— Это все зависть и ревность, — небрежно сказала леди Торп. — Ни один из них не осознает, какой ценой досталось вам это богатство.

Люсинда подняла брови, удивленная и тронутая одновременно мудростью подруги.

— А вы осознаете это?

Леди Торп пожала худенькими плечиками.

— Думаю, что способна высечь любую женщину, которая осмелится кокетничать с моим Джеральдом. Я слышала, как вы страдали от грубого обращения мужа. Не могу представить себе, как можно было предпочесть вам любовницу! Сегодня в этом зале нет ни одной леди, которая достойна была держать для вас свечу. Я вижу, какими глазами смотрят на вас мужчины, как говорят вам комплименты. Думаю, покойный лорд был глупец. — Внезапно она поняла, что говорит слишком смело с недавней своей знакомой, и покраснела до корней волос. — О, простите, леди Мейз! Мне не следовало говорить с вами на столь щепетильную тему.

— Пожалуйста, не извиняйтесь. Я вовсе не задета. Я нахожу вашу прямоту очень оригинальной, — смеясь, ответила Люсинда. — Хотя, если быть честной, должна сказать вам, что мой брак был основан вовсе не на любви, как вам могло показаться, но давайте выкинем это из головы. Мы с лордом Мейзом заключили этот брак, как сделку. Однако она оказалась недостаточно выгодной для обеих сторон. Сейчас вы поймете, что не стоит делать из меня трагическую героиню.

С минуту леди Торп внимательно смотрела на хозяйку бала, склонив головку. Ее взгляд был задумчив и проницателен.

— Не думаю, что это полная правда, миледи, — медленно проговорила она. — Ваша жизнь была более трагичной, чем вы позволяете кому-либо догадываться.

Люсинда была потрясена и немало уязвлена. Молодая леди высказала то, что еще никто не осмеливался выразить. Люсинда беспокойно думала, как бы отдалить от себя леди Торп. Но она сама положила этому конец.

— Я не стану ни утомлять вас разговорами, ни затрагивать более больных для вас тем. Я не из тех жадных до сплетен кумушек, которые вечно что-то вынюхивают! Ваша частная жизнь — только ваше достояние, леди Мейз. — Тут ее взгляд отыскал кого-то за спиной Люсинды, и глаза ее радостно вспыхнули. — А вот и Джеральд вместе с лордом Мейзом!

Мужчины подошли, приветствуя дам. Лорд Торп сразу же нежно взял жену за руку.

— Уилфред говорит, что ты желаешь танцевать кадриль, — насмешливо проговорил он, глядя на нее сверху вниз.

Леди Торп опустила ресницы, капризно сложив ротик.

— В самом деле, милорд, он сказал вам правду. Но у меня нет партнера.

— Неужели? Разве вокруг недостаточно мужчин, чтобы в мое отсутствие пригласить на танец мою очаровательную жену? — Лорд Торп взглянул вокруг, будто искал замену себе. — Ну, не хнычь, девочка моя. Я немедленно отыщу для тебя достойного партнера!

— Джеральд! — Леди Торп тихонько толкнула мужа кулачком в грудь. — Ты чудовищный насмешник! Будто бы я соглашусь на это!

— Но вот, например, Уилфред…

Лорд Торп начал смеяться, и его рассерженная супруга опять ткнула его крошечным кулачком.

— О, я понял — пошли. Пары как раз начинают составляться. Давай-ка покажем всем, как это делается.

Леди Торп, прощаясь, помахала ручкой, поспешив со своим насмешливым мужем.

— Какая милая пара, — пробормотала Люсинда и посмотрела на лорда Мейза, оставшегося возле нее. — Наверное, я завидую им, Уилфред. Кто знает, буду ли я когда-либо так беззаботна, так счастлива?

— Я очень хочу, чтобы это время наступило, Люсинда, — неожиданно серьезно ответил лорд Мейз.

Люсинда внимательно посмотрела на него, застигнутая врасплох тоном его голоса. Еще более она была удивлена, когда он после этих слов сильно сжал ее руку.

— Люсинда, я давно уже думал, что вам необходимы надежные друзья и веселые развлечения, — сказал с неожиданной для нее настойчивостью лорд Мейз.

— Ну да, именно за этим я приехала в Лондон, милорд, — ответила Люсинда, пытаясь понять внезапное внимание к ней лорда. Она терялась в догадках, что все это значит.

