— Ого, ну ты даешь, — поразился Дет, принимая принесенное животное. — Она же довольно большая, не страшно было?

— Мне подарили, — лаконично ответила я, засмотревшись на приближение зеленокожего.

— Идиоты. Невменяемые идиоты, — сквозь зубы прошипел Росс, яростно бросив в угол охапку хвороста. — Ненавижу!

— Что случилось?

— Да ничего особенного. Я понял, что ненавижу цитадельских, вот и все!

— Почему вдруг? — искренне заинтересовался Сева.

— Неважно! — раздраженно взмахнув руками, Росс поспешил покинуть плот, чтобы избежать дальнейших расспросов.

— Что это с ним? — недоуменно повернулся к нам инженер.

— Помните, его с Надей утром к Сергею пригласили? — тихо сказал математик.

— Ну и? — поторопила я.

— Среди беженцев очень много больных. Но все они, как один, отказались лечиться у Росса. Знаете почему?

— Из-за его дурного характера, — уверенно предположила Лиля.

— Нет, всего лишь из-за его цвета кожи. Я бы тоже на его месте обиделся.

— Кстати, у меня тоже есть кое-какие неприятные новости насчет беженцев, — поделился с нами Илья. — Сергею уже больше двадцати человек из вновь присоединившихся казнить пришлось, только сейчас они вроде более менее успокоились. А то мало того, что тащут все, что плохо лежит, так еще и женщину одну забили чуть ли не до смерти.

— Да, Ину, я ее знаю, она из амазонок, — кивнул математик, но тут же вздрогнул и побледнел. — Я понял, на что ты намекаешь, — севшим голосом сказал он Илье. — Она тоже зеленая, как и Росс.

— Боюсь, что это только начало, — вздохнул химик.

— Вряд ли. Холодной войны, конечно, не избежать, но вот активные действия эти «борцы за чистоту расы» предпринимать поостерегутся, — возразил Дет. — Сергей правильно поступает, таким людям нельзя давать спуска. Впрочем, общаться с «бедными беженцами» и мне неприятно.

— Мне тоже, — кивнул Илья. — Они ведут себя как-то…

— Как фанатики на Земле, — подсказал математик.

— Да, кстати, похоже, — согласился Маркус. — И еще, заметили, как в джунгли ходить боятся? Хотя здесь и троллей-то нет. А они все равно умудряются себе врагов найти: то змеи их покусают, то насекомые ядовитые, то еще что-нибудь.

— Как будто весь лес ополчился против них, да? — задумчиво потянул Дет.

— Или, скорее, они так и не научились смотреть по сторонам. Я бы тоже укусил, если бы по мне не глядя ходить начали, — резко заявил Илья.

— Может быть, они с самого начала привыкли жить в городе, почти не выбираясь за его стены, вот и не смогли приспособиться, — предположила я. — Меня гораздо больше волнует то, что они, похоже, даже не хотят меняться.

— Не все, — возразил математик. — Я общался и с нормальными.

— Но большинство, — холодно отрезала Лиля.

— Для того, чтобы измениться, надо время, — напомнила Юля.

— И желание, — задумчиво добавил Илья. — Если не будет желания, и время не поможет. А пока они столь же чужды нам, как и мы — им.

— Да, ощущение прямо как будто в гнили какой-то копаешься, — согласился незаметно подошедший Росс. — Все люди как люди, даже нелюди, — зеленокожий выразительно покосился на меня. — А эти… нашли негров! И если их глисты заживо сожрут, я ни капельки жалеть не стану!

Вечером, во время дождя, речная вода окрасилась в красноватый цвет. При попытке отстоять ее в ведре в течении нескольких часов выпал тонкий карминово-красный осадок, легко взмучивающийся обратно при малейшем толчке. На следующий день к полудню, когда солнце и легкий ветерок подсушили лес, от берегов потянулся невысокий красноватый туман, оседая на всех поверхностях и постепенно покрыв тонким слоем и плоты, и находящихся на них людей. После некоторых раздумий я предположила, что эта красная пыль может оказаться спорами красного мха — кто знает, как он размножается.

