— Не понял? — недоуменно сказал Сева.

— Что непонятного? Вы все еще в первобытно-общинном строе живете, а я пытаюсь перейти в рабовладельческий!

Нестандартная точка зрения Росса заставила улыбнуться.

— Ну Росс… — хмыкнул Илья. — Повеселил.

— Так что решила? — когда общее веселье утихло, повернулся ко мне зеленокожий. — Берешь или второй скелет делать?

Я вздохнула и почесала лоб. С одной стороны, жалко ребенка, особенно учитывая, что ни у Димы, ни у Лорда никаких признаков троллизма пока не наблюдается, а с другой — дети отнимают много сил. Хотя, если честно, Рысь меня выматывает гораздо больше полукровки, если девочка будет такая же спокойная…

— Только при одном условии, — решительно заявила я. — Ты присоединяешься к тандему кормящих мужчин. У меня на двоих-то молока не хватает, если бы не Игорь, не знала бы, что и делать, а на троих и подавно не хватит. А вы вон какие полногрудые, вот и нечего отлынивать.

Росс глубоко задумался.

— Ладно, — наконец выдохнул он. — Но — только кормить. И не когда я сплю.

— Согласна, — кивнула я. — Ох, чувствую, скоро здесь целый детский сад будет…

Девочка выглядела, да и весила меньше, чем когда-то Дима, что, впрочем, понятно, учитывая, что в утробе матери она находилась не одна. Покормив — аппетит у нее оказался хороший — я с разрешения Севы устроила еще одну колыбель в уже третьей по счету корзине. Потом вернулась к костру. К моему удивлению, спать до сих пор никто не лег.

— Итак? — обратился ко мне Дет.

— Что?

— Это мы должны спросить, — улыбнулся Маркус. — Почему ты вдруг сбежала, и что там вообще произошло?

Я нерешительно пошевелила угли обгорелой веткой.

— А вы совсем ничего не чувствовали?

— Что именно?

— Ну вообще, хоть что-то странное?

— Кроме того, что ты сбежала — ничего, — развел руками Сева.

— Кое-что все-таки было, — подумав, возразил Росс. — У меня вскоре после твоего побега голова заболела, как будто давление подскочило. Несильно и прошла быстро, минут за пятнадцать. Наверное, просто перенервничал.

— Кто-нибудь еще? — уточнила я и радостно заулыбалась на отрицательный ответ. Есть, есть зависимость! Насколько я помню, зеленокожий единственный, кто выглядел еще живым, кроме, разумеется, меня и дочери. И единственный, кто испытал дискомфорт. Объяснив причину моего побега, рассказала о том, что произошло потом, отдельно остановившись на проведенных экспериментах и моих догадках.

— Что же ты раньше молчала? Я думала, что у тебя тепловое зрение, — Надя с таким интересом присматривалась к моим глазам, что я начала испытывать раздражение и на всякий случай отодвинулась подальше.

— Да, на газ не похоже. Может, там какое-то поле, — предположил Маркус. — Ну, там, электромагнитное, или есть источник излучения радиоволн или… Надо вернуться и посмотреть! Вдруг там артефакт!

— Без меня! — резко отреагировала я.

— А я бы тоже не отказался исследовать, — влез Росс.

— Против. Ладно мы, но мало ли как это место на детях скажется, — возразила Надя.

— Согласен, — поддержал ее Сева. Разгорелся жаркий, но короткий спор, в результате которого состоялось голосование. К моему облегчению, с перевесом в два голоса приняли решение продолжать путь.

— Ладно, когда-нибудь потом сходим, — оптимистично заявил Маркус. — Лишь бы до нас артефакт не увели.

— Да мне такой «артефакт» и даром не нужен, — вполголоса пробурчала я.

После разговора народ успокоился, и все, кроме дежурящего зеленокожего, отправился на боковую. Поворочавшись, я поняла, что пока не засну и подсела поближе к костру.

— Кстати, в твоей теории кое-что не сходится, — тихо сказал Росс.

— Что именно?

— Если ты и Алла видели схожие картины, значит у нее тоже есть «ночное» зрение. А ведь она Homo oculeus, как и мы. И у нас «ночного» зрения нет.

Он прав — не сходится. Я надолго задумалась.

