– Вы осуществите пересадку душ и подарите их оболочки износившимся геронтам?

– Отчасти вы правы. Мы перенесем информацию о новом владельце в прежнее тело, говоря компьютерным языком, перезапишем матрицу заказчика на новый носитель. Это лучше, чем отправлять на свалку столь совершенные орудия жизни.

Работники столовой, в основном малорослые дегенераты с плоскими «обезьяньими» лицами, принесли завтрак: клубнику, яблоки, порезанную кубиками свежую морковь и кислородный коктейль. Добровольцы «Валхаллы» должны были передать свои тела в идеальном состоянии, и сыроядение способствовало этому.

– Эти овощи и фрукты растут здесь же, в подземных оранжереях, не ведая о превратностях климата, – объяснил Гвиадов, – и наша научная база не нуждается в подвозе продуктов или подъездных путях. Изнутри на поверхность не выходит никаких коммуникаций, кроме воздухозаборников.

– Какая идиллия! – ядовито заметила Варвара. – Однако кроме воздуха вы «засасываете» еще и людей. – Она кивнула на «павших».

– Вы очень наблюдательны. – Гвиадов, казалось, не заметил ее выпада.

Ласково поглаживая свою «нейлоновую» бороду, он продолжил образовательную экскурсию:

– Еженедельно к нам поступают новые партии волонтеров. Их проводят через специальные терминалы, с выходами на подземные трассы. В основном это дороги стратегического назначения и резервные ветки метро. Они проложены на гигантской глубине, и о них не знает даже правительство. В начале пятидесятых Сталин велел запечатать выходы из верхнего Тартара и уничтожить все документы, но эти глубинные подземелья по-прежнему соединяются с правительственными бункерами под Москвой и Чеховым и сообщаются с официальными подземными городами в Ново-Огарево и на Валдае. Вы, должно быть, слышали о них? Мы хорошо платим, поэтому не испытываем нужды в поставщиках живого товара.

Бородатый гид был не просто откровенен, он явно хвастался перед гостьей могуществом и всепроникающей силой своей фирмы, точно уже наметил, когда и каким способом ей сотрут память.

– А теперь пойдемте, я покажу вам наш «зоопарк», – позвал Гвиадов, видя, что девушка не притронулась к пище.

Они медленно шествовали по замку Синей Бороды, где кровь, казалась, капала с замочных скважин. Едва волоча ноги, Варвара брела по вылощенным коридорам «фабрики смерти». За прозрачными стенками «зоопарка» обитали гибриды: человеческие существа с крыльями, с множеством ног, с лапами вместо рук, с перепончатыми ступнями. Многие плакали и взывали о помощи, другие были накачаны наркотиками и вели себя тихо.

Они спускались по кругам ада все ниже, к центру земли. Вопреки слухам о пекле, здесь располагались криогенные лаборатории, где в темноте и холоде пребывали результаты тысяч неудачных опытов.

По зеркально вылощенным коридорам сновали служащие концерна. Навстречу Варваре и Гвиадову быстрой упругой походкой шел высокий блондин. Соломенный цвет его шевелюры подчеркивали черный комбинезон, одинаковый для всех работников базы, и черная «хирургическая» шапочка. О его настоящем ранге в подземной иерархии свидетельствовали крепкий блестящий купол лба, казавшегося еще выше от ранних залысин, и неприступный блеск отполированных стеклышек, прикрывающих голубые льдистые глаза с выражением загадочной отрешенности.

– А это наш ведущий специалист в области гормональной диагностики Сванте Аррениус, – представил его Гвиадов.

– Сванте Аррениус? Он норвежец или швед? – дрогнувшим голосом спросила Варвара.

– Этот псевдоним он взял в память шведского физика, автора теории о космическом переселении семян жизни.

Сванте рассеянно поклонился Гвиадову, намереваясь проскользнуть мимо. В кармане у Гвиадова заверещал сигнал вызова.

– Лилит, какого черта? Иду…

– Сван, займите нашу новую сотрудницу, – попробовал улыбнуться Гвиадов. – Я в резекторскую…

Пользуясь своим статусом, Лилит почти ворвалась туда, куда принято было заходить только после долгого ожидания, и бросила на пол пустой кофр.

