Потекли дни съемок, и Роми помимо воли заразилась настроением окружавших ее французских актеров. Они постоянно шутили, делали ей цветастые комплименты и своим свободным поведением разительно отличались от серьезных молчаливых немцев. Только Ален не проявлял к ней никакого интереса, строго ограничаваясь вежливым приветствием утром, предупредительностью во время съемок и сухим “до завтра” вечером. Молодой человек придумал такую тактику, чтобы заставить Роми проявить инициативу в развитии их знакомства. Ален боялся признаться в этом самому себе, что очень привязался к Роми. Ему нравились ее мягкость и вежливость, наконец, он находил ее изысканной и красивой. Каждое утро, здороваясь с ней, он еле сдерживался, чтобы не предложить ей провести вместе вечер после съемок, но боялся очередного отказа.

Через десять дней после памятного совместного обеда показное безразличие Алена принесло результат.

— Представляю, как чудесно прошел бы здесь пикник, — предположила Роми, когда они гуляли по лугу, репетируя сцену. Медленное развитие романтического сюжета фильма располагало к неторопливой беседе. — Ты часто бываешь за городом?

— Да нет, — отозвался актер. — Но идея неплохая. Может, организуешь для нас обед на природе?

— Не знаю.

— Завтра выходной. Я понимаю твои возвышенные мечты: “Максим”, “Ритц”, но уповаю на чистый воздух пригорода.

Роми улыбнулась.

— К тому же, принцесса, мне хотелось бы проверить, что способна ли ты хотя бы собрать корзинку с едой, — продолжал Ален.

Это был вызов!

— Жду тебя завтра в полдень возле отеля, если отважишься попробовать закуску из моей корзинки, — сказала она.

— Не сомневайся, решусь один разок, просто ради интереса, — шутливо бросил актер.

В ответ Роми толкнула его локтем, он упал в траву и трагически произнес:

— Нежная Кристина оказалась драчуньей. Мой бок не пострадал, но вы разбили мне сердце.

Молодые люди казалось, забыли обо всем окружающем. К действительности их вернул окрик режиссера.

В десять часов утра следующего дня Роми отстаивала свою независимость перед матерью, скрывая часть правды:

— Я хочу поехать на пикник за город. Половина актеров собирается ехать, я тоже согласилась. Ален заедет за мной к двенадцати.

— Ты не понимаешь, что говоришь, — ответила фрау Шнайдер. — Эти актеры устроят там бог знает что, и ты попадешь во Франции в очередную историю.

— Мне здесь одиноко, я никуда не хожу.

— Знаю, что тебе скучно, но чтобы хорошо выглядеть перед камерой надо высыпаться. Сегодня выходной, давай сходим в театр, все втроем, с Гансом.

— Мама, я поеду за город, мне надоело жить в полной изоляции.

Магда рассердилась, но Роми не дала ей добавить ни слова. Она схватила свою красивую плетеную сумку, так как корзинки не нашлось, и выбежала из номера. Девушка получала необыкновенное удовольствие, выбирая в магазинах паштеты, хлеб и фрукты для пикника. Одновременно она представила, как они с Аленом выложат закуску на скатерть и сядут рядом друг с другом обедать. Памятуя об их первой совместной трапезе, Роми одела простое светлое платье и соломенную шляпку, чтобы не выделяться своим нарядом среди других отдыхающих. Ровно в двенадцать Роми заметила Алена, стоявшего неподалеку от входа в отель, и бросилась к нему. Актер внимательно осмотрел ее, потом сумку с едой и сказал:

— В твоем обществе, принцесса, я тоже начал чувствовать себя принцем. Ты так прекрасна, и даже вместо корзинки у тебя в руках шикарная сумка из итальянской соломки.

Роми смутилась и внимательно посмотрела на Алена, подозревая, что он издевается над ней. Но по его игривому взгляду и улыбке она поняла, что он сделал ей искренний комплимент, хотя и в шутливой форме. Он вел машину и одновременно потихоньку изучал Роми, которая сидела, прижав к груди сумку и нервно дергала прикрепленные к ней ленты.

“Ей двадцать один год. Не может же она быть совершенным ребенком”, размышлял про себя Ален. Он вспомнил ее кокетливые улыбки и жесты, когда снимали очередной дубль, и удивился, что за пределами съемочной площадки она держится значительно менее уверенно.

