Дорогой Иван Никитич, получил только что Вашу открытку от 5 сентября, всего 13 дней Прямо конвейер. Беспокойство Ваше насчет "полемики" вполне понимаю. Отношение мое к нему[Так в тексте -- Прим ред -сост] Вы знаете и понимаете, что полемика дается нелегко. Но его московское письмо совершенно невероятно по содержанию и тону: угроза агитировать против подписания заявления, что "старые большевики за Вами не пойдут" (буквально)--и и качестве последнего аргумента: "две партии" и "троцкизм".. Да-да, дело дошло до этого. Угрозу агитировать против подписания я не мог рассматривать как блеф, я отнесся к ней серьезно и ответил контрагитацией.

Задачи слишком грандиозны, ответственность слишком велика, чтобы допускать какие-либо "сантиментальности"-- незачем говорить, что при единстве линии я готов на всем этом поставить крест сегодня же, и не только в формальном смысле, но "внутренно". Здоровье шаткое и валкое, но работать можно Насчет Гагр, думаю, враки. [...]

18 сентября 1928 г.

Дорогой товарищ.

Вы снова поднимаете в общем виде вопрос о нашем отношении к д[емократическим] ц[ентралистам]. Вопрос, по-видимому, действительно назревает. Я лично надеялся и надеюсь, что вопрос разрешится путем всасывания в общие наши ряды всех жизнеспособных элементов группы ДЦ, а у ней есть, несомненно, очень хорошие и ценные элементы. Процесс идет медленно в этом направлении. За последние полтора года мы идем рука об руку, без малейшего остатка старых "оттенков", с такими выдающимися работниками, принадлежащими к группе ДЦ, как Рафаил, В. Косиор, Дробнис, Богуславский, Николаев, Харламов. За самое последнее время наблюдается явное сближение с работниками ДЦ. Под нашим заявлением подписались С. Ашкинази, подписались и другие товарищи из группы ДЦ. Я получил из Москвы коллективную телеграмму, извещавшую о том, что данная группа ДЦ считает разногласия с нами ликвидированными. Все это явления в высшей степени положительные, и, что касается нас, то мы, разумеется, пойдем именно по этому пути. В. Смирнов является, очевидно, окончательно закостенелым представителем кружкового благочестия. Перечисленные выше факты, несомненно, далеко не все, совершенно выбивают В. Смирнова из колеи, и чем меньше у него есть возможности выдвинуть какую-либо самостоятельную линию, тем более ненавистнический и склочный характер приобретают его писания, судя по последнему его письму, дошедшему до меня на днях. Я думаю, что распространение смирновского письма мы должны взять на себя, так как никто лучше самого Смирнова не покажет идейному и сознательному децисту, что на путях Смирнова искать нечего. Отвечать склокой на склоку было бы, разумеется, нелепо. Мы предъявили Конгрессу документы по всем основным вопросам. Разумеется, эти документы были бы лучше, полнее, точнее, если бы [мы] имели возможность коллективно обсудить их. Но как свидетельствуют письма товарищей, и в нынешнем своем виде наши документы представляют в основном взгляды оппозиции в целом. Этим документам В Смирнов противопоставляет личные взгляды и грубейшие теоретические ошибки в основных вопросах марксизма. Его полное непонимание международной взаимозависимости национальных частей рабочего класса разобрано у меня во втором письме, посвященном Шестому конгрессу. Остается еще обвинение по нашему адресу, что мы ограничиваемся "поправочками", которым он, В. Смирнов, противопоставляет некую радикальную линию. По существу же дела платформа ДЦ является выражением предшествующей коллективной работы, и после прекращения этой коллективной работы мы со стороны руководителей ДЦ не видим никаких документов, которые представляли бы какую-либо теоретическую и политическую ценность. Пережевывается старое и дополняется кляузой против нас. Идейная жизнь политического кружка, утратившего права и самостоятельное существование, непременно получает паразитный характер. Как понимать ту мысль, что мы ограничиваемся "поправочками"? Содержание наших "поправочек" изложено в наших документах; если у В. Смирнова есть серьезные поправки к нашим "поправочкам", пусть он их изложит, и мы их внимательнейшим образом обсудим. По вопросу о двух партиях и Четвертом Интернационале руководители ДЦ как будто солидаризировались с нами. Мы же сегодня, как и вчера, считаем, что восстановление единства ВКП, как и единства Коминтерна, мыслимо и остается нашей задачей, но не в форме верхушечного комбинаторства, идейного отреченства и всяких видов прямого или замаскированного капитулянтства, а только путем предварительного генерального размежевания внутри ВКП и Коминтерна на основе противопоставления пролетарского их ядра оппортунистическому и центристскому руководству Если эту позицию называть "поправочками", тогда надо ей противопоставить знамя второй партии Четвертого Интернационала [В документе ошибочно написано "Четвертого Коминтерна" -- Прим ред -сост]. Словом, надо противопоставить нам что-нибудь по существу, притом глубокое, коренное, чтобы оправдать отдельное, сепаратное существование кружка. Одной кляузы недостаточно. Было бы, однако, неправильно переносить наше отношение к историческим писаниям Смирнова и двух-трех других руководителей на всех товарищей, принадлежавших к этой группе. Разумеется, кто захочет солидаризироваться с письмом Смирнова -скатертью дорога. Но каждый товарищ ДЦ должен знать, что мы искренне дорожим совместной работой и готовы самым внимательным образом отнестись ко всякой добросовестной критике, поскольку это может облегчить вступление товарищей в общие ряды. Вот и все, что я могу сказать по этому поводу. Крепко жму руку.

