— Да ну, перестань. Подумаешь, перенес на день встречу. Если она тебя любит, то поймет, — заявил Жан-Клод, сочувствено поглядывая на расстроенного приятеля.

— Посмотри на мадам Шнайдер, она считает, что выиграла. Нет, я этого так не оставлю, — Ален быстро пересек площадку и приблизился к Роми.

— Я тебя люблю, — громко сказал он. — Если не хочешь, можешь со мной не разговаривать, но тогда я буду каждый день посылать тебе записки, как вчера.

Девушку оглушили слова актера, и помимо воли она переспросила:

— Какая записка?

— Ты не получила мое сообщение? Я не смог застать тебя в номере и продиктовал портье, что прошу перенести нашу встречу.

— Мне ничего не передали, — пробормотала Роми и посмотрела на мать.

Та промолчала. Молодые люди одновременно поняли, какая судьба постигла записку, и актриса покраснела.

— Видимо, портье ее потерял. Я рассердилась из-за того, что зря ждала тебя весь вечер.

— Мне жаль. Давай сходим сегодня вечером в театр.

— С удовольствием.

Ален насмешливо улыбнулся, взглянув на фрау Шнайдер и нарочито медленно обнял Роми. Молодые люди достали билеты в последний ряд партера в Оперу. После представления они накупили разной закуски и отправились в квартиру Алена.

— Я хочу стать знаменитым, — сказал он Роми, когда они, утомленные, лежали в постели. — У меня будет большой дом и собственная киностудия. Во всех фильмах я снимал бы только нас с тобой.

Она ласково поцеловала его, поняв, что это наивысшая похвала любовника. Будучи неопытным актером, Ален проявлял незаурядную интуицию в осмыслении роли и оценке способностей людей, а также упорство в стремлении обеспечить свое будущее. В то время, как другие актеры в считанные месяцы тратили небольшие гонорары, он откладывал деньги на счет в банке. Привлекательной внешностью и уверенным поведением он располагал к себе режиссеров и продюсеров, которые в дальнейшем могли предложить ему роли в фильмах. О воздействии его красоты на женщин уже начали слагать легенды. Он нравился абсолютно всем — от девочек-подростков, пристающим к нему на улицах до пожилых дам, любовавшихся блестящими голубыми глазами актера. Постепенно он шел к своей цели, преодолевая множество мелких препятствий на пути к вершине.

— Останешься сегодня у меня? — спросил Ален Роми.

— Пожалуй, да, — ответила она.

Теперь актриса не разговаривала с матерью, как утром с любимым.

— Ты очень суровая девушка, — прокомментировал ее поведение Ален. — Выносишь решение сразу и не даешь людям возможности оправдаться. Надо спокойнее относится к мелким происшествиям. Если бы я не приехал и не предупредил об отмене встречи? Ты порвала бы наши отношения?

— Нет, не смогла бы, — промурлыкала Роми, устраиваясь поудобнее на его руке. — Я слишком люблю тебя. Но есть же какие-то правила.

— В том-то и дело, моя максималистка. В жизни есть пара законов, но никаких правил не существует.

Роми замолчала, обдумывая значение его слов и задремала. Утром Ален разбудил ее поцелуем. Когда она потянулась и приподнялась, облокотившись о подушку, он вложил ей в руку булочку и протянул чашку с дымящимся кофе.

— Боже мой, это даже не “Ритц”,- прошептала потрясенная актриса. — Это — рай.

— А ты — мой ангел, дорогая. Пей кофе, а то опоздаем на съемки.

— Не хочу никуда ехать, — Роми зарылась в подушку, но Ален поставил чашку на столик и извлек брыкавшуюся девушку из постели.

— Вставай, сонуля. Мне не терпится дождаться вечера и вернуться с тобой в наше гнездышко.

Еще больше актеру не терпелось взглянуть в лицо Магды Шнайдер, которую он возненавидел всей душой. День прошел в напряженной работе, теперь актерам особенно приятно было находится в кадре вдвоем, не хотелось разжимать объятий и отрывать глаза друг от друга.

