В тот же день, вечером, я с удивлением обнаружила, что Николай вернулся в сеть.

— «Куда ты пропадал? Опять, что ли, глубину озера мерили?» — спросила вместо приветствия.

— «Да вроде нет. Занимались своими делами, никого не трогали, и вдруг бах — и проснулись. Сами гадаем, с чего бы это. Кстати, ты ведь, наверное, насчет Аллы хочешь узнать?»

— «Хочу», — призналась я. — «Но и как дела у вас — тоже.»

— «С нами все в порядке.»

— «Что, ни одной жертвы нет?» — недоверчиво спросила я.

— «Ни одной! Я же говорю, просто бах — и проснулись. Ну вот знаешь, как если немного подремать на лекции. Даже не верится, что только чуть меньше пятидесяти суток проспали.»

Не слишком ли их сон похож на тот, прошлый?

— «Совсем как в первый раз, да?»

— «Да, у нас в связи с этим даже теория есть.»

— «И какая?» — заинтересовалась я.

— «Понимаешь, не мы одни такие засони», — пояснил Николай. — «Из живущих над облаками все, с кем у нас есть связь, хоть один раз да попали под эту аномалию. И тоже выпали из жизни примерно на сорок семь — сорок девять дней. Причем мы часовые пояса сравнили: аномалия двигается с запада на восток. Равномерно так.»

Он прав. Этих сведений вполне достаточно, чтобы подвести крепкую теорию. Причем я даже догадываюсь, что могло послужить причиной возникновения блуждающей аномалии.

— «Так вот», — продолжил Николай. — «Ты кстати, где живешь?»

— «Я еще путешествую, место выбираю.»

— «В горах?»

— «Ну, если честно, то пока вообще в пустыне, а что?»

— «Тогда ты должна была это видеть! Все, кто не над облаками живет, видели! Огромный такой спутник.»

— «Желтую луну? Видела, как же ее не заметить», — я улыбнулась: наши теории совпали.

— «А мы не видели. Ни разу! И никто из поднебесных не видел! Тебе это ни о чем не говорит?»

— «Да, я так и поняла. Тогда и в первый раз выброс мог произойти не по вашей вине, а из-за спутника. Ладно, ты говорил, что есть новости об Алле?»

— «Ну, да, новости есть, только вот насколько они тебя утешат, не знаю. Представляешь, оказалось, что все больные сбежали в одну из ночей. Найти не удалось. Там было много крутых склонов, обрывов и пещер, так что и спрятаться, и погибнуть равно легко. Когда стало ясно, что поиски провалились, группа оставила им большую часть пищи и все их имущество, а сама вернулась.»

Поблагодарив и уточнив по просьбе Юли еще несколько вопросов, я вышла из сети. Все-таки хорошо, что компания Аллы просто сбежала, а не поубивала тех, кто пытался им помочь, ведь по последнему разговору с бывшей подругой скорее следовало ожидать второго. А вот выжить им удастся, в их-то состоянии, только если очень повезет. В голову пришла непрошеная мысль, что меня не так сильно волнует судьба Аллы, как раньше. Теперь моя семья — это посвященные. А Алла… Алла просто старая знакомая. Честно говоря, если бы я ее встретила, то думаю, что не смогла бы довериться больше, чем какому-нибудь чужому, не знакомому мне человеку.

После заката наш отдел (это название прилипло вместо используемой раньше «группы доверия») собрался на крыше плота. Вообще, теперь, после того, как по ней хорошо побегали, наверх стали часто залазить и в другое время. Это позволило еще больше расширить жилую площадь и при необходимости побыть в одиночестве. Но сейчас мы уединились не для этого.

— Ну, так что ты накопала? — с интересом спросила я у Юли.

— Помнишь, ты мне о Николае и Алле рассказывала? Так вот, я тут посчитала: если он не ошибся, когда говорил о времени начала первого и второго анабиоза, то сейчас мы ближе к тем горам, чем раньше.

— Думаешь? — с сомнением потянула я.

— Уверена. По крайней мере, по долготе — точно. Между началом восхода луны у нас и началом его сна в этот раз прошло меньше времени, а значит — мы ближе. Особенно учитывая, что в первый раз выброс мог произойти раньше из-за того, что они мерили глубину озера. Хотя для гарантии надо подождать следующего восхода и сравнить с прежними результатами.

