Друзья ушли, и она села у окна. На тротуаре блестели лужи, небо закрывали тучи, и все вокруг показалось ей серым и безрадостным.
Расположившись за столиком в кафе, Делон и Бриали сделали заказ, и Жан-Клод поинтересовался:
— У Роми на самом деле нет ни одного предложения на участие в съемках?
Ален тяжело вздохнул.
— Ей постоянно звонят мать и отчим. Каждую неделю они часами пересказывают немецкие ей сценарии, а потом выслушивать их приходится мне. Жан-Клод, все эти картины, как две капли воды, похожи на фильмы о Сисси. Разумеется, я отговариваю ее от участия в таких съемках.
— С одной стороны ты прав, но актриса должна сниматься. А Роми- прирожденная актриса.
— Но не в этих же сказочках!
— Вам нужно почаще бывать у меня. Она лично познакомится со многими режисерами, и они захотят снимать только ее.
— Ты — чудесный друг, — прищурив глаза, сказал Ален. — Спасибо за трогательную заботу о моей любовнице.
Жан-Клод понял, что другу не нравится его вмешательство в их взаимоотношения со Шнайдер и сменил тему разговора:
— Ты уже получил окончательный сценарий “На ярком солнце”?
О своих будущих съемках Ален мог разговаривать сколь угодно долго. Он улыбнулся, и они с Бриали погрузились в обсуждение характера Филипа Гринлифа, персонажа, на роль которого режиссер фильма утвердил Делона.
Они долго сидели в уютном кафе, так как на улице опять пошел дождь и быстро стемнело. Наконец, Ален сказал:
— Нужно идти домой, а то Роми соскучится.
— Конечно, — отозвался Бриали, забирая у официанта счет, — напрасно она отказался составить нам компанию.
— Она милая, ласковая, как котенок, — заметил Делон, — но если что-то взбредет ей в голову, то она ни за что не уступит.
Они вышли из кафе и поймали такси. Так как
Квартира Алена находилась неподалеку, и Жан-Клод высадил его у пансиона, а сам поехал к себе. Войдя в комнату, Делон увидел Роми в кресле у окна.
Когда он открыл дверь, она не повернула голову, а продолжала смотреть на темную набережную.
— Как ты? — спросил он.
— Лучше расскажи, как ты провел время? Надеюсь, не грустил, ужиная в шикарном кафе? — голос девушки дрожал от подступившего кома в горле.
— Сейчас же перестань! Насколько я помню, Жан-Клод приглашал тебя с нами не один раз, но ты предпочла остаться дома. Нечего теперь обвинять меня в этом.
— Ты мог бы остаться со мной.
— Роми, почему я должен сидеть дома и выслушивать твои жалобы? Посмотри, на кого ты стала похожа. Ты же похоронила себя в этой квартире. Как ты рассчитываешь получить роль, если нигде не бываешь и не встречаешься с режисерами?
— Французы не хотят меня снимать, а ты заставил меня отказаться от всех предложений, поступивших из Германии.
— Тебя интересовало мое мнение, я его высказал, — вид плачущей Роми начал раздражать Алена. — В конце концов, принцесса, ты способна сама принимать хоть какие-то решения.
Девушка упала на кровать и разрыдалась. Весь вечер она провела в одиночестве и ждала возвращения любимого, чтобы он приободрил ее, а он отрекся от нее. Ален сел рядом и погладил девушку по голове. Она заплакала еще громче. Тогда он обнял ее и начал целовать ее мокрое лицо.
— Ну, успокойся, малышка. Я люблю тебя. Ты будешь сниматься, а пока мы можем все время быть вместе. Если ты еще раз заупрямишься и откажешься идти в гости или в кафе, я возьму тебя на руки и отнесу туда против твоей воли.
— Я сегодня ничего не ела. У меня болит голова и я не вышла на улицу за ужином, — пробормотала Роми.
— Господи, чем ты хочешь полакомиться? Пиццей, булочкой, сандвичем? Я куплю тебе, — Ален схватил плащ и направился к двери.
— Все, что угодно, — ответила девушка.
Когда он ушел, Роми подумала, что Ален абсолютно прав. Она будет сниматься, но немного позже. Она долго боролась за право переехать к нему в Париж. И вот теперь, когда они жили вместе, ей захотелось иметь все сразу: и возлюбленного, и интересные роли в кино. “Я посвящу себя моему любимому Алену”, решила она. Через несколько минут он принес целый пакет разной снеди и бутылку вина.
