— Прекратите это! — заорал я. — Я вообще не понимаю, что происходит и по какому праву меня здесь держат! У меня сегодня важный день. Подписание контракта! Я не могу здесь находиться!

Мои нервы на пределе. Ощущение, что я все еще сплю. Причем давно. Сплю, и это мне снится — вчерашние бесчисленные совпадения, доктор Рабин, его лекция, охранники, эта больница, медсестра, известие о том, что я, оказывается, наркоман. Теперь этот отвратительный тип, уверяющий меня в том, что я якобы напал на доктора Рабина, обещал его убить и даже попытался это сделать.

— Вы больны, у вас травма и постельный режим, — ответил следователь. — А мы ведем дознание.

— В таком случае мне нужен адвокат! Я не нападал на Рабина! Это меня избили его охранники! И накололи наркотиками!

— То есть вы не отрицаете, что находились в состоянии наркотического опьянения? — глупо улыбнулся следователь.

— Я не буду разговаривать с вами без адвоката! — осатанел я. — Меня оговорили!

— И, может быть, это не вы взломали вентиляционный люк на крыше кинотеатра «Cinema-Gold»? — досадливо пожал плечами следователь. — И это не ваши отпечатки пальцев на куске арматуры, обнаруженном там же? Будет вам адвокат. Будет. Я одного не могу понять, зачем понадобилось влезать через вентиляционный люк? Это глупость какая-то…

— Меня не пустили внутрь! — выпалил я.

— Ну, скажете тоже! — расхохотался следователь. — Всех впустили, а вас не впустили! Просто заговор какой-то!

— Вот именно! — я абсолютно потерял контроль. — Это очень похоже на заговор!

Следователь смотрел на меня с искренним удовлетворением и улыбался.

— Что?! — не понял я.

— Вот и свидетели говорят, что вы, когда нападали на доктора Рабина, обвиняли его в каком-то заговоре, — ответил следователь. — Очень хорошо. Все сходится. Вы у психиатра никогда не лечились?…

— Черт! Пойдите вон! — сорвался я, он просто издевался надо мной. — Адвоката! Адвоката!

— Да, хорошо. Впрочем, я уже все выяснил. Спасибо, — сказал следователь и вышел.

У меня слезы выступили на глазах — от злости, от негодования, от бессилия. Это действительно заговор! Нет, это не может быть паранойей! Все просчитано. У меня нет телефона — он остался в машине и вдобавок выключен. Катрин не будет меня искать, мы с ней расстались. Дана не знает, куда я поехал. Все одно к одному. Я заложник!

— Да, кстати! — голова следователя снова появилась в дверях. — Не делайте глупостей. За вашу безопасность круглосуточно отвечает дежурный полицейский.

В проеме двери промелькнул человек в полицейской форме.

— Я этого так не оставлю! — закричал я.

— Разумеется, — улыбнулся следователь и исчез за дверью. Господи, разве такое может быть?! Почему они чувствуют такую безнаказанность?… Или они потом скажут, что я был в состоянии наркотического опьянения, опасен для себя и окружающих, а поэтому они были «вынуждены меня удерживать в моих же интересах»? Черт, я же потом ничего не смогу доказать! Меня охватило отчаяние.

Но зачем охранникам этого Рабина было меня избивать и пичкать наркотиками? О каких свидетелях говорил этот следователь? Откуда?! Там, в холле, никого не было, кроме самого Рабина и его охранников! Кто мог дать показания?

И главное — в чем меня обвиняют? Я угрожал Рабину? Хотел его убить? Нет, это бред! Это заговор!

Или ошибка? Может быть. Но так не вовремя! Уже, наверное, полдень, а в три часа встреча с… Сакс!!! Меня осенило. Сегодня в три часа дня должно было состояться подписание контракта! Это подстроил Сакс, чтобы обойтись без меня?! Не может быть… Но у кого еще есть резон держать меня здесь за душевнобольного?

Я нажал на кнопку вызова медсестры. Еще раз, и еще несколько раз. Никакого результата. Начал кричать, но мне не ответили. Я заплакал. Уже не помню, когда плакал последний раз. Еще два дня назад я боялся умереть и не хотел жить. А сегодня меня как будто вычеркнули из списков. И не умер, но и не живу…

— Джулиано, вставай! — в спальню влетел Пьетро Медичи.