Когда мы наконец совершили остановку, мои подозрения подтвердились. Красный мох огрубел, даже немного осел и потемнел, обильно оброс мелкими ярко-карминовыми кисточками, в длину не достигающими даже сантиметра, но густо покрытыми той самой пылью (предположительно спорами), которая стремилась перекрасить окружающий мир в красный цвет. Красные люди, красные плоты и даже растительность, но только до ближайшего дождя, освободившего лесное многоцветие. Судя по всему, цикл развития красного мха заканчивается, и если предположить, что этот мох разрастается в сезон дождей, то стоит ждать стабильного изменения погоды. Что, впрочем, уже заметно. Скорее не спороношение мха предвещает окончание длинных дождей, а наоборот.

Сделав несколько ходок за фруктами, я с двумя полными корзинами наперевес отправилась на поиски Марка, чтобы, в свою очередь, показать добрые намерения, но прогулка рядом с чужими плотами результата не дала. Пасмурные взгляды, которые бросали беженцы цитадели, когда я проходила мимо, настроения не повышали, а отсутствие оборотня его окончательно испортило. Я раздраженно фыркнула. Обойдется без подарка, раз в неуловимого играет!

Впрочем, осталось еще одно неоконченное дело, а точнее, моральный долг. Благодарность я испытывать вовсе не против, а вот чувствовать себя хоть кому-то обязанной не хочется. Поэтому я изменила свой путь в направление царских плотов, а точнее, одного конкретного плота. Облеченный властью сидел у костра и, мастерски орудуя топориком, затачивал деревянные колья.

— Здравствуй. Я так и не поблагодарила. Спасибо, и вот, — поставив тяжелые корзины, я потрясла руками. — Не люблю быть в долгу.

— Давай помогу выложить, — улыбнувшись, предложил Сергей, встал и, почти не прихрамывая, принес две корзины, в которые мы принялись перекладывать фрукты. — Но ты ведь вряд ли только, чтобы отдать долг, пришла? — с намеком спросил он, покосившись в сторону других плотов. Подоплека вопроса была настолько очевидна, что вызывала улыбку.

— Только за этим, — заверила его я.

— Точно?

— Точно. Если ты намекаешь, что я собираюсь возмущаться насчет цитадельских, то сильно ошибаешься. Не вижу в этом смысла, да, честно говоря, думаю, ты и сам уже не рад, что их взял.

— Не совсем, хотя и недалеко от истины, — вздохнул Сергей. — У тебя не было с ними конфликтов?

— Нет. Я не навязываю им свое общество, они меня боятся. Надеюсь, что так будет и впредь, — честно сказала я. Уж лучше пусть боятся, чем нападают.

Сергей снова грустно вздохнул. Освободив корзины, я попрощалась и вернулась в кроны.

Набрав даров леса, предприняла попытку найти Марка, на сей раз предусмотрительно оставив подарок дома, чтобы не таскать такую тяжесть по всему временному лагерю. К моему огорчению, Марк как в воду канул. Не знала бы, что его пираньи не едят, точно бы решила, что сожрали. Конечно, он мог уйти на несколько часов, например, на охоту. Кивнув своим мыслям, я решила поспрашивать, не видел ли его кто, внимательно следя, чтобы во время разговора рядом не находились цитадельские — уж очень неприятна их реакция на мое присутствие.

— Да буквально минут пять назад я его видел. Поищи у царских плотов, — посоветовал Ясон. Аналогичные ответы оказались и у остальных. Некоторые вообще говорили, что вот только что Марк находился в пределах видимости. Специально он, что ли, от меня прячется? Я несколько раз медленно прошлась по берегу, внимательно оглядываясь по сторонам. Потом взяла пустые корзины и, нарочито громко и весело предупредив своих, чтобы меньше чем через час не ждали, залезла на дерево. Преодолев поверху примерно пол-лагеря, прицепила корзины к веткам и тихонько спустилась пониже. Как я и ожидала, оборотня удалось выследить почти сразу. Стоя у берега, он пытался отмыться от вездесущей карминовой пыли. То, как легко оказалось найти Марка, подтвердило мои подозрения. Впрочем, надо еще попозже проверить, мало ли что нафантазировать можно.

Несмотря на то, что теперь у меня появилась отдельная закрытая комнатка, я все равно побаивалась включать компьютер на плоту, а на остановках часто на это просто не хватало времени. Но теперь, закончив со своими делами, устроилась повыше и, убедившись, что с земли меня точно не видно, сжала в руке кристалл.