Резолюция делает жалкую попытку подкинуть нам группу зульоких авантюристов, которые вместе со сбитыми с толку рабочими из оппозиции перешли к социал демократам. Не стану разъяснять, что общая вина за то, что подчас хорошие революционные рабочие загоняются во всякие тупики, из которых собственными силами не способны выбраться, лежит на руководстве Коминтерна. Разумеется, косвенно известная вина лежит и на нас мы не сумели до сих пор достаточно ясно, достаточно решительно, достаточно конкретно изложить свои взгляды применительно к обстановке каждой отдельной стороны. Но ясно одно за то, что известная группа, временно примыкавшая к нам через наших бывших союзников по блоку (Зиновьев и К°), отошла к социал-демократам, мы отвечаем никак не в большей мере, чем руко-водители нынешнего режима отвечают за возникшие и укрепившиеся под их руководством смоленские, артемов-скиие, шахтинские и другие "монолитные" дела Если мы отвечаем за группу зульских перебежчиков, то наши обвинители отвечают за фракцию малаховцев.

21. Конгресс снова показал иллюзорность вульгарного примиренчества. Смазыванием разногласий и вкрадчивостью тона можно проникнуть в Центросоюз, но не в Коминтерн. Восстановлению единства Коминтерна должно предшествовать глубокое внутреннее в нем размежевание. Нынешнее руководство будет не руководителем этого размежевания, а станет одной из его первых жертв.

Три дополнительных замечания:

Теоретически исследовательскую работу лучше всего приурочить к тексту программы Коминтерна с целью выработки к Седьмому конгрессу действительно марксистского проекта программы. Об этом я пишу в письме к нескольким товарищам.

Число членов всего Коминтерна -- без ВКП -- показано в докладе Пятницкого в 583 000 человек. Цифра поражающе малая. Но и она оказывается грубо преувеличенной. Выясняется, что сюда включено 100 000 членов китайской компартии. Между тем из прений на Конгрессе видно, что Киткомпартия растеряла своих рабочих и что "100000" -- это крестьяне, зачислявшиеся в партию во время аграрных движений. Если Киткомпартия сохранила к сегодняшнему дню четвертую часть своего состава, то это очень хорошо. Есть несомненные преувеличения и в показаниях других партий. Можно думать, что общая численность членов компартий всего мира (кроме ВКП) вряд ли превышает 400 000 человек.

Лозунг восстановления единства Коминтерна и ВКП через генеральное межевание требует краткого пояснения. Об этом старом лозунге очень своевременно напомнил мне в письме тов. Палатников. Идеей этого лозунга проникнуты, по существу, все документы оппозиции. Но сейчас надо освежить его старую формулировку. Та стадия, когда мы, сидя в ЦК, еще уговаривали центристов и правых "переменить образ жизни", безвозвратно отошла в прошлое. Мы давно уже имеем своей задачей не убедить руководство, а разъяснить партии, что это не руководство, а банкротство. Мы не забываем, что в партийном аппарате есть много ценных элементов, которые партии понадобятся. Но бороться за влияние на них можно только беспощадным и непримиримым противопоставлением ленинско-пролетарского ядра партии оппортунистически-центристскому руководству. Внимание к борьбе правых и центра не должно застилать от нас тот факт, что правые живут и укрепляются только милостью центристов. Полупризнанная "Правдой" в момент озарения сознания (15 февраля) мысль о том, что внутри ВКП имеются две потенциальные партии, одна буржуазно-соглашательская, которая все выше поднимает голову, и другая пролетарская,-- мысль эта должна стать основой политики генерального межевания. Союз двух классов, понимаемый по-ленински, не только не требует, но и не допускает превращения ВКП в двухсоставную партию, развивающуюся в гоминьдановском направлении.

Нам нужна односоставная партия. Достигнуть ее можно сейчас уже не иначе, как путем генерального внутреннего размежевания -- не по той линии, по которой провел межу аппарат под давлением бюрократии и новой буржуазии, я по классовой линии, которую теоретически наметила и политически должна реализовать оппозиция, опираясь на пролетарское ядро партии и рабочего класса в целом. Это относится не только к ВКП, но и к Коминтерну. Она это слишком ясно осознает, и потому наивные примиренцы ничего, кроме тумаков и синяков, не получат. Никаких уступок вульгарному примиренчеству. Противопоставление ему непримиримой борьбы за восстановление революционного единства Коминтерна на основе принципиального размежевания.