Мысли девушки имели прямо противоположное направление. Она пыталась понять, почему Ален, такой раскрепощенный в жизни, перед камерой теряет весь свой темперамент и живость. Ей казалось, что на съемках он даже движется медленнее.

— Э-э, куда мы едем? — прервала она молчание.

— В настоящий момент я веду машину по Шоссе д’Антен, — заговорил актер голосом опытного гида. — Конечный пункт нашей поездки — Сен-Клу. Может, не очень оригинально, зато мы быстро туда доберемся.

— Фу, ты не романтик. Мог бы хоть сказать, что это прелестное местечко, только оно достойно меня.

— Оно тебя не достойно, — серьезно сказал Ален. — Я не знаю ни одного ресторана, расположенного за городом, подходящего для тебя. Конечно, остается парижский “Ритц”, но там мы столкнемся с твоей матерью.

Роми замерла от этого признания. Он так польстил ей, но она не сомневалась, что он говорит правду. Она взглянула на молодого человека, склонившегося к рулю, но он был явно не настроен продолжать разговор. Впервые за время их знакомства Роми с удивлением подумала, что почти влюблена в Алена. Через мгновение она с немецкой прагматичностью разобралась в своих ощущениях и отвергла такую вероятность.

“Его комплимент был очень трогательным, в фильме мы играем влюбленных, и, вообще, Ален — очень веселый. Мне просто приятно общаться с ним”, мысленно решила она.

Все же, девушка подозрительно покосилась на него. Ален заметил ее взгляд, понял, о чем она думает и слабо улыбнулся. Он был всего на пару лет старше, тем не менее легко читал ее мысли.

— Роми, я давно хотел задать тебе один вопрос, потому что скоро это станет очень важным, — вкрадчиво сказал он.

— По поводу съемок? — быстро переспросила она.

— Нет, нет. Относительно нашей поездки, — он с удовольствием заметил, что ее щеки залил румянец, и она не смела поднять на него глаза. Он немного помолчал, наслаждаясь игрой и спросил:

— Ты купила красное вино?

Сумка чуть не выпала у Роми из рук.

— Что? — она смотрела на него, как лунатик, которого только что разбудили.

Ален расхохотался и откинулся на спинку сиденья, продолжая внимательно следить за дорогой.

— Я обожаю красное вино, — объяснил он. — Решил узнать, припасла ли ты бутылочку бургундского на обед.

Реакция девушки позабавила его еще больше. Она, в конце концов, осторожно положила сумку на заднее сиденье и протянула руки, угрожая вцепиться ему в волосы.

— Спокойнее, а то мы не доберемся до Сен-Клу.

— Ты хулиган! Постоянно дразнишь меня, — Роми расстроилась, что он так просто сумел смутить ее. — Ладно, теперь моя очередь устроить шутку.

— Мстительность до добра не доводит, — нравоучительным тоном объявил Ален и получил легкий щелчок по локтю.

Ему понравилось, что Роми немного расслабилась и не сидит, вцепившись в корзинку, словно готовясь в любой момент выпрыгнуть из машины. Вскоре они приехали в Сен-Клу. Ален оставил машину на стоянке, подхватил в одну руку сумку с едой, другой приобнял Роми и направился с ней к реке. Настроение Роми поднялось. Солнце ярко светило, в воде отражались золотистые блики. Из-за дождливого лета трава не выгорела и была такого же яркозеленого цвета, как и весной.

— Здесь чудно. Спасибо, что пригласил меня! — воскликнула Роми.

Они ушли подальше от тропинки и расположились под огромным деревом. Кушать обоим не захотелось, и девушка спрятала корзинку в кусты. Потом они расстелили на траве покрывало и опустились на него. Ален впервые почувствовал себя немного растерянным. Будь с ним любая из его подружек или начинающих актрис, он бы ни минуты не сомневался, чего от него ожидают. Но с Роми вариант любви под открытым небом показался ему, мягко говоря, неподходящим.

— Знаешь, милая, после пары недель съемок, у меня в голове совершенно перемешались реальность и сюжет фильма. Мне хочется произносить слова Франца и адресовать их тебе, то есть, Кристине.