Красный пошлый диван, она растянулась на нем и в тот день больше не встала до самого вечера – даже когда пришел он…

– Завтра – не приходи, зато ближе к обеду я буду в городе, – томно сказала она.

– Что это? – спросил он, уходя.

– Фото миража, – Хелин дотянулась рукой до снимка оазиса в пустыне и, подумав: «А ты – неплохой любовник!.. Весьма неплохой!» – сжала ноги.

Диван в виде ракушки в гостиной, на котором она лежала абсолютно нагая, представлял собой очень удобное место для стремительной и исступленной любви.

С улицы послышались вой дрели и стук очень быстрого молотка… Строители почти закончили зимнюю веранду в усадьбе Рейтелей, но работа еще кипела.

Кабинет комиссара Шинна.

– Убита массажистка – на нее наехала машина, – следователь Тайво Рунно отчитывался перед комиссаром. – По показаниям случайного свидетеля, наезд произошел намеренно…

– То есть?… – перебил комиссар Шинн.

– Не случайный был наезд. – Следователь вздохнул и добавил: – А стопроцентное убийство… Вчера, ближе к ночи, и произошло.

– Кому нужна какая-то массажистка?… – брюзгливо проворчал комиссар, глядя на следователя с плохо скрываемым раздражением. – В Тапе сто или двести массажисток?… Точную цифру вы, конечно, не знаете?…

– Статистика по массажисткам не ведется, – следователь вытащил из файла распечатку происшествий за последние месяцы и положил на стол перед комиссаром.

Комиссар задумчиво глядел на сводку, чесал нос и вздыхал; выходило, что за прошлый год от наезда в небольшой по эстонским меркам Тапе и окрестностях скончались пятеро мужчин детородного возраста, и везде фигурировала неопознанная иномарка… И лишь в одном дорожном происшествии, имя нарушителя было известно – Хелин Рейтель. Именно она случайно сбила, задев по касательной, бывшего военнослужащего Котова И. С. в августе прошлого года.

«Один из самых тихих в Эстонии городков, похоже, становится опасным», – подумал комиссар Гунар Шинн, тоже будучи мужчиной детородного возраста.

– А как зовут массажистку? – строго спросил он.

– Мона Грапс, – следователь достал из файла листок. – Эстонка, тридцати восьми лет, разведена, на иждивении тринадцатилетняя дочь. Была…

– А те – пятеро?…

– Все – не титульной национальности, – быстро произнес следователь.

– Предпринятые следственные шаги к чему-нибудь привели? – Комиссар поморщился, глядя на толстую шею следователя, которая вылезала из воротничка на полпальца.

– По поводу Грапс?… – уточнил следователь Рунно.

– Да, – кратко поторопил его комиссар.

– Ее сбила ночью машина – на пешеходном тротуаре улицы Килек… Она шла из гостей, это случайно видел хозяин собаки, который вывел ее погулять.

– Машина?…

– Иномарка, старая, светлая. – Следователь привстал. – Похожая иномарка фигурировала в наезде на некоего Сенобабина Льва, который отделался легким испугом и остался жив. К сожалению, допросить оного удалось всего один раз…

– Почему?

– Он бомж, – развел руками следователь, – кочует и гуляет… По Тапе и окрестностям!

Служители Фемиды обменялись взглядами и продолжили разговор по поводу сбитых пешеходов… Но и к концу разговора никакой ясности между ними на это счет не наступило.

– Случайность или нет?… – в который раз задумчиво спросил комиссар.

Следователь на всякий случай промолчал, причина: он был тертым калачом.

Середина недели, утро…

Офис «Валду Рейтель инкорпорейтед», справа – его кабинет, слева – собственно контора по продаже недвижимости – там сновали агенты и сидели на мягких стульях посетители. Пока всего четыре клиента за это утро. Тишина, свежий кондиционированный воздух с запахом мелиссы, стол секретарши оккупировала белая офисная кошка с пушистым хвостом… Секретарское бюро с факсом и последней модели ПК. Пустой стул рядом.

Из кабинета вышла секретарша – Белокурая Мечта – и улыбнулась.

– Кофе, Валду? – показала она розовые десны.

– Да.

