Ну это я, конечно, шучу. Нет, не в той части, где симпатичная девушка, а в той, что знал про встречу.
Вы знаете, Оленька, я специально останавливаюсь только на тех историях, которые, имеют отношение к моему творчеству. Увлечений у меня было гораздо больше.
А знаете ли вы, мой очаровательный интервьюер, какие романы самые интересные. Нет, это совсем ни те, где бушуют африканские страсти. Наоборот, самые запоминающиеся романы те, которые не состоялись. Представляете, два человека встречаются, между ними возникает некоторая внутренняя связь и… все! Продолжение не будет! Да вот пример. Правда, он не из моей практики.
Когда я вернулся в Челябинск, то устроился художником-оформителем на центральный телеграф. Знаете, на Кирова? Да, да. И вот там, к своему удивлению, я встретился со своим сокурсником по художественному училищу Костей Зайчиковым. И он мне рассказал такую любопытную историю.
Каждое утро он на трамвае номер 16 добирался с Северо-Запада до оперного театра. Ну а поскольку он человек достаточно дисциплинированный и пунктуальный, то выходил из дому в одно и тоже время, и поэтому довольно часто ездил в трамвае с одними и теми же людьми. Так бывает, когда из года в год ездишь куда-нибудь, например, на работу одним и тем же маршрутом. Сначала этого не замечаешь, а потом вдруг обнаруживаешь, что некоторых пассажиров ты встречаешь не в первый раз. И ты даже уже знаешь, кто где может войти и кто где выходит. И так получилось, что не менее трех раз в неделю, а когда и чаще, Костя встречал в вагоне одну девушку. Незнакомка приглянулась ему сразу. У нее были каштановые волосы и серые глаза. Он как-то однажды показал мне ее портрет, нарисованный им. Надо признать, что и на мой взыскательный вкус, она была весьма привлекательной.
Садилась в трамвай девушка раньше, чем Зайчиков, а вот выходили они из него на одной остановке. Только шли в разные стороны. Она налево - к часовому заводу, а Костя направо - к главпочтамту. Он всегда был не слишком решительным парнем и никак не мог себя заставить познакомиться с ней.
Кстати, вы знаете, Оленька, легче всего знакомиться и соблазнять тех девушек и женщин, к которым не испытываешь ровно никаких чувств. Голова ясная, цель поставлена, средства известны и вперед. А если видишь перед собой девушку, к которой не равнодушен, то смелость куда-то исчезает, мысли путаются и страх. Страх оказаться смешным в ее глазах. Страх, что она посчитает тебя чересчур назойливым или невоспитанным. Ты хочешь обратить ее внимание на себя и не знаешь, как это делать. Впрочем, это- комплекс людей более-менее умных и образованных. Иные молодые люди бывают устроены в душевном плане гораздо проще и поэтому вполне коммуникабельны в любой обстановке. Вот они, обычно, не страдают от подобных сомнений. Правда, и чувства у этих людей не бывают глубже чая в вашем блюдечке.
А еще, в таких вот странных, платонических, романах есть одно положительное свойство. Ты можешь любить безнаказанно, и для тебя в партнере есть только положительные качества. Ты можешь считать ее красивой, умной, талантливой, нежной, ласковой, заботливой, еще бог знает какой.
Однако, я отвлекся от сюжета на философию. Так вот и мой Костя не знал, как можно познакомиться с понравившейся ему девушкой в переполненном трамвае, где тебе дышат в затылок вчерашним перегаром и бьют по коленке дипломатом. Где любая фраза, кроме "передайте на билетик", обращала на себя внимание не менее десяти человек, стоявших вокруг.
Почему билетик? Ну просто в те давние времена в трамваях стояли кассы, в которую надо было опустить три копейки, а потом оторвать себе от рулона билет.
Нет, компостеры ввели позднее. Видите, какие древности я еще помню. Так я позволю себе продолжить нашу историю.
Руки у девушки были чистыми. Я имею в виду не грязь под ногтями. Это значит, что на ее пальчиках не было обручального кольца. Но то, что у нее никого не было, никто гарантировать не мог. Слишком она была для этого красивой. И Зайчиков мучился от этой неразделенной любви и мучил меня рассказами о своей прекрасной незнакомке.
