Еще опаснее был вариант, в котором мастер Коробка тайно перешел на службу Юраю. Это объясняло бы все, кроме визита Юрая в лесную избушку, но и отбросывать этот вариант было бы опрометчиво. Но, сколько ни размышляй, а сидя здесь, повлиять на события никак невозможно. Следовало выбираться в более людные места, но здесь имелся ряд препятствий. Байг решительно не хотел двигаться с места без приказа Юрая; Белуанта тоже боялась возвращаться, а граф знал, что магическое внушение ни он, ни Уфелд снять не способны. К тому же стало уже довольно морозно, ни граф, ни племянница герцога подходящей для холодов одежды не имели. Не имел ее и байг, но о нем Косма не беспокоился.

— Представь себе, Уфелд, что прошло назначенное время или же многомудрый Юрай прислал приказ возвращаться в Госку. Или не в Госку, это не важно. И как мы это сможем сделать? Ее Высочество боится куда-либо уходить, да если и удастся ее уговорить, не в этой же одежде ей идти? Ведь замерзнет… Я, кстати, тоже.

Они беседовали вдвоем, выйдя за кольцо нежити. Лишь там можно было поймать зайца или куропатку, заготовить дров, набрать ягод и грибов. Вблизи избушки они все уже выбрали.

— Есть заячьи шкурки, могу и барсука добыть. Перья куропаток я тоже не выбрасывал. Бересты надрать, руки-ноги обернуть — тоже греет хорошо. Снега глубокого еще долго не будет, костер для ночевки мы всегда разведем, — как несмышленышу, растолковал Косме байг, не снимая при этом руку с топора, засунутого за пояс.

Собственно, иного ответа и ждать не стоило. Байгу были глубоко чужды условности, отказаться от которых дворянину казалось бедой не меньшей, чем замерзнуть в лесу. Представить невозможно, чтобы племянница герцога брела лесными тропами, завернувшись в полосы березовой коры, и укутав голову вонючей невыделанной заячьей шкуркой! Граф Косма неожиданно поймал себя на мысли, что себя самого в таком костюме он представляет без всякого мысленного сопротивления. Несколько дней лесной жизни вынудили его ко многому относиться проще.

— А как ты собираешься убедить Ее Высочество покинуть наше убежище? — поинтересовался Косма.

— Если придет назначенное время, просто объясню, что долго оставаться на одном месте нельзя и выведу ее к ближайшему поселению. Есть здесь места, где привечают любого странника, не задавая лишних вопросов… В конце концов, Белуанта ведь не спрашивала меня, куда я везу ее.

Граф хмыкнул и покачал головой. Сомнение сомнением, но сам он ничего иного предложить не мог. К тому же Косма прекрасно понимал, что байг сказал ему далеко не всю правду.

— А если господин Юрай прикажет выбираться раньше, то он заодно и укажет, куда. Вот тогда я и буду думать, как убедить Белуанту.

— Тогда и сообщи заодно Юраю, что опальный граф Косма укрывается вместе с тобой от гнева короля, — попросил бывший начальник тайной канцелярии. — Может, и я твоему господину послужу.

Припорошенный легким снежком, древний лес нависал над молодой порослью Лисьей вырубки. Заморенные мастера заклятий только что закончили работу на опушке леса и неспешно влезали в седла.

— Нельзя, Ваше Высочество, — в очередной раз повторил капитан ополченцев, строго глядя на двух всадников, с двух сторон закрывавших Хитар-Белуанту. — Никак нельзя Вас оставить без охраны даже на миг.

— Я и не прошу никого удалиться, — надменно глянула на него госпожа. — Мне только нужно, чтобы сзади меня не оставалось никого из наших людей. Если хотите, ведите моего коня в поводу. Колдовство, которое я собираюсь применить, возможно сотворить только на безлюдном месте.