Следом за ней в кабинет вошел Гвиадов.

– Ну что случилось? Где сердце? – нетерпеливо спросил он.

– Отпусти меня, Гвиадов, я больше не хочу!

Лилит привычно прятала глаза за стеклами черных очков: у драконов, привыкших к темноте подземелья, от дневного света болели глаза. Она часто облизывала узкие сухие губы, казалось, ей не хватает воздуха.

– Жить, любить? Старая песня, – прошипел Гвиадов, – у тебя ничего не выйдет, Лилит! Я знаю все, что ты сейчас скажешь, потому что уже тысячи лет слышу эти слова: «Я выхожу из игры… Я хочу прожить простую человеческую жизнь. Хочу ребенка, человеческого ребенка, а не большое зеленое яйцо!» Я угадал? А сколько страсти и поэзии излилось на твою маленькую головку за прошедшие сутки! К счастью, это почти все, на что они способны. Сознайся, ты решила спасти одну-единственную человеческую обезьяну, приглянувшуюся тебе в этом космическом зоопарке. А может, ты думаешь изменить мир своей жертвой, своей внезапно вспыхнувшей любовью? Глупышка, ты, должно быть, забыла уроки истории? Мы много раз пытались исправить и направить человечество, и поначалу мы были готовы делиться с ними своими знанием и силой. Мы были первыми цивилизаторами этого грубого и примитивного племени, и земные женщины зачинали от нас своих богов, героев, мудрецов и вождей, но всякий раз это кончалось трагедией.

Жалкие выродки присвоили все духовные открытия и сокровища, скопленные нами, и отплатили нам презрением, называя нашу древнюю расу гадами, бесами, исчадьями ада и семенем сатанинским. Их проповедники учили с амвонов, что отец наш дьявол!

Сегодня они сжигают в своих топках и двигателях остатки древней биосферы и тела наших предков. Нефть – эта кровь и плоть допотопных драконов – в виде бензина вливается в тела новых чудовищ. Они живут за наш счет, но мы вернулись и готовы заявить свои права… Мы, пресмыкающиеся, – истинные дети земли, мы чуем ее дрожь и биение ее сердца всей кожей… Только мы способны по-настоящему любить планету. Мы почти бесполы, но мы умеем привязываться гораздо крепче, чем люди, у нас не бывает ссор и измен!

– Я ухожу… – твердо произнесла Лилит.

– Хорошо, – после долгого молчания согласился Гвиадов, – ты уйдешь, но сначала верни «Валхалле» все, что ты от нее получила! Отдай обратно свой скафандр, я говорю о твоем теле, а потом сотню-другую лет постой в очереди на воплощение, пока твою одежду будет донашивать другая душа!

Лилит метнулась к двери и попробовала открыть кодовый замок, но Гвиадов нажатием кнопки заблокировал выход. Через смежные двери в кабинет вошли охранники-клоны. Глядя на черные фигуры и угрюмые лица, похожие на рубленые маски, Випера поняла всю бессмысленность своего бунта и заплакала так, как может плакать только человек.

Сванте молча поклонился Варваре и отворил неприметную дверь. Они оказались в террариуме, по-своему живописном из-за множества подсвеченных аквариумов.

– Ферментотерапия – главное направление в наших исследованиях, – без особого энтузиазма начал Сванте, но в ходе экскурсии он постепенно зажегся интересом. – Здесь, в этих залах, мы сочиняем нашу музыку – гормональные симфонии и кантаты. Взгляните, как реагирует на введение гормонов обыкновенный головастик. Небольшая инъекция на наших глазах превращает его во взрослую лягушку. Немного ферментов, музыки и счастья, и из пузырьков на их лопатках вырастают крылья. Человека создал не унылый упорный труд, а любовь и сопутствующая ей гормональная музыка.

– Другое направление наших исследований – разработка точечных доз для воздействия на сознание. Алкоголь относится к веществам вообще враждебным жизни, но именно он вызывает эффект, который мы назвали «проклятие Каина». Оно заключается в том, что быстрая гибель клеток мозга, исчезновение тысяч нейронов сначала вызывает у человеческого существа эйфорию – состояние легкого опьянения. Это настоящая биологическая ловушка. Давайте проведем небольшой опыт.