— По какому поводу вы радуетесь? Надеюсь, это не мешает вам выполнять свой долг? — иногда, когда Правитель был не в духе, как сегодня, он становился настоящим занудой.

— Добрая весть, светлейший! Таларис Алари вернулся.

Правитель не успел удивиться, потому что за окном раздался шум, и он поспешил пересечь коридор, пройти через гостиную напротив его спальни и выйти на открытую галерею, опоясывающую фасад дворца. На площади царило необычное для этого времени суток оживление. Конюхи кричали, как ненормальные, со всех сторон бежали иллины, а центральной композицией служила пятерка коней! Ниэль сразу узнал своего Бовала и Лозара, принадлежащего жене. В утренних сумерках ему показалось, что они немного странно выглядят, но стать своего любимца Ниэль не спутает ни с каким другим конем!. Тут первые лучи солнца, пронзив верхушки деревьев, упали на лошадей, и Правитель подумал, что он рехнулся: его конь сверкал снежной белизной на фоне серо-коричневых плит, которыми была вымощена площадь.

— За мной! — бросил он Кассу, и побежал в лестнице, от удивления позабыв обо всех стационарных порталах, которые были кратчайшим путем вниз.

Принц выбрал именно этот момент, чтобы открыть дверь своей спальни, и едва не получил по лбу: Правитель толкнул ее плечом, не заметив.

— Отец! Что случилось? — крикнул ему Керто и помчался следом.

Конь заржал, признав спешащего к нему хозяина, и тут случилось невероятное: на глазах у изумленной публики кони поменяли масть.

Я даже успел поспать целый час, когда дверь распахнулась от удара ноги нашего дорогого принца и хряснулась по стене. Керто, злой, как собака, ворвался в мою спальню:

— Ты живой? Действительно живой?

— Да, но только что оглох. Совсем не обязательно было так кричать, ваше высочество. Я вас услышал еще в коридоре. Вы топаете, как конь.

— Вот по поводу коней я и хотел вас спросить….

— Не стоит, ибо неисповедимы пути Богов и неопределимы их возможности!

— Таларис, так это правда? Что Светлокрылый приходил к иллинам? — Керто словно потерял боевой задор и сел на край моей постели.

— Мальчик, дай мне встать и одеться. А потом я тебя кое с кем познакомлю. Обещаю, — я усмехнулся, — ты не пожалеешь.

— Хорошо, — он встал с кровати и вышел.

Я с удивлением посмотрел ему вслед — подобная покладистость нашему красавчику несвойственна — и задумался. Как бы чего не вышло….

Не могу сказать, что путешествие по Иллинадору с демиургами походило на прогулку, но мне было приятно слышать их восторги, наблюдать, как они ведут себя в той или иной ситуации, и порой сдерживать смех. Ферен вел себя точно, как я, и иногда относился к ним, как к своим детям. В первый же день они переполошили городок, в котором мы решили переночевать. Потом Дин перепугал горожан, превратившись в дракона прямо на площади, разогнал иллинов, посоветовав им не маяться дурью, а идти и заниматься своими делами, схватил жреца и приволок его в гостиницу. Двух рюмок коньяка оказалось достаточно, чтобы священник начал лить слезы и жаловаться на неблагодарных прихожан, которые его едва не посадили в тюрьму. На что демиург совершенно справедливо заметил:

— Занялся бы ты делом, что ли? Детей учил, или там, капусту выращивал. А то все это возня с религией в мою честь…. Не делает мне чести, простите за каламбур.

— Правда? — эльф вытер лицо и впервые улыбнулся. — Я так хотел стать ювелиром, но отец настоял — второй сын должен быть священником. Семейная традиция, понимаешь?

— Понимаю. Скажи отцу, чтоб ввел новую — второй сын может делать то, что захочет. И привет ему передавай от меня. Так и скажи — Альдинир привет тебе передал. Ладно, ступай, что-то я спать хочу. Ой, и палуба качается…

Мы с Ференом оттащили Дина на третий этаж. Жреца уложили спать в зале, на коврике возле камина. Он зябко кутался в свое платье, пришлось укрыть и подбросить дров, чтоб не замерз. Хозяин обещал проследить, чтобы его не обижали. Альвир с супругой покинули нас еще раньше.

