Внезапно Серена заметила, что Квейд перехватил ее взгляд, и поспешно отвернулась.

«Чем вызваны эти темные круги под глазами, — глядя на Серену, думал Джон. — Она — нежное создание. Вероятно, длительное путешествие — слишком тяжелое испытание для нее?»

Джон и раньше спрашивал себя об этом, замечая следы усталости на красивом лице девушки. После той ночи он однажды пытался поговорить с Сереной, но натолкнулся на такой холодный, презрительный взгляд, что слова застряли у него в горле.

Что заставило его тогда остановиться? Никогда еще Джон так сильно не желал обладать женщиной. Раньше, с другими, ему бы и в голову не пришло не довести начатое до конца.

Но Серена была девственницей. Джон вспомнил, как пытался пробиться сквозь «преграду» и причинил девушке столько страданий. Он запоздало упрекал себя за это: для такого утонченного создания его «орудие» было слишком огромным… «Должно быть, я причинил Серене сильную боль, — думал Джон, сжимая кулаки. — Но еще можно все уладить». Он решил во что бы то ни стало извиниться и объяснить, что очень сожалеет о случившемся.

Серена сразу почувствовала, кто остановился возле нее, но не открыла глаза. Она знала, что если посмотрит на Квейда, то опять потеряет над собой контроль. Девушка безмятежно подставила лицо солнцу, с удовольствием ощущая, как свирепеет Джон.

Жеребец нетерпеливо переступал с ноги на ногу, седло раздраженно поскрипывало. Наконец, раздался насмешливый голос проводника:

— Забавляетесь, Мисс Южная Красавица? Понимаю…

Серена открыла глаза и отвернулась с отсутствующим высокомерным видом.

Уголок рта Квейда нервно дернулся. Он боролся с сумасшедшим желанием затащить эту гордячку в кусты и заняться с ней такой любовью, что после этого ее губки уже никогда не будут насмехаться над ним.

Но поскольку об этом не могло быть и речи, Джон решил словами сбить с Серены спесь.

— Итак, капризная леди, вы по-прежнему себя ненавидите?

Наконец-то, ее зеленые глаза в изумлении посмотрели на него.

— Ненавижу себя? Почему я должна это делать? Джон скользнул взглядом по ее стройной фигуре.

— Потому что одной дождливой ночью ты страстно желала янки, но оказалась неспособной завершить то, что начала, — он в упор посмотрел на нее. — И потому что в данный момент ты хочешь меня. Джон попал в самую точку. Серена вспыхнула и, сжав кулаки, хотела возразить, но он не дал ей такой возможности.

— Не отрицай! Я это знаю, потому что такое желание снедает и меня, — взгляд Джона упал на ее грудь. — Да, — хрипло пробормотал он. — Когда-нибудь мы снова будем вместе, и я сумею показать тебе, как это бывает прекрасно.

Словно зачарованная его вкрадчивым голосом, Серена молчала, отрицательно качая головой. Джон насмешливо улыбнулся, тронул жеребца и стал подавать команду к отъезду.

Лошади, мулы и волы устремились вниз, не требовалось даже подгонять их кнутом. В воздухе поднялась густая пыль, окутывая всех и вся.

Вместе с другими всадниками Серена ехала в нескольких ярдах впереди обоза. Она предоставила Бьюти право самой выбирать дорогу. Земля была сплошь усыпана камнями, и девушка очень переживала за По:

каждое утро ему приходилось сражаться с двумя строптивыми жеребцами. День ото дня они становились все непослушнее.

Серена попыталась отыскать глазами фургон, но в такой пыли это было бесполезно. Зато она с раздражением заметила, что жеребец Джона Квейда нагоняет ее. Конечно, девушка могла без труда увеличить расстояние между ними, но ей не хотелось утомлять свою взмокшую кобылку, и Серена лишь мягко уговаривала Бьюти двигаться вперед.

Всадники уже почти спустились к подножию горы. Серена ехала осторожно, с подозрением вглядываясь в поросшую кустами местность. Здесь, наверняка, были скрытые от глаз впадины, куда лошадь могла оступиться и сломать ногу.