Ездили они с ней вот так несколько месяцев. Костя заходил в трамвай на своей остановке во вторую дверь и, протолкнувшись через пассажиров ко второму сиденью слева, оказывался рядом с Ней.
Она явно его заметила, ну если не с первого раза, то чуть позже.
И если девушка не попыталась уклониться от этих встреч, хотя бы сменив вагон или место в вагоне, можно сделать вывод: Костя не был ей противен. Они не раз вместе держались за поручень этого сиденья. Бывало при этом, что их пальцы чуть-чуть соприкасались, и душа моего друга наполнялась радостью от того, что она не пыталась свою прелестную ручку убрать. Он ни разу не слышал Ее голоса. Они знали, что выходят на одной остановке и никто из них не задал другому сакраментального вопроса: "Вы, будете сейчас выходить?" Но пару раз на выходе из трамвая, она оказывалась у него за спиной и, притиснутая толпой, прижималась к нему. Причем, не выставляла перед собой руки или сумку и Костя спиной мог ощутить ее прелестную грудь… Он долго был после этого под впечатлением.
Что еще бывает очаровательного в таких романах, что он ее никогда не видел злой и лгущей. Такой роман ни к чему не обязывал. Они расходились в разные стороны и все в их жизни становилось на свои места. Они каждый занимались своими мечтами и делами и забывали друг о друге до следующей встречи. Я, наверное, повторился?
Но потом, на сколько я помню, кто-то из них сменил место работы, и романтические их встречи прекратились. Остались только воспоминания.
Бывали ли такие же истории у меня? Ну, точь в точь? Нет! Похожая, была. Только я в отличие от нерешительного моего друга имел возможность разговаривать со своей пассией.
В отличие от нынешней молодежи, мы были комсомольцами. Вы, наверное, слышали про такую организацию?
И я вам авторитетно заявляю, что уж не все там было так плохо, как сейчас говорят. Например, те же ежемесячные собрания. На этих собраниях я познакомился с чудной девушкой. Звали ее Людмилой. Она работала телеграфисткой, кем же еще можно работать на Центральном телеграфе. Ходила в смену и по службе я с ней встретиться не мог. И поэтому только на этих пресловутых комсомольских собраниях я и мог увидеться с ней. Естественно, на собрании я всегда стремился сесть неподалеку от нее, что представляло из себя определенную трудность. Людмила всегда была окружена подругами. Она была очень компанейской девушкой. В отличие от Кости, в своем случае, я, как уже говорил, имел возможность и счастье разговаривать с ней и, естественно, проявлял при этом всю бездну моего остроумия. Она охотно поддерживала беседы со мной и мы в конце концов стали дружны. Но пойти дальше дружбы я так и не смог. Мне казалось, что если я проявлю к ней все мои чувства, это станет концом наших отношений. Не испытывая подобных нежных чувств ко мне, Людмила, наверняка, начнет меня сторониться. Между нами возникнет стена, и я потеряю девушку навсегда.
И я добровольно довольствовался положением товарища. Бывают девушки, с которыми приятно быть даже другом. Мне казалось, что лучше иметь такую малость, чем потерять все.
Вот такая история была у меня.
Что было потом? А потом она подписала контракт в военкомате и уехала за границу. Мы довольно долго переписывались и, когда я понял, что теряю ее все равно, я написал ей правду про все, и про любовь к ней тоже. После этого я получил от нее еще одно письмо, и на этом все заглохло. Как я и подозревал. Ну что, еще чаю?
Пробуйте варенье. А вы знаете, что я вам скажу. Совсем недавно - несколько месяцев назад, я, как мне кажется, пережил еще одну подобную историю.
Расписывал я фойе в одном из наших коммерческих банков. Сейчас ведь только у них есть деньги на подобную роскошь. И вот там я увидел очаровательную женщину. Русые волосы, серые глаза, идеальная фигура, красивая походка. Глядеть на нее - праздник! И, надо честно вам признаться, я себе в этом празднике не отказывал ни разу - всегда провожал ее взглядом. А потом однажды заметил, что и она тоже смотрит на меня. И с тех пор наши глаза стали встречаться. И, как мне казалось, что эти наши взгляды красноречиво свидетельствовали, что мы испытываем друг к другу не только праздное любопытство.