— Ты точно уверен, что у вас его нет? — жалко, если такая стройная теория развалится.

— Ну, я не замечал, — пожал плечами зеленокожий.

— Я тоже не сразу заметила, что теперь не человек, — на всякий случай указала я. — А уж, что хожу не так, вообще, только когда другого Homo nebulosus встретила.

Росс рассеяно погладил свою короткую бороду.

— Знаешь, а я ведь тоже, — признался он. — Только сейчас, задумавшись, понял, что на Земле не было людей с зеленой кожей, как, впрочем, и с ярко-желтой, как у золотого мальчика. Да и глаза оранжевые или фиолетовые мне не встречались.

— Тогда есть вероятность, что на самом деле и «ночное» зрение у вас есть. Хоть какой-то, ослабленный, вариант.

— Надо проверить, — кивнул Росс.

Я с готовностью вскочила, но тут же остановилась, задумавшись. Как же проверить? В ясном ночного небе виднелись не только крупные звезды, но и пять спутников: не самых крупных и ярких, но создающих, по словам зеленокожего, достаточное освещение. А для чистоты эксперимента чем темнее, тем лучше. Посовещавшись, мы с Россом сгребли сено наших лежанок в одну большую кучу, в которую он и закопался.

— Ну что, видишь что-нибудь? Светится? — с надеждой спросила я.

— Да какое светится, темень кромешная, — раздалось из-под сена.

Я разочарованно прикусила губу. Хотя… сено ведь и для меня достаточно темным выглядит. Осторожно просунула кулак внутрь.

— А теперь?

— Кулак вижу, нечего его мне под нос совать. Но смутно. И он не светится. Ты, наверное, снаружи света напустила, вот и вижу.

— Хм… — я огляделась и, решившись, взяла корзину с Димой и осторожно, чтобы не разбудить, засунула ее внутрь стожка. — А теперь?

Росс промолчал, а вскоре вообще вылез наружу, вытащив за собой корзину. Поставив ее на место, прошел к краю плота.

— Ну? — требовательно спросила я, убедившись, что сын спит так же спокойно, как и раньше.

— Он выглядел темнее чем ты, хотя должно быть наоборот, — признался зеленокожий. — Хотя тоже не светился. Честно говоря, я вообще его не смог разглядеть.

— Значит, оно есть.

— Похоже, но только черно-белое, — кивнул Росс. — Возражение против теории снимается.

— Ну, тогда спокойного дежурства, — зевнув, пожелала я. — А то, судя по тому, что берега зеленеют, завтра опять драконов гонять придется.

— Приятных снов, — откликнулся Росс и совсем тихо добавил. — Я сейчас подумал: а сколько еще из того, что мы считаем естественным и само собой разумеющимся, может оказаться совсем не таким, как на Земле…

Уже в полусне я вспомнила еще кое-что, а именно испытанный мной в самом начале новой жизни приступ ужаса. Тогда окружающий мир тоже казался черно-белым и ощущения очень схожими. До кровотечения, к счастью, не дошло, но все-таки…

Жизнь быстро вернулась в привычное русло. Чтобы нагнать остальной караван, мы делали только одну трехчасовую остановку ранним утром или вечером, когда жара спадала. Почти всю прибрежную землю снова занимали драконы-огородники, которые все так же интересовались проплывающим мимо «удобрением», поэтому днем мы по очереди, парами, служили пугалами на крыше. Девочка, названная Диной, много времени не отнимала, да и проблем почти не создавала — вела себя так же спокойно, как и другие полукровки.

Большинство народа не поверило нашим с Россом заверениям, что и у них есть «ночное» зрение, так что на следующую ночь пришлось ставить массовый эксперимент. На сей раз подстилку пожертвовали все участвующие, благодаря этому стог получился гораздо больше и куда лучше задерживал свет ночных светил и едва тлеющего костра. Выборка в двенадцать человек позволила сделать выводы достоверней. Цветного «ночного» зрения не оказалось ни у одного, а вот черно-белое — у всех. Причем если у меня «ночное» зрение работало почти постоянно, возможно исключая только по-настоящему светлое время суток, то Homo oculeus начинали замечать его действие только тогда, когда становилось не просто темно, а очень темно, то есть, чем темнее, тем лучше. После того, как эксперимент завершился и стог разобрали на подстилку, физик сказал: