В статье «Журнал — школа молодых» («Литературная газета» 25 октября 1972 года) за подписью «Литератор» разбираются методы работы наших журналов с молодыми авторами, а также некоторые стихотворные подборки, напечатанные в «Москве», «Молодой гвардии», «Авроре», «Юности».

Сначала о количестве. «Литератору» кажется, что мы печатаем слишком много молодых поэтов. Он пишет, что в подборке «Юности» «представлено два с половиной десятка (?) молодых поэтов». Для уважаемой газеты считать поэтов, как раньше говаривали, огурешным счетом, на десятки не очень-то, мне кажется, удобно. Но оставим в стороне эту бестактность; зададим вопрос по существу: много или мало мы печатаем молодых? Я думаю, что мало. Не только «Юность», но и другие журналы печатают молодых мало.

Почему «Литератор» считает, что тринадцать стихотворных подборок молодых в шестом номере «Москвы» — это достаточно, а двадцать пять подборок в «Юности» — много? У журналов разные традиции, разные задачи в работе с молодыми (для «Юности» она главное; для «Москвы» — одна из главных, ибо это «взрослый» журнал). Едва ли следует нашей «Литературной газете» сталкивать два журнала.

Почему «Литератор» хвалит стихотворный раздел одного журнала, в котором он положительно оценил только три подборки из тринадцати, а остальные, по его словам, «не запоминаются», и тут же бранит стихотворный раздел другого журнала, состоящий из двадцати пяти подборок, из которых только четыре подвергнуты критике за отдельные, вырванные из контекста строчки? Здесь трудно уловить логику «Литератора».

В стихотворениях молодых можно было бы найти и больше всяческих недостатков, слабостей, огрехов, чем нашел их «Литератор». Я говорю не об оценках.

Меня интересуют единые принципы подхода критики к стихам. А принципы у «Литератора» меняются в зависимости от того, о ком он говорит.

В самом деле, почему, когда речь идет об одном журнале, вывод делается по лучшим стихам; когда речь — о другом журнале, заключение выводится из стихов не самых сильных? Тут, к сожалению, тоже не видно последовательности. Почему об одном номере говорится, что он подготовлен «довольно тщательно и вдумчиво», а о другом номере сказано, что идейно-художественный эффект его подборки более чем скромен.

И то и другое утверждение одинаково бездоказательно.

Тем более, что, если говорить по существу, «Литератор» проявил странную забывчивость. И Александр Шевелев и Лариса Тараканова, о которых «Литератор» пишет в связи с публикациями в «Москве», печатались и печатаются в «Юности». И очень хорошо, что калининский прозаик Евгений Борисов сначала печатался в «Юности», а затем выступил в «Москве» со своими рассказами. Тут нечего делить, дело у нас общее, а «Литератор» никак не может найти единого принципиального подхода к продукции журналов.

«Литератор» пишет, что одни стихи ему «запоминаются», другие «не запоминаются». А может, у автора статьи с памятью неблагополучно? Или у него просто нет вкуса к поэзии? Бывает же так, и ничего тут зазорного нет. Ведь цена этому критическому аргументу «запоминается — не запоминается» такая же, как «нравится — не нравится». И то и другое — чистейшая вкусовщина.

Есть в статье «Литератора» ещё один упрек «Юности». Справедливо заметив, что журнал наш «призван постоянно знакомить читателей с молодыми поэтами», «Литератор» с горечью констатирует: «К сожалению, в последних номерах этого журнала мы встречаем почти исключительно имена уже хорошо известных поэтов. Создается впечатление, что, предоставив свой первый номер за этот год молодым, редакция сочла свою задачу выполненной». И через один абзац уже вполне решительное заявление:

«В последнее же время создается впечатление, что представление молодых порой приобретает кампанейский характер…»