Дверь в кабинет. Хорошо кондиционированное помещение. Он вошел, положил портфель и присел за огромный стол. День, похожий один в один на вчерашний, начался… Хотя нет, Валду вдруг вспомнил, как абсолютно случайно подслушал разговор двух агентов по недвижимости, работающих у него с незапамятных времен. Они говорили про него, думая, что одни в канцелярии офиса…

– У Валду – крепкая эстонская семья, – сказал его давний приятель, по крайней мере Рейтель так считал до вчерашнего дня. Сказал с открытой издевкой…

– Он перетрахал всех баб в офисе, а у нее – мигрень, – поддакнул второй агент.

– А она-то знает про его похождения?… – Старинный приятель хрипло засмеялся.

– Думаю, что догадывается, да и сама отнюдь не святая, мне про нее рассказали рабочие, которые строили свинарник моему тестю…

– А что они тебе рассказали?!

– Она переспала со всеми из их бригады, – тихо, но отчетливо сказал другой его клерк.

– А сколько их было?… Дюжина?!

– Чертова!

Оба захохотали.

На соседнем канцелярском столе лежал большой нож для разрезания бумаги. Так вот, если бы Валду был итальянцем, то, наверное, нож пришелся бы кстати, но Рейтель отдавал предпочтение лишь отдыху в Венеции и шопингу в Милане со своими девочками – Хелин и Деспиной.

Валду цедил несладкий кофе…

– Закажи цветы, – велел он секретарше.

– Да, Валду, – промурлыкала та, дотронувшись пальчиком до блузки на груди. – На вечер?…

– Да, в течение дня. – Рейтель поглядел на высокую грудь секретарши, потом на футбольное поле своего стола. Затем нашел в зеркале свое отражение…

«Холеный, – мысленно сказал себе Валду. – Буржуазно-холеный…» – поправился он. И фирменный уверенный взгляд снова вернулся на его лицо.

Я взглянула на усталый после зимы асфальт…

Утро началось, как обычно, с переодевания: я распустила волосы и посмотрела на себя в зеркало. За три недели работы в этом благоухающем раю среди цветов я успокоилась. О мести уже не думалось – бог с ней, с местью, ведь нужно жить!.. Жизнь сама разберется со всеми обидчиками, думала я, издали глядя на контору Рейтеля.

– Я живу не на облаке, – вошла, ворча, с котом под мышкой Анна Рудольфовна. – Ты уже пришла?… – крикнула она. – Сашка! Не вижу тебя нигде…

– Да. – Я помахала рукой из-за ширмы.

Прошедшая неделя была полна флирта, кокетства и грез…

Неожиданно для себя я начала пользоваться популярностью среди аборигенов улицы Пик… Все началось с того, что за мной начал красиво ухаживать меховщик Йозеф – он уже пять дней подряд покупал алую розу и дарил ее мне. А хозяин ближнего к магазину ресторана господин Аронсон дважды приглашал поужинать с ним. И я сходила, а что?… Правда, пани Остальская быстро остудила мой пыл, рассказав о больших семьях этих господ, зачем-то прибавляя словосочетание: курам на смех!..

Вдобавок в магазин дважды заходил адвокат эстонского клана бостонской мафии, некий господин Гуковски, и, покупая по букету фиалок, тактично справлялся о том, что я делаю вечером… Пожалуй, единственным холостяком в череде моих ухажеров был ювелир Ренье.

– Даже не мечтай… Его жена умерла страшной смертью – у нее нашли рак!.. – испортила мне настроение Анна Рудольфовна, сказав «про рак» шепотом. – Не вздумай пойти за этого дряхлого гнилозубого сыча!.. Он хоронит уже восьмую, – снова почему-то шепотом добавила пани Остальская, и мне показалось, что она привирает. Так что, в общем и целом, женихи пока шли никудышные, несмотря на их высокий статус в общественной жизни города.

Я быстро составляла букеты, а пани приводила в порядок бухгалтерские документы и сплетничала, когда очередной покупатель или покупательница выходили, нагруженные цветами, и мы оставались с ней одни.

– Либо ты пьяница и лежишь под забором!.. Либо ты домохозяйка и чистишь кастрюли! Либо ты продаешь цветы и радуешь людей, Сашка!.. – Этот рефрен в той или иной трактовке звучал из уст пани Остальской почти каждый день. Я уже привыкла и, в общем-то, была вполне согласна с этими рассуждениями.