— Господи, если бы я знал! — сокрушался Гаспар-Уи. — Они играют на таком подъеме. Надо было все любовные сцены снимать напоследок.

Ален, который пока мог правдиво изображать только собственные чувства, на самом деле выглядел значительно лучше, чем в начале работы над картиной. Не в последнюю очередь его хорошая игра была заслугой преподавателя актерского мастерства, рекомендованного Бриали.

До конца съемок оставались две недели, когда Роми вошла в гостиную к матери и отчиму и объявила, что остается в Париже с Аленом. От неожиданности фрау Шнайдер сумела задать только один вопрос:

— Надолго?

— Я навсегда остаюсь с ним.

— Доченька, а твоя карьера? Слава? Не бросай весь свой труд к ногам мальчишки. Он первый решит, что ты просто дура.

— Мама, мне безразлично твое мнение. Я не растанусь с Аленом, даже если мне посулят золотые горы.

— Роми, — вступил в беседу Ганс Блацхайм. — У тебя есть обязательства перед продюсерами. Мы обсудили с ними несколько новых проектов. Ты планируешь продолжать сниматься?

— Да, — истерически выкрикнула Магда. — Как ты собираешься зарабатывать деньги? На своего любовника можешь в этом вопросе не полагаться.

— Я буду работать. Мы с Аленом вдвоем станем популярны.

— Ты окончательно загубишь свою репутацию, оставаясь с ним. Вы не женаты, и твой имидж красивой невинной девушки рассыпется в прах, — сказала фрау Шнайдер.

— Мне не удастся сохранять такой имидж вечно. Через пару лет это будет смешно. Я выросла и имею право влюбиться.

Магде стало страшно. Дочь больше не подчинялась ей и не слушала ее справедливые доводы. Однако страшнее всего было расставание с ней. Фрау Шнайдер приняла решение больше не спорить с дочерью и ушла в спальню, где тут же схватила телефоную трубку и начала обзванивать всех друзей и просить их совета.

Влюбленные подыскали уютную небольшую квартиру, так как у Алена было слишком тесно. Оплату за нее решили поделить пополам. Роми от счастья не чувствовала под собой ног, она парила и видела перед собой только улыбающегося внимательного Делона. Они стали неразлучны. Ален перестал посещать холостяцкие вечеринки, предпочитая общество возлюбленной. Ему нравилось делать ей маленькие подарки и требовать немедленной благодарности за них в виде поцелуя. Газеты пестрели их фотографиями, и галантные французы искренне радовались их счастью.

Однажды вечером они сидели на набережной Сены, обнявшись и глядя на воду. Неожиданно перед ними появилась старая цыганка и предложила погадать. Со смехом, Роми протянула свою руку старухе, пока Ален доставал из кармана мелочь.

— Ты выйдешь замуж, — проборматала гадалка. — Не один раз.

Ален нахмурился.

— Дорогой, наверное мы разведемся и снова поженимся, — успокоила его девушка.

— Нет, вы не женаты и никогда не поженитесь, — уверенно сказала цыганка.

Роми отдернула руку, точно обжегшись.

— Возьми деньги и убирайся, — грубо оттолкнул старуху Ален. Та ушла. — Ты веришь глупым росказням? — с досадой спросил он у готовой заплакать девушки.

Она молчала, и он крепко обнял ее, утешая.

— Хочешь, прямо сейчас пойдем к Мэру? — сказал он в порыве нежности. — Не сомневайся, я женюсь на тебе.

Ален казался таким реальным и близким, что Роми позабыла неприятное предсказание.

— Я рада твоему предложению, но давай сначала объявим о нашей помолвке.

— Иногда твоя практичность убивает романтические порывы моей души. Но решено, я так и быть подарю тебе колечко, — ответил актер, довольный, что любимая перестала грустить.