Не будем приписывать этим людям обязательно подоночные стремления: управлять зомбированным населением, способным на выполнение любых приказов начальства. Готовых действовать вопреки собственным интересам под сурдинку «патриотизма».

Если же исключить этот вариант циничной и подлой политики… Тогда остается одно: инерция советского понимания истории, устоявшиеся стереотипы. Люди не любят перемен. Один человечек в Сибири на мои аргументы завопил глупо, но, по крайней мере, откровенно:

— Не мешайте мне видеть войну так, как я привык!

Естественно, мешать я бедняге не стал. Но как, может быть, вы догадались, — ничьи привычки, эмоции и мифы никого и ни к чему не обязывают.

Вторая причина — страх потерять привычный и потому уютный миф. Это в Испании поставили общий памятник всем участникам Гражданской войны 1936–1939 годов. У нас нет ничего подобного. Значит, если не победили «мы», то победили «они»?! Если одна из сторон Гражданской войны 1941–1945 годов не свята… значит, свята другая сторона?! Чем сильнее человек связан с советской властью, тем страх сильнее.

Третья причина — страх поставить под сомнение какие-то страницы семейной истории. Люди привыкли почитать дедушку или прадедушку как спасителя Отечества и всего мира от «коричневой чумы». Если дедушка замешан в каких-то непочтенных делах, все однозначно, страх понятен.

Но и если даже дедушка никак и ни в чем не повинен, честный красный фронтовик — люди искренне чувствуют некую угрозу для его репутации. Это в Германии все участники войны, в какой бы форме они ни воевали, одинаково считаются ветеранами. К ним одинаковое отношение. У нас такого пока нет.

Угрозы никакой и в России не существует, но ведь и национального примирения в стране нет. Если «наши в городе», то дедушка — герой. А если в городе «не наши»?!

Поскольку Гражданская война у нас продолжается, невероятно важный вопрос: а «за кого» он, автор книги? Ни за кого.

У меня есть свои убеждения. Я не позволю навязать себе советские стереотипы, как бы они ни назывались. Я не позволю навязать их членам моей семьи. Русский националист и патриот Российской империи, я люблю коммунистов и их вождей не больше, чем придуманный мной шарфюрер СС Кизил-бей.

Родившись в другом поколении, я вынужден был бы участвовать в событиях на той или иной стороне. Не факт, что я смог бы выбрать сторону, соответствующую моим убеждениям. Призванные в армии всех стран своей судьбы не выбирали. Но мне очень приятно, что родился я поздно и ни с кем воевать не приходится. А воевать на бумаге я считаю глупым. Потому что все уже произошло. Воюй не воюй, а другой истории уже не будет. Давайте лучше делать ту, которая есть.

Вторая мировая война для меня — только история. История всех её вооруженных формирований — это история моих предков. Всех участников Второй мировой войны я считаю одинаково героичными и одинаково преступными. А главное — одинаково сочувствую всем мальчикам всех народов, у которых война отняла жизнь, здоровье, а в «лучшем» случае — несколько лет, проведенных на фронте. Они годятся мне в поздние сыновья, эта мертвая пацанва, сваленная в братские могилы по всем странам Европы, Африки и Азии.

Я не участвую в этой Гражданской войне. Я хочу прекратить и ту чернильную Гражданскую войну, которая продолжается.

В 1989 году ветераны из ФРГ предлагали поставить на поле Сталинграда общий памятник всем погибшим. Памятник представлял собой выполненного в бронзе мальчика лет 20. Мальчик был в распахнутой шинели, рука прижата к груди. Знаков различия не видно. Мальчик вскинулся с развороченной грудью, и видно — сейчас он упадёт и умрёт. Проект памятника не вызывал радости победы, в нем не было ничего героического. Проект вызывал гнев и отвращение. Памятник заставлял еще раз проклясть войну.

Памятника не поставили. Он «оскорблял чувства» советских ветеранов, у которых «украли победу».

Ну что ж… Значит, такой памятник поставят, но позже. Я хочу верить, что поставят.

Я буду рад оппонентам. Я охотно отвечу на критику. Охотно поспорю о сути Второй мировой и прочих важнейших вопросах. Если вы сумеете меня убедить, готов изменить свое мнение.

Но давайте договоримся, что некоторые способы вести полемику не принимаются.

• Бабья истерика, потуги давить на эмоции. Заламывания рук с воплями, что стыдно забывать своих героев (например, Власова, Каминского, Мальцева, Меандрова). Никто и не спорит, что героев надо помнить, но к существу дела это не имеет отношения.

• Попытки стыдить. Знать историю России, а не историю КПСС, мне не стыдно.

• Обзывалки. Я предатель? Сталина предам с удовольствием (Гитлера тоже). Власовец? Да пожалуйста. Власовец для меня ничем не хуже красноармейца.

• Требования непременно разделять групповые или национальные мифы. Я никаких мифов не люблю.

Оговорим то, что не принято произносить вслух: всякое государство стремится к максимальному расширению. Всякое государство хочет как можно большей власти и как можно большего влияния.

Государство маленькое регионального масштаба? Тогда оно стремится к региональной власти и влиянию. Если государство достаточно большое и сильное, оно хочет мировой власти и влияния. То есть мирового господства.

В годы Второй мировой войны даже Италия пыталась создать свою империю… Если не мировую, то хотя бы региональную.

Вторая мировая война — это война за мировое господство. Как минимум четыре государства прямо ставят задачу его достигнуть: Британская империя, Французская республика, СССР, Третий рейх.

Франция выведена из игры очень быстро, в 1940-м. Остаются три главных «игрока». Они могут претендовать на то, что станут главными после войны.

Третий рейх войну проиграл. Не он будет решать, как должен быть устроен послевоенный мир.

Во Второй мировой войне Британия решала для себя очень простой вопрос: как ей сохранить распадающуюся колониальную империю? Осваивая свою необъятную империю, Британия волей-неволей развивала ее инфраструктуру. Жители стран империи становились промышленными рабочими, техниками, инженерами, предпринимателями. Настал момент, когда они захотели независимости. Но ведь независимость Индии — это конец колониальной Британской империи!

В годы Первой мировой войны Британия смогла бросить против Германии войска из своих колоний и доминионов. Она выиграла. Но сама же, своими руками подготовила миллионы вооруженных жителей своей империи. Тех, кто может свергнуть ее власть вооруженной рукой.

И Третий рейх, и СССР тоже претендуют на мировое господство. Победа любой из этих сил — это конец Британской империи.

Третий рейх оказался опаснее. Он откровенно рвется к колониям Британии, угрожает ее территории. А СССР локальнее… Он прямо Британии не угрожает. Вроде есть шанс договориться, несмотря на фразы про Мировую революцию и разговоры о равенстве всех народов.

Значит, надо помогать СССР, и пусть они убивают как можно больше.

Но Британия не смогла эффективно помогать и даже эффективно воевать. Для этого ей понадобился более могущественный союзник — США.

До Первой мировой войны в мире было 5 великих держав: Британия, Франция, Российская империя, Германия и Австро-Венгрия. После Первой мировой войны Австро-Венгрия развалилась, побежденная Германия стала крайне слаба. Российская империя тоже пала, и на части её бывшей территории начал создаваться СССР.