— Задолбали, уроды, — нервно посматривал вниз Борька. — Чего они в лесу-то ее включают?!

По грунтовке носились белые авто с включенными мигалками и регулярно нарушали первозданную тишину противным воем. Поведение азербайджанских полицейских, мягко говоря, удивляло. Если они действовали заодно с натовскими спецслужбами и принимали участие в отлове группы Сереброва, то какого черта все эти шумовые эффекты? Тем более на безлюдных проселочных дорогах, где и машины-то поднимаю колесами пыль раз в неделю…

Больше всего Аркадию хотелось услышать мнение Ильи. Он всегда отличался умением грамотно проанализировать любую по сложности ситуацию. И скоро тот озвучил свое предположение:

— Мне кажется, они намеренно выдают себя шумом.

— Зачем?

— Ну, скажем… отпугивают нас от дороги или что-то в этом роде.

— А для чего им отпугивать нас от дороги? — вмешался Палыч.

— Чтобы мы ее не пересекали, а шли именно этим склоном…

Серебров думал примерно так же, правда, оставляя при этом небольшой шанс простому совпадению. Да, именно совпадению. «Кто знает, не ищут ли они каких-нибудь местных бандюганов? — усмехался он про себя. — Не проводят ли плановую операцию по перехвату наркоты?..»

Заночевать решили на этой же высоте. Глазастый Матвеев удачно приметил углубление, со всех сторон надежно закрытое кронами кряжистых дубов — в нем и решили остановиться. Развели небольшой костерок, согрелись, приготовили чай, поужинали. И как в давние времена кинули жребий, кому и в какую очередь заступать на дежурство…

Сереброву выпало дежурить третьим. В два часа ночи его растолкал Борька, передал единственное дальнобойное оружие — матвеевский «Винторез», а сам с блаженной улыбкой улегся в нагретое командиром местечко.

Аркадий плеснул из фляжки в ладонь воды, умылся; поежился от пробиравшего до костей холода. Осмотрев подходы к биваку, запалил пару таблеток сухого спирта. Костерком из дровишек они баловались лишь в сумерках — чтобы кто-то издалека не заметил предательский огонек пламени. Дым бесследно растворяется в темно-сером небе, а предательская мгла еще не накрыла. Удобное время — сумерки!

Спустя полчаса он сидел на краю углубления и согревал ладони о кружку с горячим кофе. Взгляд бесполезно шарил по мраку, а слух машинально выхватывал малейший звук. Ночь выдалась безветренной, на безоблачном небе мерцали мириады звезд…

Приятели крепко спали. Люди Баркова предусмотрительно уложили в один из рюкзаков старенький шерстяной плед. И сейчас трое спецназовцев лежали тесным рядком, спасаясь от холода под этой единственной «постельной принадлежностью».

«Господи, страшно вспомнить, сколько мы вчетвером перенесли подобных невзгод, — вздохнул майор, допивая ароматный напиток. — А перечень всех наших ранений и увечий не поместился бы на трех страницах. А добавить пули и осколки, что не пощадили Белого, то целой брошюры бы не хватило. Его-то, бедолагу, бог не жаловал — одних контузий было штук пять. Врачи даже об инвалидности поговаривали, да он ни в какую!.. Жаль, не уберегли в той операции Юрку. Чертовски жаль…»

Проснулся Серебров от хлопков «Винтореза».

Последним дежурил Палыч; его-то он и увидел, резко откинув с лица угол шерстяного пледа. Присев на одно колено, снайпер целил в кого-то из-за ближайшего дерева.

— Что случилось? — тихо прошептал Аркадий, подобравшись ближе.

— Троих положил. Прямо на наш бивак шли. Оттуда, — кивнул тот в сторону встающего солнца.

— Подъем! — растолкал майор крепко спящих приятелей.

— Что так рано-то? — недовольно пробурчал Борька.

— Сваливать надо срочно. Палыч кого-то подстрелил.

— О как! Кого?

— Быстрее! Потом посмотришь!..