Лорд Мейз нетерпеливо покачал головой.

— Нет, я не это имел в виду! — и он обвел толпу пренебрежительным взглядом. — Я имею в виду окружение людей, которые любят вас и ценят. Большинство тех, кто сейчас у вас на балу, видят в вас лишь леди Мейз, красивую и богатую вдову. Они выражают вам свое почтение, заверяют в дружбе, но вряд ли это дружба. — Он усмехнулся. — Вы это все знаете так же хорошо, как и я, потому что я вижу в ваших глазах настороженность. Я же желаю, чтобы вы могли смеяться, говорить все, что заблагорассудится, и при этом знать, что вы в кругу людей, которым можно доверять.

— Браво, милорд. Именно это я говорил своей несравненной кузине лишь несколько дней тому назад, — раздалось за его спиной.

Лорд Мейз что-то тихо пробормотал сквозь зубы и отошел от Люсинды. Он нахмурился и посмотрел на джентльмена, который так нескромно тихо подошел к ним, с нескрываемой враждебностью.

— Стэссарт! Невероятно. Когда в соседней комнате идет игра, никто никогда не видит вас в танцевальной зале.

Мистер Стэссарт улыбнулся, но взгляд его голубых глаз внезапно стал жестким. Он сбросил со своего элегантного рукава воображаемую пылинку.

— По правде говоря, милорд, карты мне прискучили. Естественно, я сразу же пошел искать свою очаровательную кузину. Вам, вероятно, известно, что я очень тепло к ней отношусь.

Лорд Мейз усмехнулся. Его золотистые глаза вспыхнули, и хорошее настроение моментально вернулось.

— Уже успели проиграть, Стэссарт? — и он, поклонившись Люсинде, отошел, насвистывая.

— Не могу сказать, чтобы мне был приятен лорд Мейз, — тихо сказал Ферди, пристально глядя ему вслед. Люсинда осталась безразличной к его мнению.

— В самом деле? А я считаю его своим близким другом.

— Можно лишь удивляться вашей наивности, моя дорогая кузина. Однако я не оспариваю возможных достоинств лорда Мейза. — И Ферди бросил на нее задумчивый взгляд. Все его существо отражало полное благоговение перед кузиной: он поднес ее руку к своим губам. — Я не могу и дня прожить без вас, Люсинда. Я лечу к вам, как мотылек на пламя свечи.

Люсинда покачала головой и отняла у него свою руку.

— Чего вы хотите, Ферди? Может быть, лорд Мейз прав? Вы опять проиграли? Вы желаете, чтобы я заплатила вам за свои собственные карточные столы?

Мистер Стэссарт приложил руку к груди, изображая искреннее возмущение.

— Кузина! Подобные подозрения — бесчестие для меня. Я не посмел бы использовать вас с подобной целью. Нет, я вполне способен заплатить проигрыш сам, каким бы он ни был.

— В таком случае, простите, Ферди. Я ошиблась. — На самом деле Люсинда вовсе не была убеждена в своей ошибке. У нее давно сложилось твердое мнение, что ее кузен без дальней цели и словом не перемолвится ни с кем из родственников. Он никогда не гнушался использовать родственные связи для оплаты своих долгов, и почему он должен делать исключение в отношении нее? Однако у нее не было желания вновь устраивать неприятную сцену, поэтому она улыбнулась. — Может быть, вам не понравился вечер? Я бы не желала, чтобы кто-либо из моих гостей уезжал недовольным.

— О, дорогая кузина! Единственное, чем я неудовлетворен, единственная моя досада — это то, что у меня было мало возможностей убедить вас в своей беззаветной преданности. Я жажду наслаждаться светом вашей красоты. Я готов на все, лишь бы заслужить ваше драгоценное внимание. Люсинда, я подобен пустыне, что изнемогает без единой оживляющей капли вашей улыбки. Осмелюсь ли я признаться в этом? Осмелюсь ли подвергнуть себя риску вашего отказа?

Люсинда смотрела на кузена в изумлении. Она и представить не могла, что ему могут быть знакомы подобные чувства.

— Ферди, я…

Ферди вытянул в любовном призыве холеные руки.

— Потанцуйте со мной, кузина! — чуть ли не рыдая, произнес он.

Люсинда лишилась дара речи. Но как только до нее дошла суть его экстравагантного поведения, она разразилась смехом.