Дед покосился на двух одинаково подстриженных бродяг, которые, спотыкаясь, шли к вокзалу и очень весело переговаривались, и свернул в центр – завтра он встречал дорогого гостя – Дона Элгуджу Пярнусского, который самолично приезжал на поиски Лихуты и его бесценного клада из Бостона.
Абракадабра!.
В общем – черт знает что... Правда, было очень жарко, но разве когда-нибудь жара служила достойным оправданием обыкновенному ротозейству?...
Камеры слежения на дорогах Эстонии примерно через три дня передали в центр разведки несколько размытых фото двух бродяг, но и там тоже никто не узнал Лихуту и Хаверя... Лишь один никчемный клерк долго разглядывал пять нечетких фото, а потом, громко чертыхнувшись, выбросил их в корзину, полную мусора, в которой вдобавок сидела мышь!..
А Лихута и Хаверь, миновав вокзал, вышли из города и, оседлав спрятанный в ивняке у реки старый мотоцикл Мозеса, поехали дальше. И между ними шел разговор. Они, громко перекрикиваясь, разглядывали ландшафт.
– Эти дома – в прибалтийском стиле?...
– Да, мы где-то в Прибалтике, Старина...
– В Эстонии – ясный пень, Дружище!..
Пыль клубилась за ними, а на небе, хотя еще был день, уже появилось несколько особенно ярких звезд.
Полиция
Следователь Тайво Рунно был одним из самых лучших работников в полиции города. Неповоротливый и седой упрямец, он производил впечатление увальня, но это, в общем-то, не соответствовало действительности... Отличная интуиция и способность представить каждое преступление поэтапно могли бы заслужить ему славу великолепного детективщика, но он работал в полиции и очень скоро должен был уйти на пенсию, о чем нисколько не сожалел... Зато комиссар Гунар Шинн ужасно злился на уходящего на заслуженный отдых Рунно и подкалывал того всячески, на что следователь посмеивался и в свою очередь тоже отпускал едкие замечания в адрес комиссара Шинна.
И сегодня с утра они снова затеяли перепалку: пикировались по поводу не раскрытого еще пока убийства массажистки Моны Грапс.
– До пенсии ты, надеюсь, успеешь раскрыть эт-то уж-жасное преступление, эт-тот наезд на лучшую массажистку города?... – чеканя слова, спрашивал комиссар, а следователь кивал и помалкивал.
Гунар Шинн еще больше злился, глядя на невозмутимого Рунно.
– Ты сам-то не ходил к ней на тайский массаж?... – уже не находя, как бы лучше поддеть увальня Рунно, напоследок спросил комиссар Шинн. – Хорошо она массажировала?
– Неплохо... неплохо! – раскладывая документы по Моне Грапс, сказал Рунно и добавил: – Совсем неплохо.
– Так ты был у нее? – поперхнулся комиссар, и глаза у него непропорционально увеличились под очками. – Был?... Ты был у нее?
Тайво Рунно кивнул.
– Однажды, – туманно пояснил он. – Я заходил к Моне... На часок!
– И что?! – практически рявкнул комиссар. – Она тебя... гладила?
– Еще как, – нехотя вздохнул Тайво Рунно. – Поглаживала везде...
У комиссара Шинна упали очки, он наклонился их поднять и тяжело вздохнул. Он имел семейный стаж тридцать девять лет и классически ревнивую супругу, что, согласитесь, тянет на юбилейную медаль, и к массажисткам и прочим гетерам путь ему был заказан, как ребенку – дорога в винный магазин.
К счастью, следователь Тайво Рунно решил срочно замять этот опасный для себя разговор и, вздохнув, умело завернул его в рабочее русло.
– У меня тут получилась схема. – Тайво Рунно протянул комиссару распечатку, которую только что выплюнул принтер на его столе. – Она касается Моны Грапс... и остальных, перееханных машиной, ну, кроме выжившего Льва Сенобабина.
– Которого... так и не поймали?... – переспросил комиссар Шинн. – В смысле – не нашли еще, так?...
Следователь кивнул.
– Бред какой, – через пять минут вернул изученную схему комиссар и взглянул на следователя. – Ты считаешь, что все наезды совершил один и тот же... человек?... Причем неизвестный?... Что это значит?
– Или – неизвестная, – улыбнулся Тайво Рунно.
– Намекаешь на жену Рейтеля? – Комиссар Шинн зевнул. – Нет!.. Ну, что ты такое несешь?... Нет! Зачем ей это надо?...
