Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

318 – 326 сутки (32 августа – 5 сентября 1 года).

Пещера — река в пещере

Из клетки меня выпустили только через сутки, к обеду. К этому времени появилась какая-никакая, но надежда, что до следующего экстремального события приступы жора закончились, поскольку после того, как я пришла в себя, ни разу не повторялись.

— Вот только одного я так и не поняла, — обратилась ко мне Надя. — Почему вы с Россом скрывали, что у вас такие хорошие отношения?

Я недоуменно пожала плечами. Зачем хранить в тайне то, что очевидно? Да, после эпидемии мы стали друзьями. Или за попытку утаить посчитали то, что зеленокожий по-прежнему продолжает общаться в своей не слишком приятной хищно-ехидной манере?

— Мы не скрывали.

— Просто я не понимаю, почему ты рассказала о жоре ему, а не кому-то еще. Не думала, что ты настолько нам не доверяешь.

— Если бы не доверяла, никому бы не рассказала, — не согласился с терапевтом Илья. — Хотя я, честно говоря, тоже не слишком понял твой выбор, — добавил химик. — Но лучше уж Россу, чем вообще никому.

В ответ на мой вопросительный взгляд зеленокожий улыбнулся и, как ни в чем не бывало, облизал измазанные в рыбьем жире пальцы. Выходит, он солгал остальным, не сообщив, от кого узнал об неприятной особенности моего вида. Почему? Недолгие раздумья подсказали сразу две причины. Первое — не факт, что кто-то из посвященных не посчитал бы действия Марка предательством, а второе — мне действительно следовало все рассказать самой, а не надеяться на авось. Ошибка, которая чуть не стала роковой. Уже не однажды Росс помогает мне избежать неприятностей. Но винить себя сейчас, задним числом, — напрасная трата времени. Лучше просто учесть на будущее и попытаться больше не допускать таких просчетов.

— Так уж получилось, — прервала я негромкий спор о причинах моего доверия к зеленокожему и настороженно обнюхала беловатый гриб. С ним вроде все в порядке, но откуда-то тянет легким ароматом тухлятины. — А что у нас испортилось?

— Ничего, — сказал Маркус, задумчиво покосившись на просиявшего агронома.

— Вот, я ведь говорила, что воняет! — воскликнула она. — А вы все утверждали, что мне это чудится. Надо обыскать плот!

— Ну если вам надо, то сами и обыскивайте, — безо всякого желания принимать участие в затевающимся мероприятии, заявил рыжий физик.

Разговор прервал низкий гул, идущий откуда-то снизу и вызвавший приступ страха и, одновременно, как будто по команде, заплакали дети.

— Опять, — поежился Илья.

Тихо звякнули сложенные в углу пробирки, в миске всколыхнулась вода, а с потолка в реку свалилась пара небольших камнегрызов. Землетрясение было не сильное, и, ко всеобщему облегчению, обошлось без разрушений, но впечатление оно на меня произвело.

— В первые два дня такое часто было, а вот в последние сутки успокоилось, но, как выяснилось, ненадолго, — пояснила Юля. — Каждый раз так и кажется, что сейчас потолок рухнет.

— Но пока сверху ничего страшнее камнегрызов не падало, — добавил Маркус. — Что уже странно. Похоже, материал из которого состоят эти горы, крепче и более упругий, чем кажется.

Посвященные быстро перевели разговор на другую тему. Никому не хотелось констатировать очевидный факт, что мы ничего не можем противопоставить этой угрозе.

— Мне еще кое с кем поговорить надо, — закончив обед, я поднялась и направилась на берег. — Когда вернусь — могу присоединиться к поискам тухлятины.

В глубине души я надеялась, что к тому времени все разрешится без моего участия.

Оборотня удалось найти быстро: он остановился на максимальном возможном в пещере расстоянии от нашего плота.

— Марк, я тебя люблю! — воспользовавшись тем, что мужчина сидит, я обняла его за шею и чмокнула в щеку.

Мужчина вздрогнул и отстранился, глядя на меня так, словно его собираются изнасиловать, и я поспешила развеять опасения.