Осинец нехотя отдал приказ. По узкой тропке небольшой отряд втянулся под полог нависающих ветвей. Сразу стало темнее. Белуанта, то есть колдунья в облике племянницы почившего Великого Герцога, как и требовалось ей, ехала последней. Один из ближних охранников шел пешком, ведя коня под узду, второй держался слева, в трех шагах впереди. Отъехали не больше чем на милю, и девушка, подняв руки над головой, неожиданно запела странную песню без слов. Нечеловеческие, гортанные вибрирующие звуки заставили поежиться ополченцев. С кончиков пальцев Хитар одна за другой слетали бледно-фиолетовые искорки и уносились назад.

Поводырь лишь раз с любопытством обернулся, а потом вжал голову в плечи и шагал, глядя только себе под ноги. Его лицо побелело, но он стиснул зубы и зашагал быстрее. Но вскоре песня затихла и госпожа сообщила, что вот теперь охрана может прикрывать ее сзади.

— В общем, нас еще долго не нагонят. Поначалу передовые кирасиры упрутся в заклятья-ловушки, а когда их колдуны примутся расчищать дорогу, моя сторожевая сеть сожжет их. Без колдунов гвардейцы в лес не сунутся, а завтра ночью падет снег, и закроет наши следы.

Осинец жадно спросил:

— А большой падет снег, Ваше Высочество?

— На земле — по щиколотку будет, — ответила госпожа, взглянув на ветви деревьев. — Нам надо оторваться от кирасир больше, чем на переход. Отпусти людей к переправе, капитан, а со мной оставь полсотни лихих и тертых бойцов. Можешь и сам остаться, но я тебя не неволю. Дело опасное. Король Сумур будет знать, где я, и не успокоится, пока меня не настигнут его колдуны. А может, он и сам сюда пожалует, если его раньше не убьет наш повелитель…

В речах госпожи Белуанты временами проскальзывало столь неприкрытое почитание молодого Великого герцога, что Осинец даже подумал, что брак между ними — дело наверняка решенное. Иного объяснения довольно странному поведению госпожи он найти не мог. И ее решение малым отрядом идти без дорог на север с военной точки зрения казалось полной бессмыслицей. Но здесь очевидным образом были замешаны дела колдовские, и Осинец свое мнение придержал при себе.

Вновь Тарган удивился странной неподвижности короля. На сей раз тот сидел на стуле. Локти короля упирались в разложенную на походном столе карту. Белое кольцо, маня своим блеском, лежало на карте. Верховный армейский колдун отметил, что легло кольцо точно на нехоженый, безлюдный участок леса к северу от торных путей. Поприветствовав короля подобающим образом, на что Сумур не ответил, будто не заметил вошедшего, Тарган вгляделся в карту.

— Мы пойдем туда, куда указывает кольцо, — неожиданно сказал король. — Ты разобрался с донесением кирасиров?

— Да, Ваше Величество, — поклонился колдун, не отводя взгляда от кольца, — все подтвердилось. Мои гроссведуны столкнулись с малоизвестным и искусным колдовством, которое никак не ожидали встретить в глуши. Из двенадцати гроссведунов уцелел только один.

— Подробнее.

— Ополченцы, Ваше Величество, люди темные. Они ставят на тропах заклятья-ловушки. Слабенькие, часто даже не смертельные. Ну, ноги там внезапно из-под человека выскользнут, и он с маху на спину грохнется. В броне и с оружием это может травмировать, но не убивает. Или самострел на заколдованной поляне сам выстрелит в того двуногого, кто на нее ступит — но самострелов много не насторожишь, да и держится это колдовство лишь до полуночи. Гроссведуны легко с ним справлялись, но все они, кроме одного, вдруг оказались накрытыми колдовской сетью, которая сжималась к местам применения магии. А наши маги как раз лес расчищали для кирасиров… Вот они и сгорели все, вместе с сетью. Полк, естественно, остановился. Путь к Хачору свободен, но ведь Ваше Величество приказало кирасирам следовать к северу, за Белуантой?

Король лениво кивнул и поинтересовался, не удивило ли Таргана столь искусное колдовство.

— И на юге, где Юрай, и на севере, где, как вы все меня уверяете, руководит войском Белуанта, мы разом потеряли самых опытных и сильных колдунов. Юрай, несомненно, колдун изрядный, в чем никогда сомнений не было. Но Белуанта? Или меня неверно осведомили, и она все же причастна к колдовству?