Стояла беспросветная темень. Резкий птичий вскрик над самой головой заставил графа Косму вздрогнуть и поежиться. Наощупь он определил, что находится в лесу или в парке. Каким образом он здесь оказался? Этого граф объяснить не мог. Только что он шел по коридору дворца к поджидавшей его карете. Потом — легкое помрачение, словно прилила кровь к голове. Немного затошнило. И всё.

Граф поежился. Свой зимний плащ на меху он оставил в карете, а камзол был слишком легок для предзимья. Пожалуй, к утру он совсем закоченеет. В карманах ни трута, ни огнива, а сотворить огонь из ничего, как это делают иные гроссведуны, Косма был не способен. Оставалось двигаться, чтобы хоть немного разогнать кровь. Хорошо бы выбраться отсюда, только вот куда? Небо сплошь затянуто тучами, того и гляди повалит снег. Да и на нежить легко напороться, если таковая здесь водится.

Внезапно слева вспыхнул огонек, просвечивая через голые ветви кустарника. Косма осторожно приблизился. Нет, на нежить не похоже. Тем временем огонек поплыл, огибая деревья, и граф, поколебавшись, двинулся вслед за ним.

За временем он не следил, но, наверное, прошло около получаса, прежде чем огонек уперся в какое-то строение. Приблизившись, граф понял, что находится возле охотничьей избушки, которые более-менее часто устраивались в лесах королевства. Стало быть, он именно в настоящем лесу, достаточно далеко от ближайшего поселения.

Тускнеющая путеводная звездочка, приведшая его сюда, заставила поспешить, отбросив осторожность. Дверь оказалась не заперта, как и следовало ожидать. Такие избушки никогда не запираются. Графу приходилось останавливаться в подобных домиках, где охотники обычно оставляли сухие дрова, соль и кое-какую снедь. Но прежде всего он пошарил по столу, на который больно натолкнулся бедром. Слава Великим Белым! Под рукой оказался кремень с огнивом, а вскоре нашелся и трут. Трясущимися руками граф высек искру. С десятой попытки удалось подпалить трут, и тесная избушка осветилась маленьким дрожащим огоньком. В углу комнатушки обнаружилась железная печка, возле нее — охапка дров. Косма поспешил разжечь огонь. Когда поленья разгорелись, стреляя искрами, стало значительно светлее, и он продолжил осмотр. Узкий топчан у печки обещал не самую комфортную ночевку, но лучше спать плохо, чем провести ночь на ногах. Над столом оказалась деревянная полка, на ней — жестяная, порядком поржавевшая коробка. В ней — сухари, спрятанные от мышей и прочих грызунов. Голода граф еще не испытывал, но кто знает, будет ли в ближайшие часы более аппетитная пища.

Заперев дверь изнутри на толстую жердь, продетую сквозь железные скобы, и подбросив в очаг дров, Косма устроился на топчане. Грубо обработанные доски врезались в спину, и сон не шел. Зато можно было поразмыслить над превратностями судьбы.

Кое-что радовало, например, ночевка в тепле. А еще — гарантия отсутствия нежити. Иначе бы охотники обходили эти места за десять верст. Неприятностей, правда, куда больше. Самое главное, он не имеет представления, где находится. Хотя, возможно, с рассветом что-то прояснится, проявятся какие-нибудь ориентиры. Как с ним случилось, то, что случилось, начальник тайной канцелярии не понимал. Но его больше беспокоил вопрос: кто же за всем этим стоит? Неужели Семерица? Но тогда… Тогда это означало, что король Сумур Первый окончательно отвернулся от своего ближайшего сановника. Неужели так оно и есть, а он, столь искушенный в придворных делах, прозевал этот момент? Поневоле вспоминалось, что король последнее время почти не спрашивал его совета, увлекшись подготовкой войны. Означало ли это, что монарх настолько утратил доверие к нему, что даже не рискнул оставить в тылу, отправляясь на войну?

Вопросы, вопросы… И нет на них ответа… Понемногу усталость начала брать своё, и граф незаметно для себя уснул.

Проснулся он от холода. Дрова в печи выгорели дотла, и пепел успел остыть. Косма поднялся и распахнул дверь. Легкий морозец дохнул ему в лицо. Солнце по-прежнему пряталось за ленивыми серыми тучами. Лес безмолвствовал.

