Андрей считал, что Некрасов предусмотрительно сделал в моей квартире тайник или даже несколько, потом ими воспользовался. У него явно имелись запасные ключи. И когда он приезжал к тайнику, его выследила ревнивая Лида. Она была уверена, что он едет ко мне. Потом Жорик Красавин ошибся этажом и стрелял в Соню. А в последнее время Некрасов не рисковал, приезжая один в мою квартиру, он появлялся по вечерам, изображая страдания из-за несчастливого брака.

– И ночью брал из тайника по вещичке, – сделала вывод я.

– Где он может находиться, Наташа? – спросил Андрей. – Мне просто любопытно.

– Не в спальне – это точно. Там спала я. Не в гостиной – я бы услышала, что он где-то копается. Кухня, начало коридора у входной двери, ванная, туалет. Но где? Ума не приложу.

– Вернемся – поищем, – заявила Соня. – Можно на спор – кто первый найдет.

– Если там еще что-то осталось, – хмыкнул Андрей.

Я спросила, куда, по его мнению, Некрасов денет украденные экспонаты. Наверное, воруя, он считал, что крадет подлинники из английской коллекции, но ошибался.

– И копии можно продать, – пожал плечами Андрей. – Не за ту цену, конечно, но за немалую. Если Красавин-старший взялся за эти вещи, зная, что это копии, значит, они того стоят. Но хватит о коллекции, девчонки. Давайте отдыхать. Вы в Лондон зачем приехали?

– Секундочку. У меня еще есть вопрос, – заявила я.

Андрей закатил глаза.

– Перед отправкой ящиков в Россию два из них подменил Саутгемптон, один или вместе с герцогом. Я правильно поняла?

Андрей кивнул.

– Как?!

– Что как? Жизнь заставит – и английский лорд сможет продемонстрировать ловкость рук. Хотя там ловкости-то особой и не требовалось. Забыла, кто руководители Общества потомков у англичан? Лорд с герцогом. Может, ты просто не знаешь всех деталей, Наташа… Отправлявшиеся в Россию экспонаты в очередной раз описали – по ящикам, запечатали и оставили на ночь в здании Общества под охраной. В контейнер Самохвалова грузили уже утром. По виду печати все были целы, но… – Андрей многозначительно пожал плечами. – Это были другие печати.

– Герцог по пьяному делу выложил все, – вставил Виктор. – Они с лордом подменили содержимое двух ящиков после ухода основной массы служащих – в здании Общества, в опечатанной комнате, а потом снова все запечатали. Они точно знали, которые ящики им нужны, ведь копии описи остались у них. Не пойман – не вор, но английская совесть все равно не давала им покоя.

Мы с Соней отдыхали с Виктором и Андреем до конца недели. Потом я улетела домой, Соня осталась. Виктор обещал ей решить все проблемы, как в свое время решил свои. Он рассказал нам, как хитро обвел вокруг пальца правоохранительные органы, устроив собственное убийство, когда запахло жареным.

Джеймс Блэк сидел над листом бумаги. Подать прошение об отставке? Пойти преподавать в разведшколу, готовить молодых англичан к тяготам общения с русскими – если кто-то из молодых до сих пор достаточно глуп, чтобы желать этой неблагодарной работы. Написать учебники для разведчиков всего мира, которым придется сталкиваться с русскими? Его личного опыта хватит на несколько книг.

Перед глазами стояли два других листка бумаги, написанных герцогом Нортумберийским и лордом Саутгемптоном, истинными английскими джентльменами. Теперь Джеймс Блэк понимал, почему оба разорились, и дело тут было не в скачках и не в женщинах. И пить оба стали по вполне понятной причине.

Лорд и герцог за свой счет оплатили изготовление копий пропавших русских сокровищ – чтобы скрыть свой позор, свой провал. Они радовались, что у них оставались фотографии подлинников. Заказывая копии талантливому ювелиру, аристократы считали: все решат, что Николай Второй посылал именно эти вещи. Но, похоже, не все… Парочка приехавших из России специалистов высказала сомнение в подлинности коллекции. У русских имелись какие-то документы, где говорилось о том, что принадлежало Николаю Второму. Мог разразиться международный скандал. При первой же возможности англичане решили свалить вину на русских, но провалились. Русские оказались хитрее. Лорду и герцогу следовало спасать честь, то есть остатки чести. Они не смогли жить с содеянным… Лорд Саутгемптон, правда, немного отомстил русским, застрелившись из их пистолета, – он точно указал адрес, где в Лондоне покупал оружие.

