Она рванула к пожарному выходу, мы с Джен последовали за ней. Старые, проржавевшие металлические ступени заходили и застонали, прогибаясь под нашим общим весом.

Слетев с лестницы и заложив крутой вираж, Мвади исчезла за углом.

Мы с Джен переглянулись.

— Может, нам сейчас лучше смыться? — предложил я.

— А мы что делаем?

— Нет, я имею в виду, унести ноги от «антиклиента».

— Это джаммеры, Хантер, разве ты не слышал? И не надо от них смываться, наоборот, они хотят с нами сотрудничать.

— А что, если мы не захотим?

— Ага, щас!

Джен повернулась и припустила за Уикерсхэм, не оставив мне другого выхода, кроме как рвануть за ней. За углом Мвади взмыла по наклонному скату к скользящей двери. Мы устремились к выходу со сцены вкруговую и выскочили вместе с ней.

Мвади задвинула дверь, закрыла ее на массивный висячий замок и заклинила своим фонариком, заперев банду «хой аристой» в темноте.

— Хорошо, что все это арендовано, — проворчала она, скатываясь по уклону в сторону пустого лимузина, дожидавшегося у дверей. Водитель, должно быть, находился внутри, вместе с нанимателем. — Кто-нибудь из вас водит машину?

— Нет.

— Нет.

Она покачала головой.

— Чертова городская малышня. Я-то могу, но не очень люблю водить машину с роликами на ногах.

Но Джен уже открывала дверь кабины со стороны водителя.

— Да чего там, я провела уйму времени, играя в…

Она назвала известную видеоигру; ее наименование совпадало с преступлением, которое мы собирались совершить.

— Меня это устраивает, — сказала Уикерсхэм.

Я понял, что вопрос решен.

В 2003 году в Университете Рочестера провели исследование, показавшее, что подростки, проводящие очень много времени за видеоиграми, обладают лучшей, чем у других, координацией и быстротой реакции. Родителей и учителей это открытие повергло в ужас и возмущение. Они не желали этому верить, хотя практически каждый подросток, которого я знаю, как раз из таких.

Джен стремительно и яростно гнала машину по пустым улицам Бруклинской военной верфи, оставляя на размягченном жарой асфальте следы покрышек, и сбавила скорость до разрешенной, лишь когда мы вырвались за открытые ворота и понеслись по Флашинг-авеню.

Я повернулся и взглянул в заднее окно. Никаких признаков погони.

— Мы оторвались.

— А как насчет остальных? — спросила Джен.

— С ними все будет в порядке, — заверила Уикерсхэм. — У них большая практика.

— Вы практикуетесь в том, как рвать когти? — не удержался я от вопроса.

— Мы знали, что у нас есть враги. У других организаций в ходу огневая или боевая подготовка, а наша в первую очередь направлена на то, чтобы не дать никакому дерьму схватить нас за шиворот. А теперь вопрос к вам двоим: как случилось, что они вышли на нас?

— Ну, понимаете, когда мы следили за вами, я обратился за помощью к своей знакомой, — я прочистил горло, — из числа тех, кто окрасил головы в пурпур. Она, как оказалось, звякнула своим приятелям, те кому-то еще, в итоге кто-то из них за нами проследил.

— Так я и думала. — Мвади покачала головой. — Так и считала, что вы, ребята, такие чертовские умники.

— Это моя вина, — вздохнула Джен.

— Ничуть не больше, чем моя, — возразил я.

Джен вцепилась в руль так, что побелели костяшки, и мрачно продолжала гнать по Флашинг-авеню.

— Это я рассказала Хиллари, что мы делаем.

— Но ведь все это делалось, только чтобы помочь, — сказал я. — Ты же не собиралась говорить ей, что мы нашли, правда?

— Нет, конечно. Но проболталась я. Мне и в голову не приходило, что нас дурят.

— Ладно, проехали, — сказала Мвади. — Помолчи секунду.

Он сделала звонок, быстро и тихо поговорила по сотовому телефону, одновременно жестами указывая Джен дорогу. Я же гадал о том, что приготовлено для нас в конце этой поездки, после того как мы так опозорились.

Но отчасти я ощущал удовлетворение: наконец мы получили ответы. Все стало на свои места, причем действительность не так уж расходилась с теорией и откровениями пака-пака: ренегаты из числа охотников за крутизной, харизматический инноватор, движение, имеющее своей целью раскачать мир. Может, мы с Дженни и правда в теме!

Приятно было узнать, что иногда скопление бесполезных фактов в моем мозгу обретает некую уместность, что мир моей фантазии, пусть хоть изредка, но соотносится с реальностью. Что все время, затраченное мной на прочтение и расшифровку сигналов вокруг, не пропало зря.

Возможно, знаки появились еще до исчезновения Мэнди, столь же очевидные, как камни на мостовой. Люди, готовые взбунтоваться, отталкивающие ложку, когда их кормят силком. Может быть, инноваторы лишь прорывают канал для того, что уже наготове. Возможно, джаммеры — это неизбежность.

Но что бы еще ни случилось впереди, с Мэнди, по крайней мере, все было в порядке.

Я откинулся назад и в изнеможении закрыл глаза. Делать было нечего, оставалось лишь ждать, когда машина доставит нас на место.

— Туда.

Мвади Уикерсхэм защелкнула свой телефон.

Джен повернула и медленно покатила по переулку, задевая бортами другие машины и кучи мешков с мусором, въехала во двор, окруженный со всех сторон расселенными зданиями.

Их темные окна смотрели на нас, как пустые глазницы. Арендованный грузовик уже находился здесь, тот самый, который днем раньше мы видели на улице Лиспенард.

Двое выбрасывали оттуда коробки с обувью, сваливая их в беспорядочную груду. Мои глаза поймали блеск отражающих металлизированных вставок — некоторые коробки при падении открывались и кроссовки вываливались.

У растущей кучи стояла третья персона.

И поливала ее бензином.

— Нет, — прошептал я.

Лимузин резко остановился, под покрышкой лопнула бутылка. Мвади выскочила, ее ролики заскользили по замусоренному двору, словно по катальной площадке.

Мы с Джен подбежали к куче.

— Что здесь происходит?

— Избавляемся от этого согласно нашей договоренности с клиентом, — ответила Уикерсхэм. — Они получат прототип и спецификацию. И уж конечно, последнее, что им нужно, это чтобы подлинные экземпляры появились на улице.

Затем полыхнуло, и жар вынудил нас попятиться. Огонь стремительно распространился по всей куче. Раскаленный воздух заставлял коробки лопаться, крышки слетали, открывая прекрасное содержимое. Изящные очертания корежились и искажались, металлизированные вставки вспыхивали на несколько мгновений, перед тем как обуглиться. Острый запах горящего пластика и ткани забивался в ноздри, от дыма слезились глаза.

Джен хотела что-то крикнуть, но лишь закашлялась в сжатый кулак.

Прожорливое, ненасытное пламя втягивало в себя окружавший нас воздух. Клочки бумаги катились мимо моих ног, увлекаемые в пламя, как мотыльки. Я с омерзением смотрел, как неповторимая, прекрасная обувь превращалась в густое черное облако над головой, в бесформенный дым. Волшебные кроссовки вдыхались в мои легкие и забивали их.

Мвади Уикерсхэм выкрикивала приказы в сотовый телефон, в то время как последние несколько коробок на моих глазах полетели в огонь. Веяло таким жаром, что я, бессильный помешать этому варварству, вынужден был отойти еще дальше. Туфли исчезали, исчезали… и исчезли.