Ах, как рассеян «Литератор»! Как он подводит порой свою уважаемую газету! Могу заверить впечатлительного «Литератора», что работа с молодыми идет в «Юности» каждый день, и почти в каждом номере они присутствуют. Публикации молодых не ограничиваются первыми номерами. Вспомним дебюты В. Коростылевой и Ю. Фооса во втором номере, Бронтоя Бедюрова, О. Наровчатовой, Г. Андреевой — в третьем, Улмамбета Хожаназарова, К. Выборова — в шестом, Мары Гриезане, А. Щуплова — в седьмом, Жолона Мамытова — в восьмом, А. Кравцова, Алирзы Саидова, В. Полетаева — в девятом, Микаэля Чикатуева — в десятом. Вспомним выступления молодых прозаиков Николая Студеникина, Валентина Черныха, Надежду Кожевникову, Ивана Корнилова, Владимира Гоника, юмористов М. Городинского, Сашу Ерошенко, Марину Вишневецкую, Михаила Катюшенко…

Здесь перечислены авторы, опубликованные только до октября. Длить список дальше не нужно, потому что статья «Литератора» вышла в конце октября, и приводить примеры из следующих номеров журнала было бы некорректно.

Где же тут кампанейщина? Напрасно, напрасно «Литератор» вводит в заблуждение читателей.

Как тут в связи с этой статьей не вспомнить пушкинские слова: «мы ленивы и нелюбопытны…» Немного труда требуется для того, чтобы заглянуть в библиографические справочники, а вот поди ж ты…

Все эти вещи относятся к мелочам литературного быта, но от них во многом зависит и самый тон разговора. Есть и более серьёзные недоумения, возникающие при чтении статей «Литератора».

Например, фраза насчет возраста входящих ныне в литературу людей. Да, среди них есть «и такие, которые по возрасту приближаются к маститым или уже превзошли их». Одни начинают в двадцать, другие — в тридцать, третьи — в сорок; дело-то не в возрасте. А последние пять-шесть лет — «Литератору» это, наверно, известно — отмечены как раз «тихими дебютами» людей зрелых, имеющих немалый жизненный опыт за плечами. Среди начинающих сейчас почти нет двадцатилетних, преобладают всё-таки тридцатилетние. На то есть серьёзные причины, о которых надо писать специально. На одну из причин указывает Игорь Мотяшов в упоминавшейся статье в журнале «Москва»:

«Едва ли дело в злонамеренном «постарении» пишущих или в недостаточной активности Союза писателей и редакций, слабо привлекающих к сочинению романов юношей и девушек, оканчивающих среднюю школу. Совершенно очевидно, что писатель, не постигший всей сложности современной жизни, не овладевший а высокой мере богатствами культуры, лишённый многостороннего и осмысленного опыта, вряд ли может претендовать на внимание аудитории, давно перешагнувшей рубеж элементарной грамотности».

Вероятно, поэтому в литературу сегодня наряду с молодыми часто приходят люди, вполне овладевшие своей первой профессией, увидевшие в своём труде высокий смысл причастности к общенародному созиданию. Андрей Платонов однажды заметил, что это и есть «единственный способ приобщения к народу посредством труда». В первом номере «Юности» за прошлый год участвовали шофер, врач, машинист экскаватора, слесарь, учитель рисования, инженер, прораб, конструктор… всех не перечислишь. Почему-то «Литератор» увидел в этой информации лишь «эффектную аттестацию». В данном случае я не понял иронии; мне кажется, у иронии этой демагогический оттенок. Жаль, что хотя и редко, но он ещё встречается в нашем литературном обиходе.

За десятилетия работы «Литературная газета» собрала вокруг себя маститых, уважаемых авторов, умеющих с любовью и знанием анализировать литературный процесс, заинтересованно и непредвзято писать о прозаиках, поэтах, драматургах. Статьи Д. Затонского, Г. Ломидзе, Л. Новиченко, В. Озерова, Б. Сучкова, Л. Тимофеева, А. Яковлева и ещё многих радуют читателя, обогащают методологию критического анализа.

Очень хотелось бы, чтобы на страницах «Литературной газеты» о творчестве молодых больше и чаще выступали не только безымянные «Литераторы», но и опытные, известные критики.

Мне хотелось писать о талантливой прозе и поэзии, а пришлось заниматься только подходами критики к современной прозе и поэзии, методологией критического анализа, нередко весьма далекой от научного рассмотрения литературы. Эти подходы, как было показано, часто бывают загрязнены окололитературными соображениями, не имеющими ничего общего с заботой о развитии молодых талантливых писателей.