Граф не особенно много путешествовал, зато внимательно изучал доклады байгов, рассылаемых им во все стороны материка. Его фантастическая память позволяла запоминать малейшие подробности, излагаемые байгами и шпионами. Например, рельеф различных местностей, наличие рек, преобладающая растительность. Сейчас ничего такого приметного на глаза ему не попадалось. Разве что мороз. В Ка-Таладе или его окрестностях для такой погоды рановато. Больше похоже на северные районы. Либо на герцогство, где климат более суровый.

Вздохнув, Косма направился к вороху сучьев, наломал свежих дров о стоящий тут же пенек и вернулся в свое непритязательное жилище.

Посреди стола, пронзенный изящным ножом, белел лист бумаги. Не увидеть его раньше Косма не мог. В конце концов, он просто порезался бы о нож, когда шарил рукой в полной темноте в поисках огнива. Бросив дрова на земляной пол, граф впился глазами в лист.

"Дорогой граф, — прочитал он, — надеюсь, Вы извините нас за доставленные временные неудобства. Но речь шла о Вашем спасении, ибо король приговорил Вас к смерти. При первой возможности вызволим Вас, лишь только исчезнет опасность для Вашей жизни. Поверьте, это будет скоро. Сейчас мы сопровождаем короля в походе на Госку. 7".

Граф задумчиво запустил пятерню в шевелюру. Многое становилось понятным. Например, его исчезновение из королевского дворца. Только вот куда его перенесли чертовы колдуны? Семерка вместо подписи это, конечно, Семерица. Что они замыслили? Проще было убить его в Ка-Таладе и — концы в воду. Сам он так бы и поступил. Но кое-что в сообщении намекало на искренность гроссведунов. Например, начавшийся поход на Госку. При нем король ни словом не обмолвился о желании через несколько часов после последней аудиенции начать войну. А ведь Косма, пусть и формально, по должности, считался вторым человеком в королевстве. Стало быть, король уже списал его со счетов. Впервые за свою многотрудную, полную риска жизнь, начальник тайной канцелярии попал в нелепейшую ситуацию. Всегда раньше он сам писал сценарий и определял правила игры. Теперь же его самого использовали, как куклу. Он заскрежетал зубами. Один, неизвестно где, без зимней одежды и продовольствия, с жалкой банкой сухарей…

Но граф никогда бы не достиг высоты своего положения, имей он привычку опускать руки. Прежде всего, он пересыпал сухари из жестянки в карманы камзола. Потом отыскал несколько лужиц, подернутых тонким прозрачным ледком, и осторожно сковырнул его в освободившуюся посудину. Не случись ночных заморозков, пришлось бы графу цедить воду из жидкой грязи — столь мелки были лужи. На разожженном огне приготовил себе кипятку. Немного поел. Тем временем морозец, против ожидания, крепчал, зато небо прояснилось. Вскоре над кронами елей показалось бледное светило. Граф быстро сориентировался. Где бы он ни находился, идти следовало на юг. Там — теплее, а по пути вполне могли располагаться деревушки. Косма с удовлетворением нащупал в кармане тугой кошель, загодя приготовленный для вознаграждения очередного вернувшегося из разведки байга. Теперь монеты пригодятся ему самому. Переложив в карманы средства для добывания огня, он быстро зашагал на юг, подстегиваемый холодом и противным привкусом во рту. Сухари отдавали затхлостью…

Деревенская колдунья рассчитала всё точно. Она даже сама не произносила речей, за неё это сделал один из приданных ей сподвижников Юрая. Зато выглядела она как истинная Белуанта: столь же надменная, чуть-чуть бледная, что объяснялось ситуацией, и уверенная в себе. Юрай, стоя на ступенях крыльца, с изумлением отмечал, что сейчас аура у Хитар полностью отсутствовала, словно это была не она, а лишь её призрак. Но в возникшей ситуации никто, даже подозрительные гроссведуны, не вдавались в проверку её личности. Не более как час назад с дальних постов пришло известие, что королевская рать объявилась на границах герцогства. Событие, о котором вчера вечером знала кучка избранных, стало всеобщим достоянием.