— Кстати, раз уж мы все тут, — убедившись, что Юля высказала все, что хотела, обратился к нам Игорь. — Мы вроде когда-то хотели поговорить, тайны свои друг другу приоткрыть, а так до сих пор и не собрались. Может сейчас этим займемся?

Я вздохнула. С одной стороны он, конечно, прав, но с другой — у меня все еще остались сомнения. Впрочем, зная себя, могу утверждать, что если себя не перебарывать, они никогда меня не покинут.

— Чур я первый! — с готовностью влез Илья. Его воодушевленный вид навеял подозрение, что он давно ждал этого разговора, и даже, возможно, сам настропалил математика. Дождавшись нашего согласия, химик открыл рот, потом закрыл и задумчиво почесал бородатую щеку. — Как бы так сказать, чтобы не все в кучу, а систематически…

— А давайте так, — предложил математик. — Тот, кто рассказывает первый, выбирает какую-нибудь одну тему и сообщает те сведения, которые у него по ней есть, потом очередь переходит к другому. А когда по этой теме все выскажутся, то выбирают следующую.

— Давай. Тогда первая тема будет об этой планете.

Илья рассказал нам о том, что ему удалось узнать от керелей, начав с самых простых и известных вещей. Например, по тому, как хорошо горят костры, легко догадаться, что содержание кислорода в атмосфере выше, чем на Земле. Но вот что оно выше примерно в два раза, я не знала. Впрочем, гораздо больше удивления вызвал другой факт. Оказалось, что земная кора этой планеты содержит огромное количество углерода, до десяти процентов по весу. А ведь на Земле, насколько я помню, он составляет всего какую-то долю процента. Юля дополнила доклад химика строением орбиты и краткой астрономической характеристикой всех спутников: как только умудрилась получить, учитывая, что отвечали керели по типу «да — нет»? Игорь сказал, что свои сведения о точной продолжительности суток он открыл ранее, а ничего другого из еще не перечисленного ему не известно. Надя вообще керелям вопросов по этому поводу не задавала, а я смогла добавить только самую высокую и низкую температуру того места, куда нас «посеяли» керели.

— Честно говоря, меня тоже смущают такие цифры, — согласилась со мной Юля. — Минус сорок семь и больше тысячи — это как-то странно.

— Ты какой вопрос керелям задавала, только дословно? — спросил Игорь.

— Ну, например: «максимальная температура, зафиксированная в месте моей высадки больше тысячи градусов по Цельсию»? — привела пример я.

— Вот! Может там когда-то, тысячу лет назад вулкан был! Или жуткий пожар. Чем не ответ?

— Нууу… — недовольно потянула я. — А такой минус откуда в тропическом лесу? Может, еще, в том месте когда-то гигантский морозильник стоял?

— Н-да, — задумался математик.

— А если когда-то полюса находились в других местах, и на месте джунглей была, например, тундра, — предположил Илья.

— Ничего вариант, но мне не нравится, — поморщилась я. — Так что угодно где угодно объяснить можно. Ладно, давайте дальше.

Поговорив еще на несколько нейтральных тем, которые на самом деле особой тайны не представляли, Илья тяжело вздохнул.

— Ну что, разминка закончилась, пора перейти к настоящим тайнам, — сказал он и улыбнулся. — Вы знаете, что это уже не первый раз?

— Что — это? — выразила общее недоумение Надя.

— Цикл развития керелей. Они уже не в первый раз вымирают и не впервые оставляют после себя наследников. Которые развиваются, достигают расцвета, а потом в свою очередь вымирают, оставляя наследников после себя. Что больше пяти раз такое случалось, я знаю, а вот точнее — нет, у меня как раз в тот момент время на вопросы закончилось.

— Не может быть, — в шоке прошептала Юля. — Ты мне не говорил…

— Речь как-то не заходила.

— Но почему они вымирали? — с нажимом на второе слово спросила я. — Ладно первые, но потом-то наверняка можно было найти причину гибели и не допустить новой. Умалчивать такие сведения со стороны керелей как минимум глупо!