— Не допущу, чтобы моя девушка умерла от голода, — сказал он и разложил на столе продукты.
Он намазал паштет на огромный ломоть свежего хлеба и протянул Роми.
— Аппетитно, — прошептала она, улыбаясь.
Мир был восстановлен. Приняв решение не торопиться с участием в съемках, Роми успокоилась и сосредоточилась на изучении сценариев будущих фильмов Алена. Ее возлюбленный оказался верен свеому слову и ни разу за следующие две недели не оставил девушку дома одну. Вскоре начались съемки картины “На ярком солнце”. Девушка сопровождала Делона, и познакомилась с режисером фильма Рене Клеманом. Тот вначале не поверил, что на площадке присутствует знаменитая Шнайдер. Не желая упускать шанс работать с немецкой актрисой, он предложил ей крошечную роль в эпизоде.
— Вы появитесь в кадре вместе в Аленом, — сказал он. — И произнесете несколько слов.
Роми была уничтожена. Эта роль не являлась даже второстепенной, а приравнивалась к сцене в массовке. Но, несмотря на обиду, она согласилась исполнить ее, хотя на следующий же день пожалела об этом. Ей казалось, что она уронила свой престиж в глазах возлюбленного, но Ален был слишком занят своей ролью, чтобы задумываться о нелестной для Роми ситуации. Молодой человек сам оказался в трудном положении, так как накануне начала работы над фильмом играть в составе исполнителей произошли изменения. За два дня до съемок он получил окончательный вариант сценария фильма и пришел от него в ужас. Его роль была предельно сокращена, а характер персонажа упрощен до примитивизма. Не советуясь ни с Роми, ни с друзьями, Делон позвонил на киностудию и отказался сниматься. В течение десяти минут эта новость дошла до режиссера картины, и Клеман, задыхаясь от ярости потребовал от актера объяснений. Они встретились на студии и Ален изложил ему свою точку зрения.
— Из сценария следует, что Филип Глинлиф — богатый идиот. Вы вырезали почти все его диалоги с невестой, и роль, которая обещала раскрыть противоречивый характер героя, стала шаблонной и наивной. Я понимал Филипа, теперь же этот богач мне отвратителен.
— Чего Вы добиваетесь? Пытаетесь сорвать съемки? — закричал Клеман. — Никто не будет заново переписывать сценарий, чтобы Ваша роль в фильме стала длиннее.
— Я не прошу увеличить гонорар, но представьте, что Вам предложили снимать психологический детектив, а на поверку он оказался дешевым боевиком. Тома Рипли я готов играть бесплатно, потому что он настоящий, живой герой.
— Сейчас поймаю Вас на слове и заставлю играть Рипли без всякого гонорара.
Ален встал из-за стола и произнес монолог Тома из первой сцены фильма. Его голос, продуманные жесты настолько точно соответствовали образу главного героя, что режиссер на самом деле засомневался, не отдать ли Делону эту роль.
Их разговор продолжался два часа. Ален почувствовал, что заинтересовал Клемана и рассказал ему свое видение образа Рипли. В этом огромную помощь ему оказало мнение Бриали о главном герое картины.
Режисер обещал Делону поговорить с продюсером и руководством киностудии и вечером связаться с актером. Для себя он уже решил, что Ален — идеальный исполнитель роли Рипли. Неожиданно легко Клеман сумел убедить в этом продюсера. Так за день до начала съемок Ален получил главную роль в картине.
Роми поздравила его, изо всех сил стараясь не завидовать везению возлюбленного.
Во время работы над фильмом актер близко сошелся с Морисом Роне, новым исполнителем роли Филипа Гринлифа. Часто они вместе уходили с площадки и вдвоем шли в бар, чтобы неторопливо обсудить сцены фильма, намеченные на следующий день. В один из таких вечеров к актерам подошли две молодые девушки и попросили автограф.
— Давайте вместе поужинаем, — весело предложил им Роне, которому наскучила напряженная работа и хотелось развлечься.
Алену тоже не имел ничего против. В последний месяц Роми скрывала от него свои переживания по поводу отсутствия предложений сниматься, но молодому человеку казалось, что полный укора взгляд преследует его. Девушки обрадовались перспективе ближе познакомиться с актерами и весь вечер мило шутили и кокетничали. По окончании ужина они вчетвером вышли из бара.