Утром Дин попрощался и исчез, а мы поехали дальше. Я знал эту часть страны, как свои пять пальцев. Мы переходили от селения к селению, знакомились с иллинами, слушали местные легенды. Таль накупила себе барахла на ярмарке, куда мы попали на третий день нашего путешествия. Я сблизился с Ференом, мы общались в основном мысленно, так проще. А наши творцы были слишком заняты друг другом, чтобы подслушивать. По крайней мере, мне так казалось. У них случился одна тысяча восемьсот двадцать шестой медовый месяц — Ферен заявил это вполне серьезно. А потом засмеялся.

Так мы достигли пригорода столицы. Переночевали в таверне на тракте и с утра пораньше прискакали во дворец.

Я одевался и, вспоминая наши приключения, думал о том, что мне будет, о чем рассказать Алине. Я уже по ней скучал и считал дни до встречи.

"Ларсель? Нас пригласили на аудиенцию в кабинет Правителя. Ты идешь?"

"Уже бегу!"

Керто далеко не ушел, подпирая стену в коридоре в компании из двух тайлов с каменными лицам, он терпеливо ждал, когда я выйду. Я ему кивнул и быстрым шагом пошел вперед. Дворец уже проснулся, и слегка взбудораженные последними новостями иллины провожали нашу группу заинтересованными взглядами, поклонами приветствуя принца и перешептываясь. Керто не отставал, одной рукой придерживая кинжал на поясе, он шел рядом со мной, и я ловил его удивление и, как не странно, радость оттого, что я жив. Спасибо тебе, мальчик, я тронут. Твои чувства подарили мне надежду, что следующие пять лет в твоем обществе не будут напрасной тратой времени. Дело за малым — получить разрешение Правителя увезти тебя в Керсов.

Мы немного опоздали. Альвир с Тальмой уже прошли в кабинет, и в тот момент, когда для нас распахнули двери, они уже стояли в нескольких шагах от рабочего стола Ниэля. Наше появление прервало слегка затянувшуюся паузу.

Правитель был зол. Это я понял сразу: логично связав чудесное возвращение коней с нашим приездом, он уже успел сделать правильные выводы и определить виновных. Да, шутка Дина вышла нам боком. Не беда, пробьемся, Ниэль не дурак, быстро сообразит, что к чему. Керто подошел к отцу и встал рядом, положив руку на спинку кресла.

— Мне представляться не нужно, надеюсь? Я вас слушаю, господа.

— Ох, простите нашу невежливость. Мы до сих пор под впечатлением от красот вашей столицы. Наше путешествие оказалось настолько приятным! Вы себе просто не представляете, как я соскучилась по чистому воздуху! — Тальма взяла бразды правления в свои прекрасные ручки.

Ниэль скорее ожидал ответа от странного иллина, с неприличной для гостя любознательностью осматривавшего кабинет. Сидящему с гордым видом Правителю он не уделил должного внимания, словно Ниэль — просто часть обстановки. На лице светлейшего появилось выражение обиды, когда первой заговорила иллинка, кончики губ которой кривились в легкой улыбке. Платье из невиданной ткани обтекало ее, как струи воды, и казалось, что юбка шевелится от порывов несуществующего ветра, то показывая, то скрывая стройную ножку. В пределах приличий, немного ниже колена, но Ниэлю этого хватило, чтобы с трудом отвести взгляд. Хорошо, что жена еще не успела к ним присоединиться. Ниэль попросил ее дать ему немного времени, чтобы разобраться в происходящем, но она должна вот-вот появиться. Я стоял сбоку от Тальмы и прекрасно видел, как она улыбнулась, и сделала небольшой шаг вперед, словно случайно вновь оголяя ножку.

Дезориентировав противника по всем правилам дипломатического искусства, она продолжила.

— Меня зовут Тальма, а это мой супруг Альвир.

Мне было замечательно видно, как округлились глаза Ниэля, и вдруг он рассмеялся, словно услышал старый анекдот из разряда набивших оскомину своей пошлостью. Таль улыбнулась и, оглядываясь на мужа, шепнула:

— Он нам не верит. Ничего удивительного — я бы тоже не поверила, если бы с утра пораньше ко мне просто, по-дружески зашел поболтать демиург. Ларсельчик, миленький, выручай?

— Светлейший! Насколько невероятно это бы не звучало, но вам придется поверить.