Похватав вещи, спецназовцы выбрались из своего укрытия и стали спешно подниматься по склону. А буквально через сотню шагов едва не столкнулись с шедшими навстречу людьми. Спасли острое зрение снайпера, реакция и одежка специально подобранной спокойной расцветки. Все четверо распластались на земле; прапорщик держал в руках винтовку, остальные на всякий случай приготовили пистолеты…

С десяток вооруженных автоматами мужчин спускались с хребта и разминулись с группой Сереброва метрах в тридцати. Скоро один из них заметил подстреленных Матвеевым парней. Тихо переговариваясь, мужчины потоптались возле них. Один беспрестанно озирался, двое разошлись в разные стороны и принялись осматривать каждый куст…

Аркадий с неприятным холодком в груди наблюдал, как незнакомцы обнаружили их ночной бивак, как дотошно изучили остатки небольшого кострища и откопали пустые консервные банки. Специальные банки не имели наклеек и оттисков, но как раз это и могло навести любопытных местных вояк на определенные умозаключения. И, вероятно, подозрения все же закрались, потому что один из мужиков присел, ощупал то место, где пару минут назад спали спецназовцы; что-то сказал другим…

— Ежели среди них имеется охотник — нас найдут, — совершенно некстати «каркнул» Палыч.

— Да. Надо сматываться, — согласился командир и подал знак потихоньку уходить.

Все дружненько поползли вверх, но внезапно сзади прогремел выстрел.

Майор резко обернулся. Кажется, один из парней, заполучивший снайперскую пулю, оставался жив, и кто-то из спускавшейся вниз компании его только что добил.

— Ни хрена не понимаю, — ворчал Куценко, на карачках огибая большой куст.

— Аналогично, — вторил Супрун.

Удалившись от опасного местечка на две сотни метров, Серебров встал, отряхнулся и скомандовал:

— Вот что, граждане. Нам сегодня до перевала добраться нужно, а до него сорок пять верст. Бежать с этими железяками не предлагаю, но темп буду выдерживать приличный. Вперед.

Возражений не последовало. Даже от снайпера.

И, круто повернув на юго-запад, группа быстро пошла по исчезающему в туманной дымке склону…

К обеду денек разошелся. Серые облачка, цеплявшие за остроконечные горы, исчезли; проглянувшее солнце холодно блестело, да мужчинам все одно было жарко. Темпа не сбавляли, дышали тяжело; три коротких передышки за шесть часов — вот и вся расслабуха, что позволил Аркадий на марш-броске.

Никто из приятелей не роптал. Каждый понимал: во-первых, необходимо подальше и поскорее уйти от злополучного проселка, принесшего нелепую и опасную встречу с вооруженным отрядом неизвестных личностей. Во-вторых, только от них зависело, сколько времени займет операция. Чем быстрее получиться доставить груз в контрольную точку района, ограниченного тремя высотами, тем скорее они вернуться домой, и получат обещанное вознаграждение. Потому и топали за двужильным командиром молча…

Около часа дня решили отдохнуть основательно: скинуть с уставших спин груз, расслабить гудящие мышцы ног; пообедать, попить чайку. Выбрали подходяще местечко, развязали рюкзаки.

— Ну, вы тут колдуйте, братцы, а я чуток прогуляюсь — воздух понюхаю, — оставив вещи и прихватив лишь винтовку, направился назад снайпер.

— Куда это он? — подивился Борька.

— Занимайся костром, — бросил пучок хвороста Серебров, — он охотник и знает свое дело.

Илья поддержал:

— Пусть посмотрит, не увязался ли кто за нами…

Обед простывал на холодном ветру, однако приятели терпеливо ждали Матвеева. А когда тот появился, бесшумно ступая по каменистому грунту, все разом поняли: что-то неладно.

— Идут. Точно по нашим следам чешут, — доложил тот и тяжело опустился возле затухавшего костерка.

— Сколько?

— Двенадцать. Те же, что побеспокоили рано утром. У четверых, кажись автоматы, еще у троих то ли снайперки, то ли нарезные карабины с оптикой — толком не рассмотрел.

— Далеко?

— В паре километров. Но им сейчас в гору переть, так что форы у нас — полчаса.

— Не густо, — поднялся Аркадий. — Так, мужики, пять минут на обед и рвем дальше — нужно до темноты оторваться.