Де Креси надолго задумался. Винс не перебивал его, ответ был очевиден.

— Винс?

— Слушаю, мессир.

— Аванс я тебе больше не дам. Не спорь. Они действительно опасны и их надо убрать. Но я не уверен, что тебе они по зубам. Убьешь ее — получишь сорок флоринов. Про него поговорим отдельно.

— Согласен.

— Когда?

— Сегодня или завтра. Мои люди ночь не спали, а сейчас им надо похоронить убитых.

— Сгрести всю эту разбойную братию в выгребную яму и дело с концом.

— Не поймут. Скоты-с.

Сеньор Витторио Сантальберти еще со вчерашнего вечера был очень зол. Дым оповестил его, что горит родной замок. Пришлось позабыть обо всех развлечениях и сломя голову броситься домой. В процессе тушения пожара оказалось, что помещения верхнего двора подверглись нападению, причем награбленное вывезли на тут же украденных телегах и лошадях, а нижний двор завален трупами. Трупов насчитали больше полусотни, примерно половина одета на немецкий манер, остальные на французский.

Ночь сеньор Витторио провел в замке, выставив охрану и готовясь к нападению. Подготовка к уже прошедшей войне — общая тенденция плохих командиров любого уровня по наше время включительно, и сеньор Витторио не был исключением.

С утра Сантальберти отправился в турнирный лагерь предъявлять претензии. Предъявлять претензии, сутяжничать и просто спорить он умел хорошо. Недругов он себе успел нажить много, и самым заметным из них был Горгонзола. Маэстро после прогремевшей на весь город ссоры переделал сюжет картины с отрубленной головой, а после каждого следующего конфликта рисовал морду еще какого-нибудь отрицательного персонажа в виде карикатуры на сеньора Витторио. На сегодняшний день, кроме головы Олоферна, на Витторио были подозрительно похожи третий слева стражник под распятием, конь царя Ирода и зеленый змий, побеждаемый святым Георгием. Маэстро же не рисковал ничем, поскольку находился под покровительством епископа, а епископ считал себя вассалом лично Бога.

В первую очередь Сантальберти направил свои стопы к посреднику — Бертрану фон Бранденбург. Как бы ни хотелось ему обвинить во всем герра Бертрана, он понимал, что сей прославленный рыцарь мелкому замковладельцу не по зубам, поэтому лучше иметь его в союзниках, чем в противниках. Бе-Бе обычно просыпался долго и неспешно, но узнав, кто к нему пожаловал, собрался моментально. Для человека с его положением в обществе 'моментально' означало 'пока горит свеча'.

Герр Бертран был очень опечален в первую очередь, тем, что непонятно где шляются его гвардейцы, во вторую очередь тем, что непонятно, кто победил в семействе де Круа. Слуги, посланные навести справки, вернулись с сообщением, что и Шарль-Луи и Максимилиан с супругой отсутствуют в лагере со вчерашнего дня. Витторио разозлился из-за отсутствия ответчиков еще больше и предложил потребовать компенсации с их родственников. Пригласили герольда.

Герольд сообщил, что из присутствующих в сколько-нибудь значимом родстве с хотя бы одной ветвью семейства де Круа состоят, с одной стороны, французские де Креси, с другой стороны, южногерманские фон Нидерклаузиц. Слуги были посланы второй раз и принесли известие, что единственный представитель де Креси со вчерашнего утра в лагере отсутствует, а глава семьи фон Нидерклаузиц, наоборот, присутствует и находится в здравом уме и трезвой памяти.

Под трубы и барабаны, провозглашающие начало турнира, сеньор Витторио и герр Бертран нанесли визит герру Фридриху и застали того уже на коне. В течение непродолжительной поездки до ристалища и трибун Фридрих успел выслушать жалобы, подумать и дать ответ. Первая часть ответа гласила, что он ссоры ни с кем не ищет и принципиальных возражений возместить ущерб не имеет. Здесь господа Витторио и Бертран удовлетворенно переглянулись. Но вторая часть ответа поведала им, что необходимым условием являются юридически значимое свидетельство смерти дорогого брата Максимилиана и его жены и документ, безоговорочно подтверждающий права наследования герром Фридрихом имущества и обязательств семьи де Круа. Поскольку не бывает таких дураков, чтобы наследовать только обязательства, а имущество не наследовать.

