— Я боюсь твоих идей, — шепотом ответила она с лукавой улыбкой.

— Ты согласна на роль в политическом фильме? — тоже шепотом спросил он.

— О чем вы тайком беседуете? — поинтересовался Висконти у актеров.

— Мы составляем политический заговор, уважаемый мэтр, — ответил Ален. — Вернее, я пытаюсь втянуть в него Роми.

— На твоем месте я бы не надеялся на удачу. У меня есть более привлекательное предложение для твоей соседки, — отозвался режиссер.

Актриса покраснела от удовольствия. За ее участие в фильмах боролись двое знаменитых мужчин, каждый по-своему значительно повлиявший на ее жизнь.

— А что ты сама думаешь, Ромина? — задал ей вопрос Висконти.

— Я не знаю, что ответить. Уверена, что обе роли чудесные и мне будет жаль потерять одну из них.

— Вот ответ истинной актрисы, — произнес режиссер.

На следующий день Роми получила сценарии от Висконти и Делона. Она дала согласие Алену через месяц, хотя ее ответ был ясен сразу. Роми никогда не могла противостоять его желаниям.

Журналисты постоянно задавали Мирей вопросы по поводу сотрудничества Алена с обеими бывшими возлюбленными, но газетчикам не удавалось вывести ее из себя. На все их выпады она неизменно отвечала:

— Мы с Аленом любим друг друга, между нами царит полное взаимопонимание. Кроме того, я преклоняюсь перед его даром верно распознавать актеров, подходящих на роли в его фильмах.

Однако она часто грустила, оставаясь в одиночестве в их парижской квартире, когда Ален уезжал на съемки за границу. Мирей с нетерпением ждала его звонков и скрывала свою печаль за радостными сообщениями о приближении окончания возведения виллы в Дуси.

— Ты оказалась лучшим в мире прорабом, — сделал вывод Делон, вернувшись из Италии.

Он с удовольствием рассматривал дом и, наконец, сделал любовнице еще один комплимент:

— Все в точности совпадает с моими набросками. Как тебе это удалось?

Мирей устало вздохнула. Ален был бесконечно требователен к отделке комнат и выбору мебели. Образцы тканей и обоев он просил отправлять ему в Рим. Он объяснял свои идеи по телефону, вдобавок присылал подруге письма с рисунками убранства комнат.

— Давай завтра пригласим Антони посмотреть на новый дом, — сказал Ален.

— Конечно, позвони ему, — ответила Мирей.

Она любила мальчика, который рос таким же порывистым и красивым, как и его отец.

На следующий день Ален привез сына в Дуси, и Антони беззаботно бегал по поместью. Мирей находилась на кухне и следила за поваром, готовящим обед, как вдруг мальчик подошел к ней и показал длинную ссадину на руке. В его глазах блестели готовые пролиться слезы.

— Господи, сейчас я принесу йод и бинт, а то попадет инфекция, — всполошилась женщина.

Она поревязала Антони руку и посадила его к себе на колени.

— Скоро все заживет, — сказала она, целуя его в щеку.

— Ты добрая, — произнес мальчик. — Не говори папе, что я плакал. Он считает, что настоящий мужчина не должен этого делать.

— Твой папа немного преувеличил, но я ничего ему не скажу.

Вечером за Антони приехала Натали, чтобы утром отвести малыша в школу. На прощание он обнял Мирей и помахал ей рукой из машины.

— Маленький сорванец тебя очень любит, — с притворной ревностью в голосе сказал Ален.

— Я тоже люблю его. Он — точная копия тебя.

— Если бы ты знала меня в его возрасте, то ужаснулась бы, — ответил актер, вспоминая о своем детстве.

Его отношения с матерью оставались непростыми. Она обожала внука, сдержанно любезно относилась к Мирей, но сын не вызывал у нее теплых чувств. Несколько раз они с Аленом ссорились из-за ее слов, сказанных репортерам. Она подробно описала его нежелание учиться и вздорный нрав, которым он обладал, будучи ребенком. Статья расстроила актера, и он потребовал от матери объяснений.

— Разве я сказала неправду? — спросила она.

— Мама, когда человек занимает определенное положение, многие стараются узнать о нем нелестные факты. Родственники должны поддерживать друг друга, а не рассказывать о событиях тридцатиленей давности.

