Как и обещала модистка, несколько заказанных платьев были доставлены в срок. Одно из вечерних платьев для мисс Блайт было щедро украшено кружевами. То было простое и элегантное платье из шелка кремового цвета, мисс Блайт любовно и все еще с некоторым недоверием разглаживала его юбку. Еще никогда в своей жизни она не имела такого роскошного наряда.

Во время похода по магазинам мисс Блайт чувствовала себя неловко, она горячо протестовала против всех покупок для нее, которые наметила сделать Люсинда.

— Люсинда, умоляю тебя, больше ничего! Учитывая ту завышенную плату, которую ты выдаешь мне как компаньонке, я вполне способна сама себе купить чулки и перчатки!

— Тибби, разве тебе не приятно, что гардероб, питание и квартира составляют часть твоего жалованья?

— Конечно, но то, что ты на меня тратишь, ни в какое сравнение с этим не идет!

— Это имеет прямое отношение к нашим тратам. Я была бы в высшей степени несправедлива, если бы не обеспечила тебя всем необходимым, — отвечала Люсинда.

— О Боже! — только и могла проговорить мисс Блайт, не зная, плакать ей или смеяться.

В конце концов ей пришлось сдаться, поскольку она исчерпала все аргументы, пытаясь остановить поток щедрот, изливаемых на нее Люсиндой. Она недоуменно пожала плечами и смиренно приняла все блага своей новой жизни. Будучи строгой реалисткой, она знала, что неизбежно настанет час, когда и этот этап ее жизни закончится. Тогда для нее все это станет приятным воспоминанием. А пока можно было жить и пользоваться этими благами сполна.

Погрузившись вся в эти мысли, мисс Блайт подошла к шкатулке с драгоценностями и достала жемчужные серьги и нитку жемчуга, которыми она дорожила много лет — но у нее никогда не было возможности носить эти сокровища. Гувернантке не пристало блистать украшениями и вообще привлекать к себе внимание. Но сегодня она более не гувернантка. Мисс Блайт вдела жемчужные серьги в уши и застегнула на шее жемчужное колье.

Люсинда прислала к мисс Блайт свою горничную, и теперь горничная уговорила ее позволить ей сделать прическу. В результате нового, менее строгого подхода к прическе черты лица мисс Блайт смягчились, и, к ее удивлению, она помолодела сразу лет на десять.

— Я просто не узнаю себя, — неуверенно пробормотала она, потрясенная переменой во внешности.

— Теперь вы выглядите прекрасно, мэм, — не скрывая восхищения, проговорила горничная.

Мисс Блайт подошла к трюмо. Ее губы тронула улыбка.

— Спасибо.

Сняв накидку и перекинув ее через руку, она спустилась по лестнице с гордой осанкой. Когда мисс Блайт вошла в зал, Люсинда уже была готова.

— Люсинда, прости меня. Я не думала, что заставлю тебя ждать.

Люсинда обернулась и в изумлении наградила компаньонку аплодисментами.

— О, Тибби! Ты выглядишь просто великолепно. Платье и прическа так идут тебе.

Мисс Блайт вспыхнула.

— Ты так добра ко мне, Люсинда. Но я едва ли могу сравниться с тобой.

Люсинда почти равнодушно глянула на себя в позолоченное зеркало на каминной полке. На ней было платье бирюзово-зеленого цвета с кринолином из серебристого газа. В ушах и на шее поблескивали бриллианты. Волосы ее были уложены каскадом темных кудрей, подчеркивавших блеск глаз.

— Я тоже довольно хороша.

— Дорогая моя! — Мисс Блайт была поражена отсутствием тщеславия у Люсинды. — Ты красивее, чем была девушкой. У тебя появились необыкновенный шарм и достоинство, ты интуитивно выработала свою манеру держаться. Я не удивлюсь, если все мужчины в театре будут в восхищении глядеть только на тебя.

— Какую приятную ерунду ты говоришь, Тибби, — со смехом ответила Люсинда. — Я очень хорошо знаю, что мы обе заставим сердца замереть, а языки — заговорить о нас.

— Теперь ты говоришь ерунду, — заметила мисс Блайт. Лакей накинул на ее плечи накидку. Серые глаза Тибби блестели под очками. — Я ощущаю такую же дрожь, которая охватила меня, когда я девушкой впервые вышла в свет. Ах, посещение театра — это нелегкое испытание!

