать ему, что это ты нас предупредила?

— Лучше не надо. Как ты думаешь, как отнесется сеньора Аурелла к тому, что он выздоровеет?

— Да, не стоит. Плохо отнесется. Мамочка опасна как большая змея, и для большой змеи это комплимент.

— Но она твоя родная мать. Неужели ты не скажешь про нее ни одного доброго слова? Я, например, не слышала, чтобы ее обвиняли в супружеской неверности.

— Не скажу. Ее в этом не обвиняли, потому что она не спит с кем попало, как некоторые. Она очень придирчива и ей нравятся только мужчины в самом расцвете сил с безупречным лицом и безупречной фигурой. Как ее Алессандро, который приходит к ней по пятницам и думает, что об этом никто не знает. Она способна увести верного мужа у красавицы-жены и чрезвычайно ревнива. Двух ее прошлых любовников извел папочка, одного я и троих она сама. Представляешь?

— Как ты думаешь, мой муж окажется во вкусе Ауреллы? — обеспокоилась Шарлотта, — Я чуть не забыла, что он шел за нами с ней под руку.

— Он у нее? — встрепенулась Виолетта.

— Не знаю. Мне сейчас не до мужчин, — Шарлотта погладила себя по животу, — Но, если он заведет любовницу, мне будет неприятно.

— Откуда ты знаешь, что тебе будет неприятно? Может быть, ты и не заметишь. У Никколо точно есть любовница, но меня это не тревожит.

— Знаю. Я сама предложила. Теперь жалею.

Макс и Шарлотта уехали из замка рано утром, чтобы не задерживаться на завтрак. Гнуснопрославленная улитка Франц так и не нашелся. Прочие сонные улитки, удостоенные этого звания за скорость седлания коня и закладывания кареты, сказали, что он вместе с многими другими побежал на крики 'пожар', и с тех пор его не видели.

В лагере их светлостей встретила обеспокоенная Марта и накрытый для завтрака стол. Шарлотта всю дорогу молчала, надувшись как большая симпатичная мышь на крупу, и начала разговор только за завтраком.

— Замечательно, милый, ты именно так понимаешь совет 'оказать внимание даме'?

— Если дама проявляет интерес, то отказывать или ломаться будет невежливо, — ответил Макс, — потому что дамы, в отличие от мужчин, воспринимают отказ как тяжкое оскорбление, и они чрезвычайно злопамятны. Братец Фридрих как-то в похожей ситуации некстати вспомнил, что он женат. Дама была очень недовольна. Порвала на себе платье и позвала на помощь, будто он хотел ее обесчестить. Ее муж был в отъезде, поэтому пришлось драться с его братом. Помяли друг другу доспехов талеров на двадцать, устали и проголодались. Потом вместе пошли в кабак, а из кабака к девкам. В результате вышло, что он изменил жене не один раз, а три. Попутно, считай, на ровном месте, поссорил нашу семью с семьей мужа той дамы и семьей ее родителей. И кучу денег на ветер выбросил. До сих пор это помню, потому что мне должен был достаться его старый доспех. До того случая он был почти как новый, а после даже посмотреть страшно.

— Может быть, не надо было доводить до 'проявления интереса'? — язвительно спросила Шарлотта.

— Если бы ты не подевалась куда-то с Виолеттой, то можно бы было. Но это все ерунда. Ты лучше скажи, мы не слишком большую глупость сделали, что сюда приехали?

— Глупость?

— Да. В твоем положении надо дома сидеть и не высовываться. А ты тут жизнью рискуешь.

— Милый, враги не исчезнут сами по себе. Сейчас у нас пока еще есть возможность что-то сделать, а очень скоро мне действительно придется сидеть в замке безвылазно. И мне уже надоело постоянно ожидать нападения и платить жалование сотне швейцарцев.

— Но мы же взяли их на замену гвардии старого графа.

— Мы взяли больше солдат, чем отправили в отставку. По финансам даже не пытайся спорить, ты в жизни не заглядывал в наши бухгалтерские книги.

— С подачи Джанфранко тут будет не турнир, а черт знает что. Он за один вечер поссорил всех со всеми. Зачем ему это надо?

— Как ты думаешь, кто подал графу эту идею?

Макс удивленно посмотрел на жену.

— Только не говори, что это ты.

— Ты не поверишь, но это Виолетта. Девочка первый раз будет на турнире. Она надеялась увидеть ненависть, кровную вражду, войну, сломанные мечи и отрубленные головы. Но кто-то случайно сказал ей, что для рыцарей скрестить мечи и преломить копья — такое же развлечение, как для нее подстрелить птичку, а после поединка противники берутся за руки и идут в кабак.

— Этот кто-то прямо пересказал историю про братца Фридриха, — прокомментировал Макс.

— Ты ее не первый раз рассказываешь, — отмахнулась Шарлотта, — она еще посмотрела, как ты после штурма мило беседовал с ди Кассано, и совсем разочаровалась. Разочарованная девушка пошла к отцу и пожаловалась. Отец сказал, что дочь вся в папу, и решил ей подыграть. Ему для дочери ничего не жалко, кроме денег.

— Лотти, если ты так подружилась с Виолеттой, почему ты не помешала ей это все устроить?

— Каким образом? Я сама не ожидала, что так получится. А ты чем-то недоволен? Вчера утром ты был врагом общества номер один. Вчера вечером ты уже герой дня. Тебя хоть кто-нибудь вызвал на пиру?

— Нет, — удивленно ответил Макс.

— Потому что ты не принадлежишь ни к одной партии. С одной стороны, ты уже не подданный императора, с другой стороны, еще не подданный короля Франциска. Немецких друзей у тебя нет, и французских тоже. Все твои враги с легкой руки Джанфранко переругались друг с другом. Пару дней им будет не до тебя.

— А твои?

— Вот с моих и начнем. Помнишь, рядом с тем местом, где на тебя напал мужик с кинжалом, лежали два тела?

— Да. Оруженосец и еще кто-то.

— Оруженосец Шарля-Луи. Он чуть не заколол меня в спину, но тот бандит, наверное, имел приказ меня похитить и привезти живой, а не мертвой.

Марта еще вчера сразу решила, что расскажет про планируемое похищение Ее светлости, но до сих пор было некогда. Весь завтрак она просидела как на иголках и наконец-то нашла возможность вставить слово.

— Должна Вам сказать, Ваша светлость, что Вас еще вчера собирались похитить.

— Кто? Таинственный поклонник?

— Нет. Высокий худой француз или итальянец. У него шрам на виске и на левой руке нет безымянного пальца.

— Винс, — кивнула Шарлотта, — работает на де Креси. Пусть похищает, и побыстрее, а то я подозреваю, что сегодня нас с Максом снова попытается убить Шарль-Луи. У Шарля-Луи нет ни ума, ни фантазии, зато наглости на троих хватит. Хочу, чтобы у Макса были свободны руки, чтобы защищаться.

— Побыстрее? Когда?

— Прямо сегодня.

— Но они же не готовы. Они только сейчас прислали мне записку, чтобы я пришла 'кое-что обсудить'.

— Еще бы они были готовы. Чтобы похитить даму с турнира надо иметь побольше мозгов, чем чтобы поджечь церковь. Сейчас пойдешь к ним и скажешь, что надо делать. Будешь записывать, или так запомнишь?