Заботясь о безопасности Бьюти, Серена сильно наклонилась вперед, осматривая землю под копытами. Неожиданно слева от нее испуганно заржал, отпрянув в сторону, крупный жеребец. В ту же секунду Бьюти встала на дыбы, и Серена кувырком полетела на землю, успев заметить в траве гремучую змею. Отчаянный вопль Джона смешался с тревожными криками других всадников, когда стройное тело девушки мелькнуло в воздухе и упало возле огромного камня. Джон соскочил с седла и подбежал к Серене. Его поразило ее бледное лицо.

— Боже, — хрипло прошептал он. — Она мертва? Вне себя от страха Джон начал лихорадочно нащупывать пульс на руке девушки, с тревогой повторяя ее имя. Наконец, веки Серены дрогнули и медленно открылись. Джон почувствовал облегчение. Но когда она взглянула на него, не узнавая, он совсем обезумел и стал отчаянно звать на помощь. Однако всадники проносились мимо, не в силах остановить на склоне спотыкающихся лошадей. Глаза Серены закрылись, и Джон, подхватив девушку на руки, поспешил вниз, скользя на мелких камешках.

Подоспевшие на крик люди столпились вокруг Серены, которую он уложил в тени раскидистого дерева, и встревожено расспрашивали Джона о случившемся. Он посмотрел безумными глазами на их обеспокоенные лица.

— Не стойте так близко, черт возьми! Дайте ей воздуха! Принесите скорее воды!

Ему протянули полдюжины фляжек. Джон схватил первую попавшуюся и прижал к губам Серены. Вода стекала у нее по подбородку, но часть ее все же попала в рот. Девушка сделала глоток.

Фургон Лэндри третьим спустился с горы. Илая охватило мрачное предчувствие, когда он заметил собравшихся людей, а неподалеку — кобылку Серены, державшую на весу заднюю ногу. Лэндри выпрыгнул из фургона; перед ним расступились, давая дорогу, и он увидел Серену, безвольно поникшую на руках Джона. Опустившись перед ней на колени, Илай бросил на проводника встревоженный взгляд.

— Она жива, Лэндри, — поспешил успокоить его Джон, — но, должно быть, сильно ушиблась. Давай отнесем ее в фургон.

Илай бросился откидывать полог, а Джон бережно уложил бесчувственную девушку на соломенный тюфяк, на котором не так давно они пытались заниматься любовью. Серена тихо застонала, и Илай потрогал ее лоб.

— Да она вся горит, — пробормотал он, затем взглянул на проводника. — Отвернись, Джон. Я хочу раздеть ее и осмотреть.

— Прежде всего, проверь голову, Илай. Серена упала на камень, — посоветовал Джон и повернулся к выходу.

Женщины, толпившиеся возле фургона, вопросительно посмотрели на него. Грубым от отчаяния голосом Джон отрывисто бросил:

— Идите по своим делам! Лэндри о ней позаботится. Они возмущенно переглянулись, а одна, не сдержавшись, съязвила:

— Ты считаешь, что мы недостаточно хороши, чтобы дотронуться до Ее Величества?!

Квейд гневно посмотрел им вслед, помня, как холодно и высокомерно эти женщины обращались с девушкой.

— Они ей завидуют, — пробормотал он. — Да я в жизни не позволю им помогать моей Серене!

«Моей Серене?». Джон в растерянности провел рукой по волосам. Когда же он начал так думать? Наверное, с той минуты, когда похолодел от ужаса, не зная: жива она или мертва. Джон понял, что любит упрямую, своевольную южанку. Да, он по-прежнему страстно желает ее, но также и отчаянно любит…

Правда, шансов завоевать Серену у него столько же, как вслепую довести обоз до места назначения.

Квейд вздрогнул, услышав голос Илая:

— Джон, приведи Джесси. Боюсь, что у Серены поврежден череп.

Проводник с тревогой посмотрел на посеревшее лицо Илая и, проклиная все на свете, выскочил из фургона. Не прошло и пяти минут, как Джесси с саквояжем в руке оказалась возле Серены. Она приказала Илаю удалиться, что тот и сделал, стыдясь чувства облегчения, которое испытал: он больше уже не мог выносить стоны девушки, будучи не в силах помочь ей.

Все еще бледный от переживаний Лэндри подошел к костру, возле которого сгорбился Джон. После захода солнца осенний воздух быстро охлаждался, и Илай, протянув к огню озябшие руки, взглянул на притихшего проводника.

— Женщины бросают на нас любопытные взгляды. Скоро начнут разнюхивать: как там Серена? Лицемерки! Как будто это их интересует!