— Извини, — произнесла она. — Но я до сих пор думаю, что лучше бы ты вернулся после армии в Бур-ля-Рейн. Ты разбогател, помогаешь мне, но мне не хватает твоего присутствия и уверенности, что мой сын будет рядом со мной, если я заболею.

— Сколько раз я предлагал тебе переехать в Париж, — взорвался Ален, почувствовав к матери жалость.

Она постарела за последние годы и, несмотря на грозные и непримиримые высказывания в его адрес, производила впечатление уставшей от забот женщины.

— Я не хочу уезжать из своего города. Я знаю, что ты называешь это место краем земли, но я прожила здесь всю жизнь.

Вскоре журналисты нанесли Делону еще один удар, подробно описав в газетах церемонию присвоения Жану-Полю Бельмондо ордена “За заслуги в области искусства и литературы”.

— Меня несправедливо обошли, — сказал Ален Мирей.

Он старался держаться спокойно и отстраненно, не открывая своей обиду даже ближайшим друзьям, но Дарк знала, как он был огорчен. Тем более, что критики не хвалили его последний фильм.

Утешение от неприятных рецензий на свои киноработы, Делон нашел в коммерции. Ален купил ферму и занялся разведением породистых лошадей. Он выставлял их на бега, и они приносили своему хозяину награды. Сразу же появилось много желающих купить лошадей у знаменитого актера, и этот бизнес стал на редкость выгодным. Однако конюшни приносили актеру не только прибыль. Мирей обожала выезжать вместе с ним на конные прогулки. Часто они вдвоем проводили весь день за городом, устраивая пикники и наслаждаясь тишиной и покоем. У Делона закончился период активных съемок, он обдумывал новые проекты и теперь иногда мог позволить себе короткий отпуск.

На новоселье Ален устроил на вилле в Дуси праздник и пригласил на него близких друзей. Он позвал и Натали, но она не смогла приехать, но Антони был в поместье с отцом и Мирей.

— Пятнадцать лет назад я не мог представить, во что выльется твой дебют в кино, — чуть растерянно сказал ему Бриали, рассматривая картины на стенах в гостиной.

— Это — Рембрандт, — с гордостью указал на одну из них Ален.

— Не верю, разбудите меня, — продолжил свою мысль Жан-Поль. — Я искренне рад за тебя, но поражен.

— Спасибо, ты всегда был моим самым верным другом, — произнес Делон, — но я считаю своей главной ролью в кино Рокко.

— Висконти — великий мастер, — согласился с ним Бриали. — Помнишь, какой спектакль он поставил с вашим с Роми участием?

— У нее наступил тяжелый период в жизни. Она несчастлива с мужем и на днях по телефону сказала мне, что только сын удерживает ее от отчаяния. Я любил Роми, но меня всегда поражало ее стремление спрятаться от проблемы, а не бороться.

— Иногда я тоже считаю это неплохим выходом из положения, — сознался Бриали.

В этот момент к ним подбежал Антони и показал им макет спортивной машины.

— Папа, у меня будет такая машина?

— Судя по твоему характеру, нет. Я буду слишком сильно волноваться за тебя, — ответил Ален.

— Я стану актером и сам куплю себе машину, — сообщил мальчик, в подражание отцу, сведя у переносицы брови.

— Растет новое поколение, — улыбаясь, сказал Бриали.

— Если Антони действительно станет актером, его бабушка меня никогда не простит, — вздохнул Ален.

Он заметил, что Мирей зовет гостей обедать, и пригласил Жан-Клода в столовую.

Через неделю после новоселья Делон вошел в парижскую квартиру и поцеловал Мирей, сидящую в кресле у телевизора.

— Что случилось? — с интересом спросила она.

Ален давно не приходил домой в таком прекрасном настроении, он очень уставал отсъемок, но даже вечерами работал в своем кабинете.

— Я решил устроить боксерский бой между Бутье и Монсоном, — ответил он.

— Ты шутишь?

— Вовсе нет. Я оплачу тренировки Бутье и арендую стадион, а все права на трансляцию этого боя продам.

— Ален! Я категорически против, — сказала Мирей. — Это начинание повредит твоему имиджу. Бокс — это не теннис, где спортсмены выступают в светлых костюмах, а жестокая борьба.