— С другой стороны, если победителя нет в лагере, может быть, он не такой уж и победитель, — предположил герр Бертран, — может быть, он ранен и лежит у врача в городе?

— Может быть, — согласился сеньор Витторио, — а если это Максимилиан де Круа, то его жена должна бы день и ночь сидеть у его постели, как и подобает жене раненого рыцаря.

— Тогда Вам надо обратиться к начальнику городской стражи. Кто же еще сможет быстро найти человека в городе?

— Алессандро и его стража ничего не делают бесплатно, даже для родственников, — поморщился Сантальберти, — лучше я потребую правосудия у Джанфранко, чтобы он приказал страже бесплатно перерыть город.

— Дело Ваше. Только не меня не ссылайтесь.

На том и порешили.

Патер прошлым вечером без труда добрался до кладбища. Швейцарцев во главе с Францем он отправил обратно в лагерь, оставив себе трех помощников, кое-как говоривших по-итальянски. Через западные ворота он проехал задолго до того, как до предместья добрались Бык и Максимилиан, отправившиеся 'короткой дорогой'. Готовых могил на кладбище не хватило, а новые гробы подвезли только к концу рабочего дня. Ожидаемо, к естественной убыли городского населения добавилась неестественная убыль населения турнирного лагеря. Рыцарей, правда, померло только двое — один с перепоя, другой от сердечного приступа, вызванного острыми эмоциями. Зато всякие оруженосцы, солдаты и слуги, а также посторонний народ, желающий подработать законными и не очень законными способами, исправно поставляли клиентов на кладбище.

Похоронить павших получилось уже на закате. Патер пораньше отправил помощников в лагерь, чтобы они успели пройти через город до закрытия ворот, а сам, закончив свои дела, заночевал в домике смотрителя. Ночью Патера разбудил один из могильщиков.

— Преподобный, Вы вчера хоронили швейцарцев. У нас тут еще один, которого привезли люди, не знающие, как его зовут. Посмотрите, вдруг он Вам знаком.

Телега, на которой вчера привезли швейцарцев, у Патера была пока еще под рукой, так что он погрузил тело Быка и повез его в монастырь. Там его встречали опечаленный Горгонзола и горестно рыдающее население 'немецкой комнаты'. Так уж получилось, что после быстрой подготовки реквизита к спектаклю Бык привлек паломников к своему кулинарному перфомансу, потом они под его руководством героически потушили пожар, и вчера повар истолковал приказ епископа таким образом, что если отмывать собор должны монахи, то на долю паломников остается приготовление ужина. До этого та же компания исправно посещала занятия по самообороне. В общем, скромного повара паломники очень уважали.

Горгонзола рассказал, что совсем недавно в собор заходил мессир де Круа. Герр Максимилиан рассказал, что на братство святого Марка напали какие-то разбойники числом более полусотни, что Бык был убит в неравном бою, порубив немало врагов, и что следует позаботиться о его теле и о душе. К просьбе прилагался золотой флорин.

— Сегодня, — сказал Патер, — Сейчас. Немедленно.

Подготовка пошла в том темпе, как уже привыкла работать команда. В бюджет похорон вошел и флорин от Макса, и личные средства Патера, и скромная сумма, которые собрали паломники, и все совершенно не скромное содержимое спрятанного в надежном месте кошелька покойного, который был очень небедным человеком. С такими деньгами и с десятком помощников похороны были подготовлены моментально.

К турниру подготовился весь город, считая гробовщиков. Дубовый гроб, достойный рыцаря, обтянутый дорогой материей и щедро обитый металлом, притащили бегом, сменяясь по пути, двенадцать человек, чем изрядно перепугали полгорода. Представьте себе, идете Вы по обычной средневековой улице, полной народа, а навстречу Вам несется толпа с гробом на плечах, и впереди двое стражников бегут, размахивают алебардами и кричат 'с дороги, с дороги!'.