Рядом с его младшим братом спали паж Джеромо и неизвестная девушка лет шестнадцати.

— Пошли вон! — грозно прикрикнул на них Пьетро.

Те испуганно вскочили и, не успев сообразить, что происходит, похватали свою одежду и скрылись за дверью.

Джулиано сел, протирая сонные мутные глаза. Рядом с кроватью, на полу, валялась черная мантия с красивейшим поясом из трех кожаных полосок — коричневой, красной и голубой. Они переплетались между собой замысловатым орнаментом.

Пьетро хотел было сообщить ту важную новость, что заставила его так кричать рано утром, но, заметив мантию, запнулся.

— Ты опять был в монастыре святого Франциска?

Джулиано кивнул.

Монастырь святого Франциска приютил у себя весьма оригинальное братство — орден Магдалитов. Они почитали Марию Магдалену. Причем довольно странным образом. Из месяца в месяц женская половина ордена усердно молилась и соблюдала ритуалы «пестования тела», готовясь к обряду единения, который проводился каждое полнолуние. Монахини отдавались своим братьям, чтобы поделиться с ними накопившейся в них святостью. В момент наивысшего блаженства на мужчин тоже сходило благословение.

Магдалиты особенно не таились. В день весеннего равноденствия они устраивали красочное шествие вокруг своего монастыря. А папа не только не обращал внимания на этот рассадник ереси, но и странным образом ему покровительствовал. Так, в частности, он передал монастырю святого Франциска земельный надел за пределами Рима. Там монахи трудолюбиво и осторожно раскапывали остатки древнего храма, якобы намереваясь заложить еще одну обитель на языческом фундаменте.

— Джулиано, ты лучшее доказательство того, что Бога не существует вовсе, — старший брат недовольно нахмурился, глядя на младшего. — Иначе Он давным-давно убил бы тебя молнией. Ты богохульник, еретик, и ко всему прочему мечтаешь овладеть колдовским искусством.

— Считаешь, если Бог сотворил тебя по своему подобию, Он так же примитивен? — разозлился Джулиано. — Тот бог, которого вы себе выдумали, не имеет ничего общего с истинным Создателем.

— Ладно, сейчас все это не имеет никакого значения, — оборвал его Пьетро. — Оба Борджиа отравлены сегодня ночью. И оба, как говорят, при смерти. Вот что я хотел сообщить тебе. Одевайся, надо ехать в Ватикан.

— Что?! — Джулиано подскочил. — Но как? Как это могло случиться? От кого ты узнал?!

— Я не для того потратил две тысячи флоринов, чтобы узнавать новости вместе со всеми, — сердито пробурчал Пьетро. — Меньше часа назад верный мне человек из папской свиты принес эти новости. Вчера старый Борджиа вынудил кардинала де Корнето устроить пир в честь Чезаре. Будто бы этот лизоблюд Адриано сам выдумал принять Чезаре по-королевски. Должно быть, его святейшество уже понял, что на его собственные пиры никто в здравом уме не пойдет. Однако своего виночерпия туда все же отправил. С ядом для Чезаре и де Корнето заодно. Дальше, Джулиано, произошло нечто такое, от чего можно и уверовать. Случилась необъяснимая путаница, и старый дьявол сам выпил свою отраву. Теперь лежит во дворце и подыхает точно так же, как все, кого он раньше сам угощал своим фамильным винцом. Змея по ошибке ужалила свой собственный хвост.

— А ты говоришь — «нет Бога», — задумчиво произнес Джулиано. — Только для нас эти события весьма неблагоприятны. Что же мы теперь будем делать, Пьетро?

— Я думаю! Думаю! Ты встанешь, наконец?! Или до полудня просидишь, мечтая?

— Пьетро, — тихо спросил младший брат, — мне кажется, мы должны отказаться от нашей затеи. Мы должны смириться и принять свою судьбу. Вчера я глядел на нее и думал — она такая чистая, такая светлая… Мы поступаем плохо, Пьетро. Нам следует отпустить ее. Ты ведь знаешь, я не верю, что она и в самом деле та, за кого ты пытаешься ее выдавать. Взгляни — все против нас. Мы терпим неудачу за неудачей. Я чувствую, я знаю — Высшая Сила мешает нам.