Они с Люсиндой вышли из дома и сели в экипаж. Театр находился неподалеку от дома Мейза, но несколько минут пришлось пережидать оживленное движение. Улицы были запружены экипажами — как модными и дорогими, так и вполне скромными. Шум колес и цоканье подков, хриплые голоса извозчиков заполняли сырой воздух. Город жил напряженной вечерней жизнью.

Люсинда арендовала на сезон ложу, и они с мисс Блайт спокойно расположились в своих креслах. Они вошли в ложу за несколько минут до того, как подняли занавес, и были замечены несколькими знакомыми, которые приветственно помахали им рукой или отвесили учтивый поклон. Люсинда и мисс Блайт ответили на приветствия. Несколько мужчин в партере немедленно навели свои лорнеты на леди Мейз и ее компаньонку.

Мисс Блайт поведение этих джентльменов показалось недопустимым, но она сделала безразличный вид. Она посмотрела вокруг оценивающим взглядом.

— Как давно я не была в театре.

— Я всегда любила театр. Если помнишь, я обожала Шекспира, — сказала Люсинда.

— Конечно, помню, моя дорогая. Он и мой любимый писатель, — заметила мисс Блайт.

— Смотри! Поднимают занавес! — воскликнула Люсинда, подавшись вперед.

Люсинда и мисс Блайт едва ли перемолвились словом во время спектакля. Они были заворожены одной из самых знаменитых трагедий Шекспира. Когда в антракте опустили занавес, они обе вздохнули. Им не хотелось возвращаться к действительности.

У них не осталось, однако, выбора, когда в дверь ложи постучали, затем еще постучали, и не один раз, в результате в антракте у них не было отбоя от посетителей.

Дамы приходили для того, чтобы возобновить знакомство с леди Мейз и познакомиться с ее компаньонкой либо чтобы представить мужчин. По общему мнению, леди Мейз осталась непревзойденной красавицей. Ее платье, бриллианты, прическа из вьющихся волос — все было обсуждено до малейшей детали и отмечено обществом. Люсинда грациозно, без ложной скромности или восторга, принимала комплименты, сознавая, как далеко все сказанное от истины, и продолжала играть эту игру, пока та устраивала ее. Миссис Грэшем привела дочь, чтобы представить ее Люсинде и мисс Блайт. Она была честолюбивая мать и прекрасно понимала, что приглашение в престижный дом леди Мейз будет способствовать продвижению и репутации дочери. Девушка, хорошенькая кокетка, была более заинтересована во внимании мужчин, заходивших в ложу, нежели в представлении двум неизвестным ей дамам. Мисс Аманда Грэшем была буквально шокирована, увидев леди Мейз. Ей никогда не приходило в голову, что вдова может быть молодой и прекрасной. Как только она ответила на приветствие Люсинды, в ее выразительных глазах появилось недоброжелательство. Люсинда была немало удивлена, осознав, что девушка восприняла ее как соперницу.

Компаньонку леди Мейз также сочли весьма приятной и прекрасно выглядевшей дамой. Миссис Грэшем была особенно удивлена.

— Такая элегантная и респектабельная дама! Вероятно, она благородного происхождения. Тебе, моя милая, следовало бы взять с нее пример, — сказала миссис Грэшем дочери, покидая ложу.

— Да, мама, — отвечала послушная дочь, бросив томный взгляд на проходившего молодого человека. Он, удивленный, повернул голову в ее сторону.

Многие мужчины воспользовались возможностью представиться прекрасной вдове. Быстро стало известно, что Ферди Стэссарт является кузеном леди Мейз, и Ферди обнаружил, что за ним идет настоящая охота. Он позволил уговорить себя принять небольшие и очень выгодные для себя предложения обеспокоенных своим успехом джентльменов, благодарных ему за обещание представить их леди Мейз.

Таким образом, Ферди появился в ложе с тремя джентльменами. Его бледное лицо освещала торжествующая улыбка.

— Кузина! Приятного вечера. — Он склонился к руке Люсинды.

Она улыбнулась, глядя поверх его напомаженных кудрей на мисс Блайт.

— Привет, Ферди. Вы пришли, чтобы обсудить со мной и мисс Блайт ваше впечатление о спектакле?