Ваш Л. Троцкий

22 сентября 1928 года г. Алма-Ата.

(Письмо к товарищам по ссылке)

Дорогой друг, за последнее время по рукам ходит или начинает ходить ряд документов, которые, в совокупности своей, могут, как мне кажется, послужить основой для более систематической и планомерной разработки основных вопросов путем разделения труда. Кроме документов, посланных мною Шестому конгрессу и в копиях разосланных ряду товарищей для дальнейшей пересылки, я имею в виду еще письмо т. Раковского т. Валентинову по вопросу о внутренних процессах в рабочем классе и в партии после Октября, и работу т. Лапина, посвященную критике проекта программы. Письмо т. Раковского уже известно ряду товарищей, отнесшихся к нему по справедливости с исключительным интересом и вниманием. Я просил сына разослать это письмо дополнительно по ряду адресов. Точно то же мы сейчас делаем со статьей т. Лапина о программе Коминтерна. Это очень серьезная и ценная работа, захватывающая программу главным образом с тех сторон, которые почти не подвергнуты анализу в моей критике.

Думаю, что всю нашу теоретически-исследовательскую работу, или, по крайней мере, основную ее часть, мы могли бы сосредоточить вокруг критики, иллюстрации, дополнения или изменения текста принятой программы. "Конечной целью" этой коллективной работы должна явиться, на мой взгляд, выработка нового, подлинно марксистского проекта программы для своевременного представления его Седьмому конгрессу Коминтерна. Конкретная фактическая разработка отдельных составных положений программы должна получить характер серьезного научного комментария [к] этой последней. Перечисленные выше работы (документы, посланные Конгрессу, письмо Раковского, статья Лапина) могут, как мне кажется, послужить исходными позициями для всей этой работы.

Архитектурное построение программы, принятой Конгрессом, крайне несовершенно. Но условно можно принять его как леса для нашей постройки. Вопросами архитектоники можно будет заняться в последнюю очередь, когда вполне определится материальное содержание программного текста. Каждый вопрос, даже и наиболее частный, такой, который в самой программе формулируется в нескольких словах, должен найти в нашей работе серьезно документированное обоснование.