– Отнюдь, – подумав, сказал следователь Рунно и повторил: – Отнюдь.
– А что?... На кого ты думаешь тогда?... – Комиссар снова взял схему.
– Пока не думаю ни на кого конкретно. – Следователь помолчал. – Но у Хелин Рейтель дважды было твердое алиби во время наездов на этих погибших господ.
– Что значит «дважды»?! – взорвался комиссар. – Говори яснее!..
– В двух случаях... Даже в трех, я бы сказал, – поправился следователь. – По материалам дел, Хелин Рейтель не могла совершить наезды на пострадавших!
– У нее было алиби? – хмуро пробормотал Шинн.
– Да, – утвердительно кивнул следователь.
Шинн и Рунно переглянулись, потом посмотрели на влетевшего в кабинет шмеля и принялись выгонять того газетой.
А в это время старый мотоцикл «Дукатти», едущий на всех парах по проселочному хайвэю, был остановлен полицейским.
– Ваши документики, уважаемые?... – козырнул молоденький сержант.
Старик порылся в карманах пиджака и взглянул на напарника, тот, пожав плечами, сказал одно лишь слово:
– Старина...
Старина вздохнул, в его правом кармане была... дыра, а в левом – шелуха от семечек!
– Дружище, – ответил старик.
И Дружище, засунув руку в карман брюк, вдруг... вытащил два водительских удостоверения.
У Старины загорелись глаза, он тихо хмыкнул, а полицейский удивленно-лениво взглянул на него из-под мотоциклетных очков. Дружище, не глядя, сунул полицейскому два удостоверения и подмигнул напарнику.
– Все в порядке, езжайте, – через полторы минуты отдал удостоверения сержант...
Так два фальшивых удостоверения Лео Мозеса спасли Лихуту и Хаверя... Самое интересное, фотографии в правах были абсолютно непохожи на исхудавших Хаверя и Лихуту, но, видимо, пыль и пот на их лицах сыграли роль удачного грима.
Чертовщина продолжалась.
Поиски Лихуты
– Мы со Стивеном Спилбергом решили снять фильм про бостонский клан эстонской мафии, – ступая с трапа на землю, поведал встречавшим его Дон Элгуджа.
Дона Элгуджу встречали Дед, три значительных человека из Таллина и один неприметный шофер в котелке... На черном лимузине Деда Дона Элгуджу, минуя столицу, с помпой повезли в Тапу.
Дед, зная про решительность Дона Элгуджи, был готов к любому повороту событий и не сводил с того глаз... А Дон Элгуджа, продолжая вещать о своем скором сотрудничестве с именитыми режиссером, растерянно оглядывался по сторонам... Он был в Эстонии сорок лет назад, родители вывезли его в эмиграцию сопливым мальчиком, так вот, с тех самых пор Дон Элгуджа ни разу не прилетал на родину, но очень хотел ее посетить, и его мечта наконец-то сбылась.
– Я не уеду в Бостон, пока не найду Хэнка Лихуту, – внезапно сказал Дон Элгуджа.
В лимузине повисло молчание.
– Да вы что, Дон Элгуджа? – Дед испуганно поглядел на соратников. – Вы решили сменить местожительство?... А как же ваш фильм?...
– Со Спилбергом, Дон Элгуджа, гм?... – обернулся шофер.
– Дед Хэнка Лихуты был монахом-доминиканцем, и из его дома есть ход в монастырь, – обвел всех глазами Дон Элгуджа. – Надеюсь, вы понимаете мою мысль?...
– Что?!
– Что-о-о?...
– Не может быть! – раздались три возгласа.
Промолчали лишь Дед и водитель.
– А где находится дом Хэнка?... – наконец пробормотал водитель, а Дед кивнул. Он тоже не знал домашнего адреса Лихуты.
– В Раквере. – Дон Элгуджа обвел всех глазами и добавил: – В соседнем городке, а вы не знали?...
В лимузине снова повисло долгое молчание... Наконец все заговорили, перебивая друг друга... Суть спора была в том – ехать в Раквере сейчас же или завтра!.. Дед постановил:
– Сменим машину, антураж, переоденемся в одежду местных жителей и завтра незаметно выедем раненько в Раквере... И если Хэнк Лихута там... в чем я лично сомневаюсь, – застанем его врасплох и не спугнем своим приездом никого, а?...