Внезапно зазвонил телефон.

– Мой мальчик? – спросил наставник Джеймса, старый разведчик, которого не рассекретили даже в СССР. – Надеюсь, ты не собираешься в отставку?

– Как раз думал об этом, сэр.

– Я не подпишу твое прошение об отставке. Ты нужен Англии, Джеймс. У меня есть для тебя задание.

– Мне придется опять ехать в Россию? – застонал Джеймс.

– Нет, мой мальчик. Тебе придется лететь в Аргентину.

– В Аргентину? Но я же специалист по России!

– Вот в этом качестве ты туда и отправишься. Там обнаружились какие-то сокровища Третьего рейха. На них, естественно, претендуют русские. Один твой давний знакомый уже там.

– Когда я должен вылететь, сэр?

Квартира встретила меня нежилым запахом и пылью, скопившейся за время моего отсутствия. До вечера я ее убирала, потом села за швейную машинку. Я соскучилась по любимой работе, да и заказы никто не отменял.

Ко мне приезжали клиентки, рассказывали сплетни про общих знакомых, я получала удовольствие, создавая красивые вещи. Практически каждый день заглядывала Варвара Поликарповна, интересовалась, почему Соня не приехала вместе со мной, когда она вернется, какого мужчину она нашла в Лондоне. Варвара не сомневалась, что все дело в мужчине. Романова позвонила мне пару раз, сообщила, что Виктор каким-то образом урегулировал вопрос с ее проживанием в Англии, но даже не интересовалась, какой у нее статус для английских властей. Для нее было важно то, что она находится рядом с ним. Как я поняла, в Россию она в ближайшее время не собирается.

Выставка в здании Общества потомков царской семьи закрылась за день до моего возвращения, и ее отправили назад в Англию.

Некрасов за неделю моего отсутствия развелся с Лидой Красавиной, но остался без строительной фирмы, которую так хотел прихватить. Лидин отец стал совсем плох, фактически умирал, и управление строительной фирмой взял на себя его троюродный братец, переквалифицировавшись из специалиста по антиквариату в строителя. Возможно, на старости лет ему надоело рисковать. Его сын взял всю вину на себя, чиновница Надежда Васильевна изменила свои показания (возможно, из жалости к Лиде, да ведь и убивал Жорка), со старшего Красавина и Лиды сняли обвинения. Вероятно, помогла взятка. Лида, как мне сообщали кумушки, выглядит неплохо. Примерно через десять дней после моего возвращения она даже «вышла в свет» в сопровождении дяди. Я могла этому только порадоваться. Я не держала на нее зла, наоборот, жалела. И ведь в тюрьму сел истинный убийца.

Некрасов продолжал заниматься своим заводом стройматериалов, хотя и разругался в пух и прах со строительной фирмой Красавиных. Но у нас и другие строители имеются. Товары моего бывшего мужа вдруг стали активно рекламироваться в городе. Насколько я поняла, он или уже здорово расширил производство, или оно находится в процессе расширения. Проезжая мимо его рекламных щитов, выросших как грибы после дождя за последнюю неделю, открывая бесплатные рекламные газеты с его объявлениями, я каждый раз вспоминала о Некрасове и думала, где же он хранил коллекцию в моей квартире.

Через две недели после возвращения я не выдержала и позвонила Некрасову. Любопытство, конечно, порок, но я была не в состоянии с ним бороться. Я попросила Колю о встрече. Он обещал вечером заглянуть. Боялась ли я? Я просто об этом не думала и, наверное, в глубине души считала, что он меня не убьет.

Я решилась спросить про тайник после ужина. Некрасов усмехнулся, долго думал, потом повел меня в ванную, правда, там велел отвернуться. Я так и сделала и услышала за спиной какие-то щелчки. Я ожидала чего угодно, но только не полностью отходящей стены с кафелем, той, вдоль которой ванна стоит по длине. Над самой ванной словно открылась узкая дверца шкафа, на которой с обратной стороны стояли пачки долларов, евро и рублей, правда, не по всей площади. В местах, где их не было, находились пачки бумаги размерами с банковские бандероли. Наверное, это делалось для того, чтобы никакие полости не простукивались.