Глубокие противоречия, раздирающие Коминтерн и отразившиеся даже на поверхности цензурированных отчетов Шестого конгресса, свидетельствуют о том, что об нашей изоляции не может быть и речи. Нынешняя глухая фракционная борьба во всех партиях под толчками событий и нашей критики развернется в борьбу отчетливых линий. Пролетарская линия примет нашу установку как единственно возможную.

Вот самые беглые и предварительные впечатления при чтении отчетов "Правды". Крепко жму руку

Ваш Л. Троцкий Алма-Ата, 9 сентября 1928 г.

* Печатается по черновику. Фразы в скобках в тексте письма вычеркнуты Троцким.-- Прим. ред.-сост.

Дорогой Николай Иванович!

Вы меня спрашиваете о Максе Истмене, которого в качестве пугала время от времени выдвигает наша печать, изображая его чуть ли не наемником буржуазии, продающим ей государственные секреты СССР. Это бесстыдная ложь. Макс Истмен революционный американец, типа Джона Рида, один из верных друзей Октябрьской революции. Поэт, писатель, журналист, он прибыл в советскую республику в первые трудные годы ее существования, выучился здесь русскому языку, вошел близко в нашу внутреннюю жизнь чтобы увереннее и лучше защищать советскую республику перед народными массами Америки.

Макс Истмен стал в 1923 г. на сторону оппозиции и открыто защищал ее от политических обвинений и особенно инсинуаций и клевет. Я не буду говорить здесь о тех теоретических (разногласиях, которые отделяют Истмена от марксистов. (Политически он считает себя коммунистом и по революционной преданности коммунизму стоит нескольких) Но Истмен совершенно безупречный революционер, доказавший всем своим поведением свою идейность и свое политическое бескорыстие. Он стоит в этом отношении несколькими головами выше многих из тех чиновников, которые его травят. Истмен считал, что оппозиция ведет недостаточно энергичную борьбу и поднял за границей кампанию за собственный страх и риск.

Не имея доступа в официальную коммунистическую печать и желая во что бы то ни стало распубликовать во всеобщее сведение Завещание Ленина, Истмен передал его американской буржуазной газете. Каждому из нас не раз приходилось пользоваться и раньше, и в эпоху советской власти иностранными буржуазными газетами для того, чтобы пустить ту или другую информацию в широкие круги, недоступные нам другими путями. Ленин не раз давал такую информацию в форме интервью иностранным журналистам. К этому надо прибавить, что американские рабочие, за совершенно незначительными исключениями, читают только буржуазную печать (Завещание Ленина он продал одной буржуазной газете, а полученный от нее гонорар он передал Суварину на опубликование документов оппозиции ).

Завещание Ленина не является государственной или партийной тайной. Опубликование его не есть преступление. Наоборот, преступлением является сокрытие его от партии и рабочего класса. Сейчас сотнями печатаются мелкие и случайные заметки Ленина, писавшиеся им заведомо только для себя самого (например, на полях книг), если эти заметки можно хоть косвенно использовать против оппозиции. Но скрываются многие сотни статей и речей, писем, телеграмм и заметок Ленина, поскольку они прямо или косвенно направлены против нынешних руководителей или за нынешнюю оппозицию. Более грубого и нелояльного обращения с идейным наследством Ленина нельзя себе и представить. Если бы Завещание было своевременно опубликовано в партийной печати, его свободно могла бы перепечатать каждая буржуазная газета (Если Истмен решился взять за Завещание гонорар, то не для себя, не в своих интересах, а исключительно для пропаганды тех взглядов, которые он считает взглядами Октябрьской революции ). А так как сталинская цензура наложила на Завещание Ленина, как и на сотни других его произведений, запрет, то Истмен обратился к буржуазной печати. В таком использовании Истменом буржуазной газеты с информативными целями не было ровно ничего предосудительного. Даже на страницах буржуазной газеты Завещание Ленина остается Завещанием Ленина.