— Не в этом плане, а как друга. Я когда-то твой разговор с Детом подслушала, — рубить с плеча, так уж все баррикады. — Так вот, меня в сексуальном плане тоже больше тролли привлекают.

Оборотень недоверчиво посмотрел на меня, а потом облегченно рассмеялся.

— Ну ты и извращенка! Ладно я, мне они хотя бы по размеру подходят!

— Да сама не понимаю, что творится, — я пожала плечами. — Может, феромоны у них такие, специфические… А ты тоже хорош — мог бы прямо сказать, что не хочешь меня — и все проблемы разом разрешились бы. Так нет, вел себя так, словно секс — самое главное в жизни.

Марк смутился.

— Ну, не самое главное, но мало ли… Я просто… — мужчина замолчал, не зная, как выразить свои мысли.

— Ерунда, все в прошлом. И спасибо, что рассказал Россу, — уже серьезно продолжила я. — Прости, что все это время не обращала внимания на твои чувства.

Наш разговор продолжался недолго, но убрал надуманные препятствия. В результате настроение у Марка настолько улучшилось, что в конце мы рассказали друг другу несколько забавных историй и от души повеселились.

— Нет, в посвященные я пока проситься не буду, — покачал головой оборотень. — Не из-за тебя или Рыси, а потому, что сам еще не уверен, нужно ли это мне. У вас интересно, но свобода дороже. Пока дороже.

На этом мы и расстались.

К сожалению, к моему возвращению поиски падали не только не закончили, но даже и не начали: кроме меня, никто не высказал ни малейшего желания принимать участие в гигиеническом предприятии, а одной Веронике взваливать на себя грязную работу тоже не хотелось.

— Это не Россовские трупы, — с ходу начала она. — Их я уже проверила: попахивают, но не так.

— Согласна, — кивнула я, мельком ознакомившись с предметом разговора. Уже после остановки зеленокожий выпросил несколько тел погибших совсем недавно детей, от которых родители еще не успели избавиться. Хотя большую часть плоти с них уже счистили, но остатки мягких тканей подпортились, из-за чего запах от них шел характерный. Заметив наше пристальное внимание к его вещам, Росс разозлился и, забрав останки, пошел на другой край плота — продолжать обработку. А мы разделились и начали прочесывать дом, заглядывая во все укромные места: ведь если бы источник вони находился на виду, его бы уже обнаружили. Недолгие поиски принесли положительный результат: запах шел из-под одной из груд обломков бамбука.

— Да, так не добраться, придется разбирать, — огорченно заметила Вероника.

Когда мы начали перекладывать стебли из одной кучи в другую, прибежала Рысь и начала активно нам мешать: лезла под ноги, визжала, даже пыталась кусаться. Попытки отогнать ее не принесли результата, а чуть позже, поняв, что мы все-таки добьемся своей цели, дочь с рычанием залезла под кучу и вскоре показалась обратно с большой подгнившей рыбьей головой в зубах. Следующие несколько минут мы отлавливали Рысь и отбирали так приглянувшийся девочке кусок. А потом закинули злополучную голову подальше в реку.

Но на этом вонючие приключения не закончились. У дочери появилась дурная привычка вытаскивать из мусорной корзины отходы, в первую очередь, рыбные (головы и потроха) и прятать их в укромные уголки плота. Запреты и наказания не принесли желаемого результата, так что несколько раз мы находили вонючие заначки, а потом сделали плетеную крышку на мусорку и старались побыстрее избавиться от органических отходов.

Всего за пару дней дрова у большей части народа закончились, но люди не ослепли. В темной пещере ориентироваться помогало то самое ночное зрение, с которым мы когда-то экспериментировали. Еще через двое суток над караваном нависла реальная угроза навеки остаться под землей. Выход на поверхность найти так и не удалось, да еще и один из удунов погиб, провалившись в жидкий камень. Все громче звучали голоса, призывающие плыть дальше, и считающие, что рано или поздно река выйдет на поверхность. Конец спорам положили еще несколько землетрясений, после чего караван продолжил путь.

105
{"b":"119629","o":1}